— Глинистая почва есть также на Шамонских холмах, — заметил Леблонд.

— Я включаю их в Бельвиль, — сказал Тефер.

— Точно так же, как за кладбищем Пер-Лашез, до Баньоле, — сказал Банкаль.

— Я беру эту часть на себя… Если же вы не найдете следов там, я направлю вас в сторону Берси и Венсена.

— Слушаем, господин Тефер. Когда прикажете начать поиски?

— Сегодня же, и будьте как можно деятельнее. Каждый день вы будете подавать мне донесения, и я буду присоединять их к моим.

— Кто правил экипажем? — спросил Банкаль.

— В нем были двое. То есть, по всей вероятности, один сидел на козлах, а другой внутри, в обществе женщины.

— Молодой?

— Неизвестно.

— А наружность мужчин?

— Точно так же.

— Но, в таком случае, — вскричал Лебланд с гримасой, — найти их почти так же легко, как иголку в стоге сена.

— Это и мое мнение!… — повторил Банкаль.

— И мое, — сказал Тефер. — Но что делать? Так приказано… Впрочем, случай может нам помочь, и я рассчитываю на вас.

— Мы сделаем все, что можем.

Агенты разошлись.

Направив их, Тефер был уверен в неуспехе.

Истина могла быть открыта только с одной стороны, и эту сторону он оставил себе, решив исключить всякие неожиданности.

Тефер вернулся домой и решил завтра отправиться в окрестности Баньоле, — конечно, переодетым.

Ему необходимо было производить свои розыски в величайшей тайне, так как, несмотря на должность инспектора, он мог быть под надзором какого-нибудь неизвестного агента, находившегося в прямых сношениях с начальником полиции.

Пробыв у себя не более часа, он загримировался и оделся в костюм грузчика, который был на нем во время его первого свидания с Дюбье и Термондом в трактире «Две бутылки», и бросился на поиски Жана Жеди.

Тефер отлично знал все любимые места мошенников, которые, когда у них карманы полны, отправляются туда прокутить ворованные деньги.

Он отправился в эти трущобы, говоря себе, что, за отсутствием Жана Жеди, может найти кого-нибудь, кто наведет его на след.

Он не ошибся.

Один вор, только что вышедший из тюрьмы, сказал ему, что Жан Жеди был посажен туда на неделю и выпущен месяц назад.

Полицейский немедленно отправился в контору тюрьмы, показал свою карту и потребовал точного описания наружности Жана Жеди и адрес его последней квартиры.

Тефер отправился на улицу Винегрие и нашел привратника, сидевшего на пороге своей комнаты.

Он хриплым голосом, отлично подходившим к его костюму, спросил, живет ли тут Жан Жеди.

Услышав имя своего бывшего жильца, привратник насмешливо поглядел на спрашивавшего.

— А! Так вы знаете эту птицу?

Было очевидно, что Жан Жеди не пользовался хорошей репутацией.

Чтобы добиться полезных сведений, надо было ловко взяться за дело. Поэтому полицейский ответил:

— Нет, я его не знаю и очень рад, так как он, кажется, порядочная дрянь!

— Даже хуже!

— Что же? Может быть, мошенник?

— Да, вы угадали… Негодяй, которого мы принимали за честного человека! Этот мошенник был приговорен к тюрьме и, как кажется, не в первый раз.

— Я слышал это.

— Так чего же вы от него хотите?

— Я — ровно ничего; но он мой земляк, и его брат — честный малый, за что я ручаюсь, дал мне к нему поручение… Вот почему я ищу его.

— Ну, так ищите его в другом месте, он больше не живет здесь.

— Он переехал?

— Вы думаете, что в нашем доме держат воров?…

— А знаете вы, куда он отправился?

— Для чего нам мог быть нужен его адрес? Я не имею ни малейшего желания поздравлять его с Новым годом.

— Какая досада! Мне так хотелось бы исполнить поручение его брата и, если бы мне могли дать хоть малейшее указание…

— Все, что я могу вам сказать, это то, что он увез свою мебель с помощью довольно красивого мужчины, вероятно, такого же негодяя, как и он сам, которого он называл Рене.

Тефер вздрогнул.

— Рене! — воскликнул он. — Вы сказали, Рене?

— Да. Разве у вас и к этому есть поручение?

— Нет, но, мне кажется, я его знаю. Рене Мулен, не правда ли?…

Привратник пожал плечами.

— Мулен… Ламен… Тапен… очень может быть… Я не обращал на это внимания. А вы его знаете?… Ну, мне кажется, у вас хорошее знакомство!… Прощайте!…

Привратник вошел в свою комнату и с шумом захлопнул дверь, оставив Тефера в сильной досаде и беспокойстве.

«Рене!… — говорил он про себя с неподдельным беспокойством. — Неужели Клодия права?… Неужели эти люди случайно могли сойтись?… И в руках Рене Мулена, мстителя за Поля Леруа, находится единственный свидетель, который, подтвердив прежнее преступление, может навести полицию на след вчерашнего!… Если это так, то, кажется, сам дьявол против нас… И я сам могу начать бояться!…»

Выйдя из дома, Тефер сел в омнибус и отправился на Королевскую площадь.

— Рене Мулен здесь? — спросил он у мадам Бижю, которая, конечно, не узнала его.

— Его нет в Париже.

— Давно ли?

— Вот уже две недели. Он нашел место в провинции.

— Удивительно!…

— Почему?…

— Потому что вчера, выйдя из омнибуса, мне показалось, что я видел его.

— Вы ошиблись. Он оставил за собой квартиру и если бы был в Париже, то зашел бы сюда.

— Вероятно, я ошибся…

— О! Да, наверное!…

— И это тем досаднее, что у меня было к нему поручение от одного из его друзей.

— Объясните мне, в чем дело, и, если случайно господин Рене придет, я повторю ему слово в слово.

— Хорошо, сударыня. Скажите ему, что его ждут у его друга, Жана Жеди.

— Жана Жеди?… — повторила мадам Бижю. — Где живет этот господин? Я никогда не слыхала, чтобы господин Рене говорил о нем.

— Он живет на улице Винегрие.

— Хорошо, я напишу, чтобы не забыть.

Тефер должен был уйти.

«Правду ли говорит эта женщина? — думал он. — Или же Рене Мулен заплатил ей за то, чтобы она лгала? Я должен узнать это во что бы то ни стало…»

Было уже около пяти часов, и полицейский не мог продолжать в этот день свои розыски.

Наскоро пообедав, он вернулся домой, куда герцог Жорж должен был принести свой новый адрес.

Действительно, в девять часов герцог звонил у дверей. Открыв ему, Тефер был снова поражен страшным изменением лица старика.

Оно выражало ужас, усталость, безграничное отчаяние и могло бы внушать сострадание, если бы не внушало отвращения.

— Вы последовали моим советам, герцог? — спросил Тефер.

— Да. Я живу в Батиньоле, улица Сент-Этьен, 19… Дом окружен большим садом.

— Отлично… — сказал Тефер. — Я сам не мог бы выбрать лучше… Выходите пореже или совсем не выходите днем. Но продолжайте по ночам посещать ваш дом на улице Святого Доминика, чтобы убедиться, что с этой стороны нам нечего бояться. Может прийти какое-нибудь важное письмо.

— Я буду ходить каждую ночь… Нет ли чего-нибудь новенького?

— Да. Я получил доказательство, что совет мистрисс Дик-Торн был хорош, и я напрасно подал бы теперь в отставку…

— Разве пожар в Баньоле обратил на себя внимание?

— Нет, пожар признан следствием неосторожности, и Проспера Гоше считают погибшим. Но возбуждено следствие относительно фиакра, в котором произведено похищение… И это по милости людей, которые служили мне. Негодяи украли в фиакре пальто и банковские билеты, принадлежащие кучеру, а последний подал жалобу.

Герцог вздрогнул.

— Конечно, это досадно, — продолжал полицейский. — Но не надо слишком беспокоиться: я еще служу и сумею отвратить всякую опасность… Мне поручено вести следствие, и я беру на себя не привести его ни к чему. Нам надо серьезно думать только о Рене Мулене и Жане Жеди, так как я имею причины предполагать, что они встретились и действуют заодно.

— Мы погибли… — прошептал герцог.

— Конечно, опасность существует, но не отчаивайтесь. Жан Жеди вас не знает…

— Вы думаете?…

— Это бросается в глаза. Если бы он вас знал, поверьте, вы уже имели бы о нем известие. У нас есть время… Негодяй украл сто тысяч франков, я знаю его нрав, он станет опасен только тогда, когда прокутит все до последнего сантима… Я ищу его и, наверное, скоро найду. Я караулю также Рене Мулена и устрою какую-нибудь ловушку, в которую он должен попасть. Поэтому успокойтесь.