– Что ж, Эрван… Воля твоя. Вставай.
Да что с Хлыстом сегодня? С ума он сошёл? Так и покалечить недолго! Эрван едва успел отшатнуться: меч наставника просвистел в дюйме от переносицы. Хоть клинок и деревянный – кто ж для учебного боя настоящее оружие выдаст! – а нос-то свой… По кускам собирать неохота!
Ещё удар, быстрый и точный – сверху вниз, по ключице.
Ну, уж нет! Не в этот раз…
Эрван увел меч противника в сторону, пригнулся и атаковал без замаха – длинным выпадом в голень. Хлыст с трудом парировал, едва не сложившись пополам. Рывком увеличил дистанцию футов до десяти, встал на прямые ноги.
Правильно, господин наставник! Атаки снизу вы не любите – ещё бы, при вашем-то росте!
Эрван воспользовался мигом передышки. Смахнул пот со лба, кинул быстрый взгляд по сторонам.
Грязно-серые облака ползли над головой, едва не царапая огрызок учебной мачты: казалось, подпрыгни как следует, вытяни руки – и ладони погрузятся в мокрую – хоть выжимай! – туманную вату. На палубу упали первые капли дождя: редкие и тяжёлые, они с глухим стуком разбивались о пыльные доски грязными кляксами.
Только этого не хватало! И посуху-то шансов немного: руки у Хлыста длинные и сильные, просто так не пробьёшь… Надо соображать, и быстро – иначе на мокрой палубе Хлыст его просто искалечит.
Но за что?
Эрван исподлобья, не упуская из виду хищно покачивающийся меч в жилистой руке, посмотрел в глаза противнику: лицо Хлыста оставалось неподвижным, бесцветные, чуть на выкате глаза не выражали ничего.
Как обычно.
Чёрт! Будто шторки на иллюминаторах! Что на уме – чёрта с два разберёшь!
Эрван позволил себе улыбнуться.
«Ха! А ведь Хлыст сейчас гадает, что в башке у меня. Ну уж нет, господин наставник… Не стоит вам этого знать. Если б…»
Усмешка Эрвана без внимания не осталась: Хлыст глубоко вздохнул, пожал плечами.
– Похоже, Эрван, тебе всё мало, – он перегнулся через фальшборт. – Эй, вы, там! Заснули?! Давайте – шесть-шесть, с полной амплитудой!
Снизу донеслось натужное пыхтение. В другое время Эрван бы посочувствовал бедолагам-однокашникам: в каморке под учебной палубой духота и темнота, кругом блоки да тросы – не повернёшься толком… По морде пот струями, а ты качаешь тяжеленную платформу, пока руки не отвалятся! А если по шесть раз в минуту, ещё и до упора, как при сильном шторме…
Настил резко ушёл вправо – Эрван едва успел переместить центр тяжести, неловко закачался на опорной ноге… Хлыст перешёл в атаку. Он двигался с цепкой и экономной грацией паука, лёгкими пружинистыми шагами, будто потешаясь над рукотворной качкой. Эрван помимо воли восхитился наставником.
«Мне так уж точно никогда…»
Удар он прозевал. Даже не заметил, как меч наставника ударил по руке, лишь почувствовал острую боль в кисти, затем с недоумением услышал глухой стук падающего меча… И лишь тогда понял, что обезоружен. Забыв о поединке, машинально вцепился левой рукой в запястье правой. Сдуру зацепил свежую царапину, вскрикнул от боли…
Крен влево, неожиданный и резкий.
«За кого вы – там, внизу?! Тоже мне, однокурсники! Вас бы сюда!!!»
Эрван почувствовал, что падает. Неловко взмахнул руками, силясь восстановить равновесие… И захрипел: рука Хлыста ухватила за рубаху, стянула ворот, перекрывая воздух…
Лицо наставника совсем рядом – и пяти дюймов не будет.
– Я не враг тебе!
А глаза… куда делась их обычная невозмутимость? Теперь они тревожные, яростные и… умоляющие?
– Я знаю, – прошептал Эрван немеющими губами.
Тихий яростный шёпот:
– Не молчи, дурень! Дай помочь тебе!
Усталость ли тому виной, авторитет наставника или подступающее удушье… но Эрван помедлил несколько мгновений, прежде чем прошептать:
– Нет.
Он не помнил точно, как оказался у фальшборта – может, Хлыст отшвырнул? Или просто крен был сильный? Кажется, он не удержался на ногах, покатился по скользкой палубе – и приложился головой о дубовый шпангоут… Или нет?
Одно он запомнил точно: горящие от бешенства глаза Хлыста и свистящий шёпот возле уха: «Не пришлось бы тебе жалеть, парень… Но тут уж не я виной!»
Когда платформа наконец замерла, Хлыст протянул руку: рывком помог встать, крепко ухватил за плечо. Как ни был измучен Эрван, его поразила очередная перемена в наставнике: ярость, бешенство и тревога исчезли, словно и не было их, – теперь лицо Хлыста выражало лишь грусть.
– Я давал тебе последний шанс, Эрван Гвент: теперь дам последний совет. Что бы ты ни задумал – не делай этого!
* * *
– Таким образом, в надлежащих условиях вычисление курса производится дважды…
Дребезжащий голос лектора растворялся в полусонном жужжании класса: кое-кто из кадетов по старой привычке ещё царапал пером, но большинство даже не утруждалось показать, что слушает.
Само собой… Если экзамены отменили – какой смысл в этих дурацких занятиях? Через неделю так и эдак всех в матросы – палубу драить. Лучше б гульнуть дали напоследок!
Эрван осторожно заёрзал на жёстком сиденье. Поморщился с досадой – каждое движение отзывалось ноющей болью в спине и пояснице.
Ай да Хлыст! Мало того что перед всеми как птенца отделал… Так потом заставил на пару с Конюхом платформу раскачивать… Когда наверху сразу две пары топчутся!
Эрван погладил больную кисть. Недовольно поморщился.
Что с Хлыстом сегодня? Искалечить его собрался? Вряд ли – окажись Эрван на больничной койке, да ещё накануне выпуска, Хлыста первого по головке не погладят. Или всё-таки… На то и был расчёт? Если б он, Эрван, оказался в лазарете, значит, вечером ни драки, ни возможного отчисления, а то и чего похуже…
Он едва не присвистнул. Почесал затылок здоровой рукой, еле слышно вздохнул.
Если так… выходит, наставник сам нарывался на неприятности, лишь бы вытащить ученика из беды. Беды, о которой сам Хлыст и не знал толком, лишь догадывался – с чего бы ему иначе расспрашивать?
Эрван облизал внезапно пересохшие губы.
Конечно, драку надолго не скроешь… Сегодня знают двое – завтра все. Да и Бриант, конечно, всё разболтал своим холопам – уж этот не упустит раструбить, как сегодня вечером пересчитает рёбра наглому выскочке.
Чёрт! Если Хлыст почуял неладное… Ему всего-то и надо: зайти в «уголок» после отбоя и взять обоих теплёнькими! Бриант выкрутится, конечно, – как же, с таким-то папашей! Да ещё будет горланить на каждом углу: у Эрвана, мол, кишка тонка – как до дела дошло, мигом прибежал к наставнику жаловаться. Чего ещё ждать от дикаря с горной заставы!
Эрван ссутулился, чувствуя затылком ненавидящий взгляд будущего противника.
Недаром сегодня позади сел, гад! Обычно-то его с переднего ряда не вытащишь. Как же, галёрка не для белой кости! Ну ладно, Бриант, сверли глазами, если нравится, – всё равно дырку не провертишь! По крайней мере до ночи. А там посмотрим, кто кого. Лишь бы не сорвалось!
Оскорбление свежей занозой сидело в памяти – Эрван ощутил, как из глубины естества поднимается жаркая волна гнева. Он несколько раз вздохнул, глубоко и размеренно.
«Рано, парень! Вот когда начнётся, пожалуйста… А сейчас не стоит. Еще перегоришь раньше времени».
Медленным, нарочито скучающим жестом он повернулся к окну. Хмыкнул, глядя на частые капли дождя, ползущие по стеклу. Нахмурился: «А вот ливень некстати… Если к ночи не утихнет, прости-прощай луна! Как тогда драться, куда целить – в темноте и морду не разглядишь! Ладно, авось перестанет: майские дожди здесь не те что у нас – вот в горах на несколько дней зарядить может. А тут – пару часов, и всё. Если повезёт, даже земля подсохнуть успеет. Время есть – больше чем хотелось бы…»
Он провел ладонью по гладкой, отполированной множеством рук крышке парты. Сколько раз он так делал за четыре года? Усмехнулся: кто ж теперь сосчитает… Зато ясно: этот последний.
Пальцы привычно ощутили зарубки старых надписей, оставленных курсантами неизвестно когда. Вот одна, размашистая, с угловатыми буквами: «От рассвета до заката скоро буду спать, ребята. Бывайте!»
