Вахтанг VI вел переписку с римским папой Климентом XI и королем Франции Людовиком XIV, которых заверял в возможности внедрения католической веры среди народов Кавказа. Во время своего пребывания в Риме Саба-Сулхан Орбелиани писал папе: «Я докажу королю, как легко обратить в католичество все двадцать четыре густонаселенные провинции, а также многие соседние княжества, коснеющие в ереси. И только ради спасения этих народов я предпринял столь долгое путешествие. И вот я пребываю здесь и припадаю к стопам наисвятейшего и первейшего сына церкви».

Католическая вера начинает пускать корни среди довольно широких слоев грузинского населения, и одним из первых принимает ее сам Сулхан Орбелиани. Совершенно справедливо замечает поэт-академик Георгий Леонидзе: «Решительно должен заявить, что принятие католической веры Саба-Сулханом Орбелиани объясняется, главным образом, политическими целями. Вопрос принадлежности к католической лиге для Саба был лишь вопросом политической ориентации».

В создавшихся обстоятельствах этот шаг был необходимым для того, чтобы расположить к себе главу католической церкви и короля Франции и завоевать их доверие.

Путешествие в Европу для Сулхана-Саба Орбелиани не барская или романтическая прогулка изысканного князя по роскошным паркам Парижа и Рима, не желание полюбоваться великолепной итальянской или французской архитектурой, или насладиться волшебными произведениями искусства этих стран. Его гнала суровая историческая обстановка, угрожающая физическому существованию родной страны. Мудрый хранитель интересов своего народа, он искал путей для его спасения.

Картлийский царь Вахтанг VI, негласным заложником живший в Персии, обратился к своему воспитателю Сулхану-Саба Орбелиани, бескорыстному и самоотверженному радетелю за благо отчизны, с предложением еще один раз попытать счастья и склонить христианнейшего папу римского заступиться за Грузию перед Людовиком XIV, чтобы «король-солнце» оказал помощь о выкупе царя христианской Грузии из мусульманского плена.

И С.-С. Орбелиани отправился в далекое и трудное для его возраста, к тому же опасное по тем временам путешествие.

Для переговоров в этой поездке С.-С. Орбелиани наметил себе три основных вопроса: 1. Присылку католических миссионеров в Грузию; 2. Предоставление Франции транзитного торгового пути через Грузию; 3. Выкуп царя Вахтанга VI из персидского плена.

До отъезда в Европу Сулхан-Саба Орбелиани вел деловую переписку как с папскими кардиналами, так и с королевскими министрами.

В Европе уже знали, что к ним едет человек, «признанный отцом всей Грузии».

И вот оснащенный соответствующей информацией и грамотами Сулхан-Саба Орбелиани отбыл в Европу 17 августа 1713 года вместе с католическим миссионером Ришаром.

В Константинополе с большими почестями принял его французский посол Безалур и после соответствующих переговоров отправил через Марсель в Париж.

Мэр города Марселя господин Арну принял его с почестями, «приличествующими его [С.-С. Орбелиани] происхождению и достоинству». О его прибытии во Францию срочно был извещен французский министр Турси, а сам Сулхан-Саба Орбелиани еще из Марселя пишет через папскую канцелярию в Рим: «Чтобы в нашей стране приумножилась праведная вера, лучшей мерой надо полагать, чтобы великий король Франции склонил свои старания на помощь нашему царю. И уповаю я, что святой отец наш [т. е. папа] первым пожелает благосклонно вразумить сына своего — короля Франции — и король Франции безотлагательно поможет, и тогда наш царь будет вызволен из плена. Ежели изволите соблаговолить оказать нам милость сию, то дело это очень важно для нас, о чем обязан я печься для Грузии и грузин».

20 марта С.-С. Орбелиани был принят министром короля Франции Шартрезом, а в апреле он лично предстал перед самим Людовиком XIV в Версале.

Король Франции принял грузинского дипломата с большим почетом и имел с ним длительную беседу.

Однако международная ситуация не благоприятствовала оказанию реальной поддержки Грузии со стороны Франции. И после вторичной аудиенции у французского короля, С.-С. Орбелиани, обласканный и обнадеженный одними лишь добрыми посулами, выехал из Парижа.

Неудачу дипломатической миссии Орбелиани обусловил еще тот факт, что почти одновременно с ним в Париж прибыл персидский посол Мохамед Риза-хан, которому был устроен помпезный прием, причем были приняты все меры, чтобы Мохамед Риза-хан не узнал о пребывании в Париже грузинского дипломата. Вот почему С.-С. Орбелиани даже не сумел довести до желаемого конца свою миссию. Надо полагать, что прибытие персидского посла в Париж неслучайно совпало с пребыванием там С.-С. Орбелиани. Картлийский царь Вахтанг VI вел секретную переписку со своим воспитателем и другом С. Орбелиани, а также с римским папой и французским послом. Однако для лазутчиков шахского двора это не было секретом. И вслед за отъездом Сулхана-Саба — Орбелиани во Францию был направлен Мохамед Риза-хан, чтобы сорвать миссию грузинского посла. Персидская дипломатия достигла цели тем более, что в ту пору Франция не могла ради Грузии поступиться относительно налаженными коммерческими и дипломатическими связями с Персией.

Из Франции Саба выехал в Рим, где ему были оказаны такие же почести и выданы щедрые обещания. Римский папа красноречиво заверял его: «…если даже понадобился моя кровь для блага Вахтанга и твоей страны, и ту я готов пролить ради вас». Однако реально, кроме папского благословения, ничего не получил обманутый в своих надеждах многострадальный дипломат. Политическая миссия Сулхана-Саба Орбелиани оказалась бесплодной. Но мудрый, пытливый писатель, ведя почти ежедневные записи своих наблюдений и впечатлений, создал интересный памятник литературы в дневниково-мемуарном жанре, впервые появившемся в грузинской литературе.

До сих пор мы не располагаем полным текстом «Путешествия». Дошедшая до нас часть произведения начинается с момента, когда С.-С. Орбелиани покидает пределы Франции, и завершается его возвращением на родину. Таким образом, в имеющемся тексте нет описания его пребывания во Франции, но нетрудно понять, что эти записи велись.

Сулхан-Саба часто вспоминает Францию, ее дворцы и сады, ссылается на свои же описания и сравнивает их с впечатлениями, полученными в Италии. Нередко он отмечает, что та или другая достопримечательность Парижа была им уже описана, нам же эти описания неизвестны, они не дошли до нас. В «Путешествии» мы нередко встречаемся с подобными местами: В Риме «нам показали великолепные папские сады и фонтаны, но им далеко до королевских французских». Бургундского короля «сады я также описал, подобно парижским…», «у одного вельможи в доме я видел нечто, чего не увидишь и в королевском дворце» и снова ссылается на описание Франции: «Я уже хвалил французские сады и многое другое, но это лучше у них». Совершенно ясно, что у «Путешествия» была первая половина, в которой описывалась французская действительность, но, к сожалению, этот раздел, как и многие другие памятники, стали жертвой бесчисленных исторических бедствий, обрушившихся на Грузию.

Но и дошедшая до нас часть «Путешествия» представляет собой законченный и цельный литературный памятник (в котором описана итальянская действительность), замечательное произведение мемуарного жанра.

Читателя «Путешествия» чарует авторская манера письма, тонкость и глубина наблюдений. Вне поля его зрения не остаются не только фрески замечательных римских храмов, но даже количество ступеней лестниц различных дворцов. С одинаковой скрупулезностью изучает и описывает он архитектурные детали, быт и нравы народа, постановку военного дела, политическую и культурную обстановку, причем все это делается очень обстоятельно, с большой достоверностью, в изящной, законченной форме.

Стиль письма «Путешествия в Европу» с первого взгляда торопливый и сжатый до предела, поражает своей достоверностью, точностью и лаконизмом в передаче любых впечатлений дня. В них много места отводится фактам и действиям и гораздо меньше обобщениям и отвлеченным рассуждениям.