Проныра выхватил меч, Галл вновь натянул лук.
«Пятеро против пятидесяти. Десять на одного… Да помогут нам боги!»
— Не вспомнить ли нам Горация Коклеса? — усмехнулся Феликс, скосив глаз.
— А ведь ты прав, жрец! — восхищенно крикнул Проныра. — Помоги нам Минерва так, как ему!
— Уж лучше Святой Михаил…
Страшный треск заглушил последние слова Феликса. Обломок колонны пробил дубовые створки и тут же дернулся назад. Варвары полезли в пролом.
Первым попытался протиснуться огромный бородач в круглом шлеме, и тут же получил стрелу Галла в раззявленный рот. Тело повисло на створках, но за ним лезли другие. Варвары рубили разбитые ворота топорами, пытались оттолкнуть мешающую им телегу, расшвыривали в стороны доски. Проныра и Марк бросились вперед, яростно рубя мечами лезущих сквозь баррикаду. Двор огласили проклятия и предсмертные крики.
Не имея возможности стрелять, Галл отбросил лук и, вскочив на телегу, пустил в ход длинную кавалеристскую спату. Ловко балансируя на шатающихся бортах и отражая удары, бил сверху, проламывая черепа, отрубая руки. В узком проходе варвары мешали друг другу, образовалась давка, а римляне, с ног до головы забрызганные кровью будто демоны преисподней, стояли насмерть. Устрашенные безумным отпором и смертью товарищей, варвары подались назад. Фульциний быстро поправил шлем и оглянулся. У колодца его гнедая кобыла, чуя битву, громко фыркала и била копытом. «А ведь можно успеть» — мелькнула мысль. «Они не ждут, и Молния вынесет. Если прямо сейчас…»
— Марк! — закричал Галл.
Варвары взобрались на стену. Сразу трое спрыгнули вниз. Не мешкая, Фульциний бросился вперед, проткнув одному живот, и тут же выдернул меч.
— Во имя Господа! — Феликс, до сих пор не принимавший участия в схватке, сцепился сразу с двумя.
Меч так и сверкал в его руке, а плащом святой отец орудовал не хуже, чем ретиарий сетью. В один миг он прикончил первого противника и оглушил другого ударив эфесом в челюсть. И тут что-то пронеслось мимо Фульциния, едва не сбив его с ног. Да это же Молния! «Неужто девчонка? Вот дура!»
За воротами кто-то взвизгнул, явно попав под копыта.
— За ней! — орал предводитель бургундов. — Брать живой! Только живой!
Но что происходило там, разбирать было некогда. После небольшой заминки, варвары ворвались в ворота. Баррикаду разметали, со стен во двор прыгали все новые враги. Маленький дворик обители заполнялся солдатами.
Фульциний увидел, как распахнулась дверь башни. На крыльце появилась Зенобия.
— Сюда! — крикнула она, махая рукой.
«Хорошая мысль!». Не сговариваясь, все четверо кинулись через двор. Страшно орали варвары, лязгала сталь. В суматохе каждый пробивался сам и, взбежав на крыльцо, Марк обернулся. Пинком скинул особо проворного варвара. Святой отец был уже здесь, отдуваясь, он привалился к стене, плащ свой где-то уже потерял. Галл, отбиваясь сразу от четырех противников, медленно поднимался по ступеням.
— Хватайся, во имя Господа!
Не медля, вдвоем с Феликсом они подхватили тяжелую каменную скамью и, эхнув, швырнули вниз. Враги кубарем покатились по лестнице. Подхватив Галла, Марк втащил его внутрь. Дверь тотчас же захлопнулась, Феликс поспешил наложить тяжелый засов.
— Проныра…
— Остался там, Марк, — Галл закашлялся и привалился к стене, лицо его побледнело. — Не смог пробиться. И я… ухожу тоже… в Элизиум… Луг… примет меня…
Фульциний с ужасом увидел, как Галл сполз вниз по стене, за ним тянулась кровавая полоса. Перепуганные сестры толпились у лестницы, ведущей на второй этаж. Зенобия прикрикнула на них и, подхватив Галла, они понесли его вверх. Фульциний не вмешивался. Какая разница? Скоро они все последуют за Галлом. В дверь уже вовсю колотили чем-то тяжелым. Наверное, той самой скамейкой. Толстые доски трещали, но пока выдерживали.
Судя по причитаниям и плачу, все население обители укрылось на верхних этажах. Внизу остались только они со жрецом.
— Не ранен? — спросил Марк, подхватив со стола кувшин. Вода. Жаль, лучше бы вино.
— Бог миловал, — Феликс взял протянутый кувшин и сделал несколько быстрых глотков.
— Однако, не завалить ли нам дверь? Вон то ложе…
— Хочешь еще немного пожить? Ну, давай.
Вдвоем они потащили тяжелое ложе к двери.
— Одно только и есть тут хорошее, — кряхтел Феликс, — не придется накладывать на себя… суровую епитимью… во искупление грехов.
— Да ты шутник, жрец! Я-то думал…
Бах! Дверь подскочила от очередного удара. Ее тут же подперли ложем, и оба навалились на него, готовясь к следующему.
— Я думал, ты скорее хочешь увидеться со своим богом!
— Эхей! — заорали снаружи.
От нового удара ложе рухнуло на пол, а дверь треснула и повисла на петлях. Нового удара она выдержать не могла.
— Господь сам решает, когда забирать к себе своих чад, — спокойно ответил Феликс, вынимая меч. — Отец наш на небесах, да славится имя Твое…
Марк встал рядом с ним, слушая как жрец читает молитву.
— … да придет царство Твое…
«Ну, бейте уже! Чего ждете, сволочи?!»
— …да будет воля Твоя на небесах и на земле…
Новых ударов не было. Марк не выдержал и начал ругаться вслух. Время шло.
— Тихо! — Феликс внезапно оборвал свою молитву и приложил палец к губам. Фульциний прислушался.
За дверью слышались крики и звон оружия, хрипели кони, кто-то отдавал команды.
— Дерутся, похоже. Но с кем?
Феликс вытер обильно струившийся по лицу пот.
— Римская кавалерия. Ну, маловер, видишь силу молитвы Господу?
— Нет. Это не наши. Слишком рано.
— А кто же тогда? Ты просто боишься поверить в чудесное наше спасение!
— Подождем еще.
Схватка продолжалась не больше минуты, затем все смолкло. На лестнице послышались шаги, кто-то подошел к двери и стукнул в нее кулаком.
— Эй, римляне! Выходите. Вы свободны. И спасибо не забудьте сказать! Фульциний шумно выдохнул. Спасены? Но кем?
Левая рука внезапно налилась тяжестью. Он непроизвольно коснулся ее — туника под латами пропиталась кровью. «Задели все-таки! Надо же, и не заметил когда…». Мысли путались, он пошатнулся, но Феликс успел подхватить за плечи.
— Да ты ранен!
— Ну что там? — весело прокричали из-за двери. — Откроете или как? От счастья, что ль, померли?
— Сейчас, сейчас, — пробормотал жрец, усаживая Фульциния на пол. — А епитимьи-то все ж не избежать… Эх, слава тебе, Господи!
— Повезло вам, что мы тут проезжали. И то сказать, всю ночь гнали, коней не жалели. Клянусь Девой Марией, эти свиньи порезали бы вас на куски!
Рослый варвар в кольчуге, едва не лопавшейся на широкой груди, расхаживал по двору. Меч в простых кожаных ножнах при каждом шаге бил его по бедру, а длинный плащ развевался за спиной будто крылья. Звали его Ала, и был он не последним человеком в армии Рицимера, теперь же служил какому-то Одоакру и будто бы направлялся к Крассу в качестве посла. Это было странно. Рицимер был врагом, значит и этот Ала — враг. Но вот он спас их от верной смерти, его отряд перебил бургундов, самих же их пальцем не тронули и, более того, собираются отвезти в римский лагерь.
Фульциний бросил пытаться понять, что происходит и, прислонившись к стене, закрыл глаза. Он сидел на памятной скамье, латы и шлем с него сняли заботливые монахини. Рану залили какой-то дрянью и перевязали. Судя по всему, чей-то клинок распорол ему плечо, но, по словам Зенобии, рана была не опасна. Спасибо и на том, хотя болит страшно. Меч лежал у него не коленях. Пустая предосторожность! Захоти варвары разделаться с ними — давно бы это сделали. Значит, не хотят. Значит, чего-то им надо.
— Я так понимаю, мерзавцев тут было больше, — говорил между тем Ала. — Но половина отряда погналась за какой-то девчонкой. Если б не это, несдобровать вам. У меня-то всего с десяток солдат. Потому и повторяю — шевелитесь! Или хотите опять тут осаду выдерживать? Они и вернуться могут.
