— Варвары идут.

— Что вы сказали?

— Это из поэмы, — ответила я и пояснила, — слова из поэмы.

— Прочитайте ее мне всю.

— Не могу. Ну, в общем, ждали варваров, а они не пришли. Эдакое было разочарование. Последняя строка поэмы гласит: «Они были бы хоть каким-то решением».

Хиггинс хмыкнул. Такой конец его явно не устраивал.

— Я выключил все телефоны, — сказал он. — Теперь все зависит от Пэдди.

Но прежде, чем я поняла, что зависит от старика Пэдди, раздалось сначала жужжание, а затем звонок — по особой линии.

Хиггинс быстрым шагом пересек комнату.

— Да, Пэдди?

Я услышала голос ирландца из сторожки, ибо он не говорил, а кричал, как всякий человек, не привычный говорить по телефону. Хиггинс, молча выслушав, наконец сказал:

— Пошли ее ко мне, а ворота снова запри.

— Лори? — спросила я.

Он покачал головой.

— Энни… жена шерифа.

— Я, пожалуй, пойду в кухню и съем что-нибудь, — сказала я и взяла пальто.

Он молча смотрел на меня, пока я не дошла до двери.

— Какая, к черту, из вас журналистка, Кейт, если вы не хотите увидеть главного свидетеля?

Я вернулась, села в уже ставшее привычным для меня кресло у камина и приготовилась ждать.

* * *

— Она останется, Энни. Я пригласил ее, а вот тебя нет.

Энни казалась смертельно уставшей, с синяками под глазами, белокурые волосы были в беспорядке.

— Ты скажешь ему, не так ли, Стив? Чтобы спасти черного парня.

— Мы уже потеряли одного черного сегодня утром, Энни. Не забывай об этом. Садись.

Энни продолжала стоять, глубоко засунув руки в карманы.

— Этого не должно было случиться. Пусть она уйдет, прошу тебя, Стив. Пожалуйста. Я хочу с тобой поговорить. Ты обязан меня выслушать…

— Она останется, Энни.

— Я не доверяю ей.

— Вы всегда можете подать на меня в суд за клевету, миссис О’Мэлли, — успокоила ее я.

Хиггинс пристально посмотрел на меня.

— Вы и мне такое скажете, Кейт? Я тоже услышу от вас подобные слова? Если это так, то вы не поняли главного в Стиве Хиггинсе. В том, что расскажет вам Энни о себе и обо мне, нет ничего такого, чего бы я сам вам не рассказал. В том, что кто-то другой расскажет вам обо мне, тоже не будет ни слова, которое я бы опроверг. Обо мне говорят такое, от чего могут волосы встать дыбом, а вот когда я сам начну все это отрицать, Кейт, в этот момент все поверят, что все, что я отрицаю, и вправду со мной было.

— Пожалуйста, Стив, до того, как появится Джон-Джи… Я не хочу навредить ему…

— Почему же он не едет, раз так решил? — спросил Хиггинс.

— Скоро… совсем скоро, — растерянно пролепетала Энни.

Я подошла и окну и стала смотреть в него. Лучше смотреть в темноту, чем на этих двоих, решила я, и подумала о том, как много я узнала о Хиггинсе за этот последний час.

Однако краем глаза я заметила, как Энни близко подошла к нему и что-то шепнула.

Хиггинс тут же повторил ее слова вслух: — «Тарки сказал, что никто не должен знать, что он был там…»

— Будь ты проклят, Стив Хиггинс! Гореть тебе в геенне огненной!.. — не выдержала разъяренная Энни.

Но он только рассмеялся.

— Ну вот, теперь ты больше похожа на ту Энни, которую я когда-то знал.

У меня возникло чувство, будто я уже слышала нечто подобное. Не совсем, конечно, то, но по ассоциации похожее. Я вспомнила, как Гилли сказал непристойно выругавшемуся Йегеру: «Вот это больше на тебя похоже, парень».

Я продолжала смотреть в окно, сама не сознавая, на что смотрю, — на какие-то слабые огоньки, похожие на светлячков в воздухе. Светлячки в марте?

— Стив, мне кажется в лесу люди с фонарями. Они направляются сюда.

Хиггинс быстро схватил трубку телефона. Никто не ответил. Он тут же покинул комнату. Я, схватив пальто, последовала за ним. Через дверь в холле мы вышли на террасу. Воздух был холодный и сырой — предвестник снегопада.

— Где вы их видели?

Я указала направо.

— По-моему, они двигались в сторону скотного двора. Иначе бы вышли на дорогу, не так ли?

— Этот чертов информатор! — сердито отозвался Хиггинс, имея в виду, как я поняла, Пэдди.

Мы прислушивались, но слышно было лишь приглушенное мычание коров.

— Пора доить коров, — сказал Хиггинс. — Там будут дояры, а конюхи уже ушли по домам. — Хиггинс вернулся в дом и переоделся в полушубок, а затем открыл стенной ящик с рубильниками. — Сейчас мы будем так же ярко сверкать огнями, как наш город Венеция.

На террасе, когда мы вышли, было светло, как днем. Я едва поспевала за Хиггинсом. Сверкали огнями двор и все хозяйственные постройки, хлев, молочная ферма, амбары. Но нигде не было видно ни одного человека. Неосвещенной оставалась лишь конюшня, и в этом море огней ее можно было различить, лишь хорошенько приглядевшись.

Выйдя на середину двора, Стив вдруг остановился и, приложив ладони рупором, крикнул в темноту леса: — У вас есть ордер на арест, шериф? Если есть, тогда будем разговаривать.

О’Мэлли и его помощники вышли из тени, их было восемь или девять в голубых шлемах. Большинство из них были знакомы Хиггинсу. Я же узнала только Таркингтона да еще Пэдди, который тоже оказался среди них. О’Мэлли протянул Стиву ордер.

— Мне нужен черный парень, Стив.

Хиггинс только мельком взглянул на ордер.

— Разве Пэдди не сказал тебе, что полчаса назад… после того, как я по телефону попал на тебя, а не на Лори…

— Так дело не пойдет, Стив. Мне нужен этот парень. — Шериф спрятал ордер в карман.

— А как насчет убийцы священника?

— Все по очереди, и в первую очередь самое важное. Ты знаешь, Стив, а сожгу эту конюшню, но получу его.

— Если покалечишь мне хоть одну лошадь, О’Мэлли, я сам перережу тебе горло.

О’Мэлли улыбнулся. Улыбка была недоброй и я почему-то испытала странное волнение. Этот человек знал вкус победы.

— Стив… — Он оказывается был мастер говорить расслабленно и вальяжно, — ты же знаешь, ни один ниггер на свете не может встать между двумя белыми джентльменами и рассорить их. И это после всего, что мы с тобою пережили?

Стив был быстр и решителен в своих действиях. Сложив ладони рупором, он крикнул, повернувшись в сторону темного пятна конюшни:

— Динджи! Веди черного сюда! Эй, Динджи! Зажги наверху свет, если ты слышишь меня!

Через секунду в окнах второго этажа, где были апартаменты хозяина, зажегся свет.

Я стояла близко от Стива Хиггинса и шерифа. Когда тот намеренно тихо, и не для моих ушей, шепнул Стиву: «Я знаю, кто убил пастора. Чертовски досадно, что это один из моих помощников», — я все же расслышала его слова.

— Он с вами, Джон Джозеф? — быстро спросил Хиггинс.

— Я уже тебе сказал: всему свой черед, а в первую очередь самое главное.

Я нашла в толпе Таркингтона. Он стоял весь напряженный, держа револьвер наготове, и я поняла, почему О’Мэлли настаивает на такой очередности действий. Дверь конюшни медленно отворилась. Первым, подняв руки вверх, вышел Дингл, за ним, близко к нему, словно его увеличенная тень, шел Кенби. Дингл попытался было что-то сказать, но не смог, словно подавился, и лишь прохрипел что-то невнятное.

— Пропустите их! — крикнул Хиггинс, все поняв. — Ради всех святых, пусть они уходят! Он угрожает Динглу его же ружьем.

— Советую вам поверить тому, что он говорит, иначе если мы не уедем спокойно отсюда, он мертвец. Ты веришь мне, шериф? — крикнул Кенби.

— Стив, — умоляюще прохрипел Дингл.

— Кенби, отпусти его! — попросил Хиггинс. — Даю тебе слово…

— Ваше слово, босс? Какое по счету? — Он еще сильнее вдавил в спину Дингла дуло ружья. — Соглашайся, шериф. Дай нам добраться до этого чертова лимузина и выбраться отсюда.

Когда он, подталкивая Дингла, сделал пару шагов, все помощники шерифа прицелились.

— Ради бога, О’Мэлли! Отмени команду! — в голосе Хиггинса была уже мольба.

— Не стрелять, — приказал О’Мэлли и посмотрел на Таркингтона, словно предупредил его: здесь никто не победит.