«Рано его прощать. Нечего расслабляться».

Эдуард Петрович Лямзин, старший оперуполномоченный уголовного розыска из убойного отдела Петровки, подполковник милиции, был ее давним поклонником. Познакомились они нестандартно: Александра попала под колеса его автомобиля[2]. К счастью, кроме разбитых коленок и испорченного грязью платья, ничего трагического не произошло. Потом они провели два великолепных и нескучных дня в старинном особняке, хотя для Лямзина, наверное, это были сутки полные тревог и хлопот. Он тогда почти не спал и умудрился в короткий срок раскрыть довольно запутанное дело. А она успела сполна удовлетворить свою ненасытную жажду приключений. Если бы на этом они и закончились! Тогда бы – она и Лямзин, наверное, до сих пор были бы вместе. Но провидение опять столкнуло их на узкой дорожке. При расследовании очередного дела погибла близкая подруга Александры[3], и простить это Лямзину она не смогла.

Да, в глубине души Александра понимала: Эдуард не виноват, у подруги просто сдали нервы. Но смириться со смертью близкого человека было тяжело, и очень хотелось найти козла отпущения.

«А ты уверена, что только поэтому рассталась с ним? – вкрадчиво спросил внутренний голос. – Может, ты просто не любила его?»

Наконец вдали показался дом матери. У него был такой веселый и легкомысленный вид – словно с картины Кинкейда, – что все, кто приезжал сюда впервые, ожидали увидеть и хозяйку ему под стать. И бывали немало удивлены, лицезрея мать Александры – чопорную, строгую, похожую на классную даму-англичанку. Кроме того, Зоя Павловна была довольно резкой в общении и любила резать всем правду-матку в глаза.

«Наверное, я просто чего-то важного о матери не знаю? Что она скрывает от всех и даже от меня? – в который раз думала Александра, разглядывая дом. – Ну не может жилище до такой степени быть не похожим на обитающего в нем человека?!»

Она заехала во двор и выключила мотор. Взяв сумочку, открыла ее и достала телефон.

– Два непринятых вызова, – вслух сказала она. – Разумеется, от Лямзина. Эдик, что ж тебе неймется-то?! И что мне теперь делать – не брать с собой телефон, или выключить его... А, ладно. Раз уже звонил, авось больше не будет. Успею с маман переговорить, надеюсь, это много времени не займет.

Решив так, она кинула мобильный обратно в сумочку, закрыла молнию и направилась к дому.

Зоя Павловна на кухне взбивала миксером крем.

– А, Александра, – сказала она, отрываясь от миски, – чего сейчас приехала и одна? Я же сказала: вечером. С Алисой и Митей.

– Мама, я и вечером приеду. Или ты способна вытерпеть мое присутствие в своем доме только один раз в день?

Она хихикнула и, подцепив пальцем немного жидкого теста, отправила рот.

– Не хами, – Зоя Павловна шлепнула дочь полотенцем по предплечью, – и пойди вымой руки!

Александра нехотя подчинилась.

«Черт меня дернул попробовать тесто, – угрюмо думала она, – теперь мама закусит удила и будет читать нотации, вместо того чтобы нормально поговорить. И все пойдет не так, как хотелось бы».

Дальнейшее ни на грамм не опровергло ее мрачных предчувствий. Когда она вернулась на кухню, Зоя Павловна стояла с воинственным видом и держала в руках мобильник Александры.

– Что это значит? – гневно спросила она. – Ты опять не отвечаешь на звонки Эдуарда? Этого изумительного человека!

– Я просто не слышала.

– Александра, не смей мне врать! Ну почему как что хорошее, так к чужому берегу, а как дерьмо, так все к нашему? – Она патетически воздела глаза к потолку. – Единственный раз приличный парень попался, так она от него нос воротит!

– Насколько я помню, ты еще совсем недавно его на дух не переносила!

– Не было такого, – парировала мать. – Ну вот чем он тебе не угодил?

– Мама, – рявкнула Александра, – ты обещала не вмешиваться в мою личную жизнь!

– Но я же тебя люблю. Кто еще скажет правду, если не я? Возьми трубку и немедленно ему перезвони.

– И не подумаю. – Александра вдруг успокоилась и, плюхнувшись на кривоногий плетеный стул, сцепила пальцы в замок, демонстрируя протест.

– Ах, вот как? Ну так я сама ему сейчас позвоню.

– А я тогда не приеду с детьми к тебе вечером. И ты будешь одна, – Александра лучезарно улыбнулась.

Зоя Павловна внимательно окинула дочь c ног до головы оценивающим взглядом и хмуро изрекла:

– Зря я тебя родила.

– Ну вот и договорились, – Александра засмеялась.

Подобные стычки происходили не впервые, и переживать из-за них она давно перестала. Совсем недавно, до ссоры Александры с Лямзиным, Зоя Павловна при каждом удобном случае едко высмеивала его и симпатию к нему дочери. А как только Александра начала поклонника избегать, мать сразу сменила гнев на милость. Она тут же заявила, что нашла наконец для себя идеального зятя, и это ни кто иной, как подполковник Лямзин.

– Тебе, конечно, это не понравится, но я все равно скажу то, что думаю... – Без сомнения, Зоя Павловна чувствовала себя уязвленной и очень хотела отомстить. – А думаю я, что моя дочь – малодушная трусиха, боящаяся прямого разговора. Что бы между тобой и Эдиком не произошло, глупо и жестоко не давать ему объясниться.

Александра строптиво дернула плечом.

– Вот как значит, уже «Эдик»?! А недавно был «этот твой» и «опер Лямзин». Лихо. Но ты забываешь, что из-за него погибла моя подруга, мама.

– Твоя подруга погибла из-за себя. А Эдуард Петрович не Господь Бог, чтобы все предугадать и предотвратить, – она нарочито выделила тоном имя и отчество. Потом встала и засунула форму с тестом в раскаленную духовку. – Ну вот, теперь бисквит не поднимется. Заболталась с тобой и совсем забыла, что пора его в печь сажать.

– Ничего ему не сделается. Если он от чего и осядет, так это от шума, который ты устроила.

– Много ты понимаешь, – буркнула мать. – Давай выкладывай, чего приехала. Опять, наверное, пытать меня будешь из-за цветов.

– Нет.

– Не-е-ет? – иронично протянула мать. – А зачем же тогда?

Она поставила на небольшой огонь молоко, добавила туда желтки, растертые с сахаром, и принялась медленно все помешивать, следя, чтобы крем не пригорел. Судя по умиротворенному выражению лица, к разговору Зоя Павловна потеряла интерес.

Александра пару секунд колебалась, наблюдая за матерью, потом решилась и резче, чем хотела, спросила:

– Скажи, что ты имела ввиду, когда при известии о гибели отца, произнесла: «Я знала, что это случится». Что ты подразумевала, мама?

Зоя Павловна на мгновение замерла, но тут же как ни в чем не бывало заявила:

– Ты ничего не путаешь? Я никогда ничего подобного не говорила.

Александра улыбнулась.

– Ах, мама, ты же сама учила нас с Витей никогда не врать.

– Что ты себе позволяешь! – Зоя Павловна с грохотом бросила ложку в мойку и убрала крем с огня.

– Бисквит сядет, – сказала Александра.

– Нет, вы только на нее посмотрите! Обвиняет мать во лжи! Я, по-твоему, виновата, что какой-то идиот присылает тебе кладбищенские цветы?! Чего ты сегодня как с цепи сорвалась?

– Мама, а почему, когда мне было всего несколько месяцев, отец оставил работу в Москве и перевез всю семью в Бронницы?

Зоя Павловна от неожиданности замолчала и застыла с раскрытым ртом. Но вскоре справилась с шоком и невозмутимо спросила:

– И как это, по-твоему, связано с предыдущей темой?

– А никак, – пожала плечами Александра. – Это к словам о честности скорее подойдет. Я, помнится, много раз спрашивала тебя об этом, но ни разу ответа так и не получила.

Зоя Павловна опять поставила крем на огонь и начала его сосредоточенно мешать.

– А что тут непонятного, – наконец сказала она. – Ему предложили место получше, он и переехал.

– С двумя маленькими детьми? В крошечную по сравнению с московской квартиру. Не смеши меня, мама.