И так во всем. Это касается и моего тела: я измываюсь над ним. Я совсем не занимаюсь гимнастикой. Никогда. Когда я прихожу в супермаркет, то разгуливаю по проходам, выбирая все, от чего мне будет очень плохо, что сделает меня ужасно уродливым и быстрее всего убьет, – например, бекон, яйца, масло, мороженое, чипсы; я ломаю голову над тем, что бы такое купить, еще более вредное для здоровья. А после того, как я пожираю всю эту отраву, я рассматриваю свои ногти и вижу под ними коричневые следы от шоколада и оранжевую полоску от жира чипсов, думая: «Хорошо, вот теперь я действительно чувствую себя полным кретином».

Недавно я попытался понять, отчего я такой, и нашел ответ, который представляется мне логичным. Ответ заключается в том, что, будучи таким, я имею возможность предаваться следующим мыслям: «Неудивительно, что жизнь меня обманывает: ведь я полный кретин. Неудивительно, что у меня начисто отсутствует светская жизнь и я никого не знаю. Это оттого, что у меня в доме такая грязь, что я не могу никого пригласить к себе. Неудивительно, что лишь немногие питают ко мне симпатию: у меня белое, нездоровое, вялое тело, и это настраивает против меня. К тому же пища, которую я ем, настолько не питательна, что у меня никогда не хватает энергии что-нибудь сделать и мне всегда кажется, что я вот-вот вырублюсь. Я полумертвый».

Несколько раз я пытался исправиться, но пришел в еще более унылое расположение духа, чем обычно: ведь теперь не было никаких причин, чтобы моя жизнь была ужасной – и тем не менее она была именно такой.

Я раздеваюсь и смотрю на себя в зеркало. Я не отношусь к тем мужчинам, которые, увидев себя в зеркале обнаженными, поражаются и восклицают: «Я так давно себя не видел, что мое отражение явилось для меня ударом. Я и не подозревал, что так постарел, или потолстел, или похудел» – и что-нибудь тому подобное.

Я очень хорошо знаю, как выгляжу, но теперь я смотрю на себя ееглазами – глазами художницы, пишущей обнаженных мужчин. Я похож на червя. На вошь. На… Как называются эти штуки, которые ползают по трупам? Э-э… личинки. Да, вот на что я похож. Джереми-личинка. У меня бледное, слабое, вялое, худое и в то же время дряблое тело. Я боюсь позировать.

Я приказываю себе рассмотреть свой жир. Увидеть его в зеркале. Я вижу его. Огромный живот, зад и бедра, все в складках. Я вижу жировые складки. Ты не толстый.

Я среднего роста, среднего веса. У меня глаза цвета дерьма. У меня волосы цвета дерьма. Словом, я зауряден. У меня самое заурядное лицо в мире. Вы забываете его в ту же секунду, как видите.

Можно ли что-нибудь сделать за четыре дня с этим телом личинки? Сегодня у нас четверг. Можно ли добиться каких-нибудь улучшений к субботе, к шести часам вечера? Загар. Я могу загореть. Нарастить мускулы. Я мог бы сесть на диету. Я мог бы… Вот и все, что я мог бы сделать. Нет, есть кое-что еще. Я иду в спальню.

У меня есть маленький слон из слоновой кости, которого я держу на ночном столике в сером фетровом мешочке. Если мне чего-нибудь очень сильно хочется, я вынимаю маленького белого слона, сжимаю в руке и загадываю желание. Это может показаться инфантильным, и я полностью согласен: да, если вы не знаете деталей.

В отличие от нормальных людей, я так и не расстался с детской одержимостью волшебством. И у меня есть на то все основания. Когда мне было одиннадцать лет, со мной случилось нечто. Этого не должно случаться с детьми, потому что от такого у них будут мозги набекрень на всю оставшуюся жизнь.

В то лето на пляже я нашел в песке слона из слоновой кости. Из спины у него торчала золотая петля. Это был брелок. Я очень обрадовался.

И я тут же решил испытать белого слона на предмет магических свойств, что проделывал раз двадцать на дню с любым предметом, попадавшим мне в руки, – быть может, оттого, что моя мать не была религиозной и не дала мне религиозного воспитания. Меня даже мягко уводили от интереса к религии; помню, как-то раз, когда мне было девять лет, я спросил ее, нельзя ли мне начать посещать воскресную школу вместе с друзьями. Мать ответила вопросом: «Что бы ты предпочел: посещать воскресную школу или получить гитару?» Разумеется, я выбрал гитару, но тем не менее был несколько разочарован. Я даже не был крещен; впрочем, я не жалуюсь, меня это вполне устраивает. Однако я полагаю, что большинство людей жаждет веры в сверхъестественное в той или иной форме. Лично я предпочитаю верить в маленькие вещицы, а не в нечто большое и расплывчатое. Это оригинальнее.

Несмотря на оригинальность, мои эксперименты никогда не давали результатов, поэтому я, особенно ни на что не надеясь, машинально испытывал все попадавшиеся под руку предметы. Так было и в тот день, когда я сидел на песчаной дюне. Я хотел поскорее отделаться от привычной задачи, поэтому, зажав слона в правом кулаке, я с полным безразличием подумал: «Если ты волшебный, я загадываю желание: пусть, когда я суну руку в песок, там будет монета в двадцать пять центов».

Я устало сунул левую руку в песок, и там была монета в двадцать пять центов. Поднеся ее к лицу, я долго смотрел на нее, и по телу у меня пробежал холодок. Я мысленно повторял: «Я знал,что волшебство существует! Я зналэто. Вот видите, я был прав,я знал это все время».

А потом я подумал: «Это невероятно. Я никому не скажу. Я не буду прямо сейчас загадывать другое желание. Сначала я должен подумать, что делать, как это использовать. Я не хочу погубить этот дар».

Я был не в состоянии ждать более десяти минут и загадал другое желание, чтобы снова проверить. Не помню, в чем заключалось второе желание, но оно не исполнилось, как и ни одно впоследствии. Я также загадал желание с помощью монеты – на случай, если слон передал ей свои волшебные свойства. Но ничего не получилось. Несколько месяцев я свято хранил монету и слона, а потом монета куда-то подевалась. Но слона я не потерял. Как же можно потерять такую вещь!

Вот откуда моя затянувшаяся психологическая травма. Подумать только, такое совпадение: найти в песке на пляже монету в двадцать пять центов, только что загадав желание найти ее! От такого совпадения у кого хочешь разум помутится.

В результате все эти годы я держу у себя на ночном столике своего маленького белого слона и часто загадываю желания перед тем, как заснуть. Эти желания никогда не исполняются – разве что одно из пятидесяти, случайно, и все это легкие, обычные желания. Иногда я загадываю желания с помощью других любопытных вещиц, которые случайно поражают мое воображение, в надежде найти еще один волшебный предмет, но и тут ничего не выходит, как и со слоном.

Сейчас, сидя на постели, я вынимаю слона из серого фетрового мешочка и, зажав в кулаке, закрываю глаза и думаю: «Если ты волшебный, сделай так, чтобы леди Генриетта нашла меня привлекательным, когда я буду ей позировать. Вообще-то я хочу, чтобы она нашла меня самым красивым мужчиной, какого она когда-либо видела, и хочу, чтобы она в меня влюбилась, если этого еще не произошло».

Я делаю глубокий вдох, сжимаю слона и добавляю: «Пожалуйста».

Я открываю глаза и методично засовываю слона обратно в мешочек.

Загадывать желания с помощью слона – занятие, опасное в эмоциональном плане, потому что неизбежно надежды достигают несоразмерно высокого уровня, что нездорово; а когда желание не исполняется, эти несоразмерные надежды рушатся более болезненно, чем если бы не прибегать к помощи сверхъестественных сил. Поэтому следует загадывать желание мимоходом и тотчас же забывать о нем – именно это я и пытаюсь сейчас сделать.

Я договариваюсь о том, чтобы прийти позагорать в косметический салон – мне назначают на восемь часов вечера, в тот же день. Пока что я отжимаюсь, делаю приседания, выпрямляюсь и придумываю разные другие упражнения. Говорят, что Бог помогает тем, кто помогает себе. В моем случае, наверно, нужно говорить, что слон помогает тем, кто помогает себе. Я это сделаю, говорю я себе, потея, причиняя себе боль и всячески изводя. Никогда еще я так себя не мучил. Это новый я – я, который может причинить себе боль, который может выдержать любые страдания для достижения цели, и эта цель – любовь, любовь леди Генриетты, художницы, пишущей обнаженных мужчин. Я решаю делать гимнастику, сесть на диету и загорать каждый вечер до самой субботы. Я даже займусь сексом с Шарлоттой, если она захочет. Это будет дополнительной гимнастикой.