Закончив изучение стоящей перед ним девушки, Мэт поймал ее взгляд и вкрадчиво сказал:

— Видно, очень неплохая была формочка, дорогая моя.

Таких слов Речел не ожидала и попыталась угадать их смысл. В замешательстве она забыла о своем намерении не походить на сову. Он и в самом деле очарователен.

Ничего удивительного, что бедная Молли совсем спятила.

— Извините?

На его губах мелькнула улыбка.

— Форма, которую разбили после того, как отлили тебя. Судя по результату, она была очень неплохой.

— А! — Речел издала сдавленный смешок. — Та форма. Столько времени прошло… я совсем забыла…

До нее вдруг дошло, что она бормочет и размахивает руками как ненормальная. Спохватившись и желая подчеркнуть бессмысленность подобного разговора, она попыталась засмеяться.

— Что ты делаешь здесь в такое время? Приличные девочки вроде тебя давно лежат в постели, натянув одеяло до подбородка.

Если бы кто-то другой назвал ее девочкой, она пришла бы в ярость. Восемнадцатилетняя Речел считала себя женщиной и обижалась, когда ей намекали, что она еще не взрослая. Но по сравнению с Мэтом Рафферти она была бы ребенком и в девяносто. Лунный свет подчеркивал резкие, волевые, истинно мужские черты, и лицо казалось высеченным из отполированного красного дерева, что придавало ему суровость, от которой у Речел трепетало сердце.

— Может, я не такая уж приличная девочка, какой вы меня считаете.

— В самом деле? — Он слегка отогнул поля шляпы.

Засунув руку в карман юбки, Речел сжала пальцами очки и упрямо задрала подбородок. Нахлынули старые обиды, и она глядела на Мэта, вспоминая другого человека, который над ней смеялся.

— По моим наблюдениям, маленьким приличным девочкам не очень-то сладко живется.

— Верно, — с улыбкой согласился Рафферти, — но большинство приличных маленьких девочек не понимает, чего им недостает.

— Только не я.

Судя по тому, как дрогнули его губы, это заявление ему понравилось.

— Да? И кто же счастливчик?

Речел не могла понять, откуда вдруг появился какой-то счастливчик.

— О чем вы? — удивилась она и, когда Мэт глубокомысленно кашлянул, поинтересовалась:

— Это сугубо личное, мистер Рафферти, или вы можете поделиться со мной?

— Да ничего такого. Просто удивляюсь ответу на свой вопрос.

— На какой?

— Насчет того, осознаешь ли ты, чего тебе недостает. По-моему, вряд ли.

Речел еще выше задрала подбородок:

— Тогда почему я здесь?

— Хороший вопрос. Не желаешь меня просветить?

— Потому что я устала от скучной, однообразной жизни, вот почему.

Усмешка не исчезла с его губ, даже когда Рафферти зевнул. Он потер переносицу, тряхнул головой и остановил мутный взгляд на Речел.

— Значит, устала от скучной жизни, так? Почему-то у меня возникло ощущение, что ты рассчитываешь на мою помощь.

— Возможно, потому, что так и есть, — улыбнулась Речел, стараясь не думать о стремительно бегущих секундах. — Кто лучше вас поймет девушку, которая ищет чего-то необычного и волнующего? Говорят, вы человек беззаботный, всегда умеете развлекаться.

— Ты, должно быть, спутала меня с кем-то еще, дорогуша. Слово «беззаботность» ко мне не относится, и тем более если это связано с тобой. У меня, видишь ли, нет желания оказаться за решеткой. Только сумасшедший рискнет заводить шашни с дочерью Большого Джима.

— Неужели вы боитесь моего папу?

— Ужасно боюсь, — усмехнулся он. — И не перестану бояться, пока он носит свою звезду.

— Но, мистер Рафферти, мой отец никогда ни о чем не узнает. Даю вам слово.

— Конечно, не узнает, потому что этого никогда не будет. — Рафферти засмеялся, обнажая белые ровные зубы.

Девушка в отчаянии шагнула вперед и, следуя наставлениям Доры, просунула руку ему под рубашку. Ее пальцы коснулись твердого плоского живота…

Пытаясь вспомнить, чему ее учила подруга, Речел смущенно выговорила:

— Наверное, это прозвучит слишком развязно, но ничего не могу с собой поделать, мистер Рафферти. Я вас хочу.

— Да ну? — ухмыльнулся тот.

Речел придвинулась еще ближе, хотя ей не нравилось ощущение, возникшее в сосках, когда она прижалась корсажем к груди Рафферти.

— Я вас хочу. — Она умолкла, вспоминая, что должна сказать теперь. — Я готова на все. Медленно и глубоко или быстро и резко. Как вам больше нравится.

Он снова засмеялся:

— Ладно. Я согласен. Почему?

— Что? — испугалась девушка.

— Почему ты меня хочешь? — отчетливо произнося каждое слово, как будто разговаривал с дурочкой, спросил он.

Хотя они с Дорой придумали за него много вопросов, такой им в голову не приходил. Речел понятия не имела, чем он может привлечь женщину. Да, он красив, этого у него не отнять, но он также и пугал.

— Потому что вы меня буквально зачаровали, — выпалила она, отнюдь не кривя душой. Она действительно была как зачарованная — в том смысле, что испытывала необъяснимый ужас.

— Почему ты зачарована?

— Потому что вы меня возбуждаете.

Она заметила, как вспыхнули его глаза, и он взял ее за подбородок.

— Больше, чем следовало бы. Отправляйся домой, голубушка. Если хочешь испробовать зубки на каком-нибудь малом, займись своим дружком Лоури, он тебя не укусит. А я могу.

— Лоусон, его зовут Лоусон. И он меня интересует.

Рафферти дотронулся до полей шляпы:

— Спокойной ночи, птенчик. Я оценил твое предложение. Очень великодушное и, наверное, одно из самых приятных, которые мне когда-либо делали. К сожалению, я вынужден его отклонить.

С этими словами он кинулся прочь. Речел видела, как он слегка пошатнулся, но удержал равновесие. Если она сейчас ничего не предпримет, к тому же быстро и решительно, шанс будет навсегда потерян.

— Пожалуйста, не уходите! Пожалуйста! — воскликнула она, хватая его за руку.

— Речел, я велел тебе идти домой, — сказал он с неожиданной серьезностью, немного помолчал, словно желая, чтобы его слова дошли до нее, и продолжал:

— Если ты умная девочка, то даже не пойдешь, а побежишь. Я, кажется, выпил лишнего в баре, а ты слишком уж соблазнительна. Моя голова плохо варит. Когда мужчина не в состоянии думать, он теряет силу воли. Если ты будешь продолжать в том же духе, то я, чего доброго, приму твое предложение. Утром мы оба пожалеем об этом. И ты больше, чем я.

Речел могла бы возразить, что сожалеть придется только ему.

— Что мне сделать, чтобы вы передумали? — Она крепче прижалась к Рафферти. — Я все бросила к вашим ногам. Не унижайте меня еще больше. Не уходите.

— О Господи! — Он зажмурился, скрежеща зубами.

— Ну пожалуйста.

— Оставь это, девочка, иди домой. Не играй с огнем, а то непременно сгоришь.

— О нет, если вы огонь, я хочу сгореть. Пожалуйста, я хочу…

Он обнял ее за талию, и Речел не сразу поняла, что происходит. Но постепенно мозг изумленной девушки начал фиксировать ощущения: пылкие и ласковые губы прижались к ее рту; одна рука лежала у нее на спине, другая гладила ее бок, стальные мускулы сжали ее бедра. Нет, Рафферти оказался не огнем, а скорее адским пламенем, пожиравшим ее.

На прошлой неделе Речел наконец поцеловалась с Лоусоном и теперь могла сравнить поцелуи двух мужчин.

Как горячее молоко — и холодный сок. В объятиях Лоусона она чувствовала себя в безопасности, ей было даже скучно. А с Мэтом она словно летела со скалы, и только он удерживал ее от падения. В его требовательном поцелуе не чувствовалось ни робости, ни колебаний. Одна железная решимость. Инстинктивно поднятые руки девушки, пытавшиеся оттолкнуть Мэта, упирались в каменную глыбу, которая с силой давила ей на грудь, и Речел начала опасаться, что ее тело гораздо более чувствительное и ранимое, чем его.

Когда он наконец оторвался от нее, девушка судорожно вздохнула, глядя на Мэта остекленевшим взором.

— Все еще хочешь сгореть в огне? — грубовато спросил он. — Подумай хорошенько. Уже наступает момент, когда поздно отступать, а я почти достиг такого состояния.