И добавила, обращаясь к разносчице хлеба:
— Ждите нас здесь. Мы быстро…
А на вилле господина мэра Люси закончила прикалывать гирлянды из живых цветов на платье его жены — ей это удалось сделать даже быстрее, чем она думала. Время было уже позднее, а девушка ни за что на свете не хотела бы пропустить отходящий в полночь поезд. Теперь она наконец могла уйти. В запасе оставалось сорок минут. Чтобы добраться до станции, времени более чем достаточно. Тем не менее она очень спешила, желая как можно скорее выбраться из пустынных мест: в столь поздний час они выглядели жутковато.
Овид Соливо, укрывшись в рощице, издали услышал легкие быстрые шаги. Он вытащил из кармана нож, снял колпачок с лезвия и приготовился броситься на девушку, словно ягуар на свою жертву. Люси приближалась. Несмотря на то, что было темно, Соливо узнал ее. Как и в прошлый раз, она несла в руке коробку. Прошло секунды две-три. Девушка дошла до места, возле которого затаился злодей. Зажав нож в поднятой руке, Овид одним прыжком оказался на дороге, и Люси, не успев даже толком сообразить, что произошло, громко вскрикнув, упала, сраженная негодяем. Убийца склонился над телом и, вновь взмахнув рукой, нанес второй удар — прямо в грудь. Но на этот раз лезвие сломалось, так и не войдя в плоть, — оно наткнулось на что-то металлическое.
— Пустяки… — прошептал бандит, — все равно она свое уже получила…
Затем он заметил, что у девушки на поясе висят часы на цепочке, и снял их; потом порылся в карманах платья и вытащил кошелек.
— Вот так — и все решат, что это дело рук каких-нибудь грабителей, — пробормотал он, распрямляясь во весь рост.
И бросился бежать по тропинке, огибавшей рощицу, — именно по ней не так давно спешила разносчица хлеба. Внезапно он замедлил шаги, остановился и прислушался. Совсем рядом послышались голоса — во мраке ночи виднелись три фигуры. Овид отпрыгнул в сторону и кинулся в поле, бросив в борозду остатки ножа, который все еще держал в руке.
Спугнувшие его три фигуры оказались Жанной Фортье, госпожой Лебель и служанкой.
— Уверяю вас, сударыня, — говорила Жанна, — я отчетливо слышала крик со стороны железной дороги… откуда-то спереди… это был крик ужаса… крик умирающего.
— Вам, наверное, послышалось, — ответила старая дама; она была несколько туга на ухо.
— А я уверена, что нет.
Именно в этот момент Овид, спасаясь от свидетелей, бросился бежать по полю. Жанна увидела удиравшего негодяя.
— Смотрите, смотрите, сударыня, — быстро сказала она, указывая на еще вполне различимый силуэт. — Какой-то человек… он заметил нас и теперь убегает… Где-то здесь произошло преступление… Значит, я слышала крик умирающего…
И разносчица хлеба бросилась вперед по дорожке. Госпожа Лебель со служанкой и шагу не прибавили. Жанна бежала, прислушиваясь. Вскоре она оказалась возле рощицы, на том самом месте, где разыгралась драма, и застыла, дрожа всем телом: прямо под ногами она увидела распростертую на земле, жуткую в своей неподвижности фигуру.
Жанна поспешно наклонилась, руки ее наткнулись в темноте на картонку из-под платья. Она вспомнила, что накануне, на этой самой дороге, Люси сказала ей, что именно сегодня, и очень поздно, ей придется нести платье клиентке в Гаренн-Коломб… Разносчица хлеба чуть рассудок не потеряла от ужаса, сердце ее словно тиски сжали; опустившись на колени, она низко склонилась над неподвижно лежащим телом и, стараясь рассмотреть, приподняла голову лежащей. Сама того не замечая, Жанна при этом глухо застонала, а потом вдруг вскрикнула от ужаса: она узнала Люси.
— Что тут такое? — спросила подошедшая госпожа Лебель, они со служанкой как раз добрались до рощицы.
— Преступление… здесь произошло преступление. Я же говорила… — сдавленно произнесла Жанна. — Она мертва, тот негодяй убил ее!… Люси!… Люси, дорогая!… Несчастное дитя!…
И, захлебываясь в рыданиях, вдова Пьера Фортье принялась целовать руки безжизненно лежащей девушки. Госпожа Лебель со служанкой стояли возле нее; от ужаса у них тряслись коленки.
— Выходит, вы знакомы с этой бедняжкой? — спросила старая дама.
Жанна словно оглохла от горя. Приподняв неподвижно лежащее на земле тело, она прижала его к груди. Внезапно женщина почувствовала, что по пальцам у нее течет что-то теплое.
— Кровь течет… — пробормотала Жанна, нащупывая на груди девушки то место, где находится сердце. — Сердце бьется! Она еще жива!…
И, обращаясь к госпоже Лебель, добавила:
— Вас же дочь ждет… вам никак нельзя опоздать на парижский поезд. Ступайте скорее!… Но очень вас прошу, скажите на станции, пусть пришлют сюда кого-нибудь, чтобы помочь мне спасти это несчастное дитя. Я теперь никуда не поеду, останусь с ней…
— Идемте, сударыня, идемте скорее, — поторопила служанка, — если мы сейчас задержимся, то опоздаем на поезд.
Обе женщины — запыхавшиеся, всполошенные — добрались до станции за несколько минут до отхода поезда. Как раз в этот момент в здании вокзала оказались два дежурных жандарма.
— Господа… господа… — обратилась к ним старая дама, с трудом переводя дыхание, — только что было совершено преступление…
— Преступление? — спросил бригадир. — Где же?
— На дороге… на той тропинке, что идет вдоль Сен-Жерменской железной дороги… Там девушку пытались убить… Мы оставили с ней женщину, которая шла с нами, она знает ее…
— Опишите место поподробнее.
— Это возле тропинки, что ведет через поля… Рядом с рощицей…
— Достаточно! Теперь понял… Мы немедленно отправляемся туда.
— Нужны носилки, чтобы положить на них ту бедняжку… — добавила госпожа Лебель.
— Ларшо, быстро к комиссару, разбудите его… В жандармерии возьмете с собой двух человек с носилками… А я сейчас же иду туда.
Жандарм бросился выполнять приказ, а бригадир поспешил на место преступления. Вскоре он увидел Жанну — она сидела на земле, положив голову девушки себе на колени. Люси была жива, но лежала без чувств, так и не придя в сознание. Когда показался бригадир, Жанна Фортье радостно вскрикнула.
— Ах! Сударь, — сказала она, — помогите скорее. Бедняжка умирает.
— Вы уверены, что она тяжело ранена?
— У нее рана на груди… Я не знаю, насколько она глубокая, но кровь все время течет, не останавливаясь… Нужно бы унести ее отсюда…
Тут откуда-то из темноты донесся голос:
— Бригадир! Бригадир, где вы?
— Здесь… Идите вдоль забора у железной дороги.
Вскоре в темноте замелькали огни. Послышались торопливые шаги. Запыхавшийся Ларшо, весь в поту, почти бегом бросился к командиру; за ним шли еще какие-то люди.
— Там господин комиссар, — прерывающимся голосом доложил он, — когда я отыскал его, он был с доктором, господином Дювалем, они как раз заканчивали партию в безик. А с ними мои товарищи, они носилки несут.
Чуть погодя все перечисленные лица были уже на месте преступления. Впереди вышагивали комиссар с доктором, за ними — четыре жандарма, двое из них несли носилки. Двое других держали в руках фонари. Они быстро подошли к собравшимся, и на тропинке стало светло. Люси — с закрытыми глазами, мертвенно-бледная, не подавала никаких признаков жизни.
— Что это за женщина? — спросил комиссар, заметив Жанну Фортье; вся в крови, она была чуть ли не бледнее раненой.
Бригадир объяснил ситуацию, сообщив то, о чем услышал от госпожи Лебель.
— Значит, вы знаете эту девушку? — спросил Жанну комиссар.
— Да, сударь. Она девочка порядочная и трудолюбивая, живет в Париже; мы с ней соседки.
— Как и почему она вдруг оказалась среди ночи в этой деревне, да еще одна?
— Она портнихой работает, и нынче вечером отвозила бальное платье жене здешнего мэра. Видите, тут картонка пустая лежит.
— А вы что здесь делаете в такое позднее время?
Жанна объяснила, в силу каких причин оказалась тут. Комиссар счел ее рассказ вполне убедительным, тем более что он нисколько не противоречил тому, что сообщила госпожа Лебель.
