В общем, главный врач умыл руки и чувствовал себя ни много ни мало Понтием Пилатом. Кем себя только не почувствуешь в условиях не совсем уж кристально чистой совести по отношению к ближнему своему с гордым именем «друг», вкупе с алкогольными парами. Главный мучился в мягком кожаном кресле с откинутой спинкой, и снились ему то римский сенат с его вечным: «И ты, Брут?!», то белорусские партизаны, коих он сдал фашистам, и прочая подобная компиляторная ерунда, штампуемая утомлённым мозгом.
Павел Петрович спал безмятежно, ему не снилось ничего, потому что он друга не предавал – он исполнял распоряжение начальства. Вызвав Петра Валентиновича к себе в кабинет, начмед сухим – обезличенным – голосом сказал ему следующее:
– Пётр Валентинович, значит, так. Министерскому выкормышу нужно твоё место. У тебя ещё месяцев девять-десять, а потом привет. Заслуженный отдых.
Пётр Валентинович посмотрел на Павла Петровича тяжёлым взглядом и попросил лист бумаги. После чего чётким быстрым летящим почерком написал заявление об увольнении в связи с уходом на пенсию по причине подходящего календарного возраста, за выслугой лет и почему-то ещё. Число поставил текущее – сего дня.
– Нет, Петь, ты не понял. Это ещё через год почти, потому что министерский ставленник прибудет именно тогда. Я тебя сейчас вызвал поговорить, чтобы ты был в курсе.
– Я в курсе, Паш. Уже в курсе. Потому и написал это заявление. Я бы его и раньше написал, но я всё ждал, что главный мне сам скажет. Не сказал. Эх, Сашка-Сашка, Александр Васильевич. Таки не Суворов. Передавай ему, Романец, мой пламенный привет. Скажи, Пётр сдался без боя. Потому что и не было никакого боя. Я действительно пенсионер. Мне действительно пора на покой. Как из дальних стран вернётся – пусть ко мне с бутылкой заедет. А ты подписывай, подписывай. Не тушуйся!
И ушёл.
Павел Петрович отложил заявление в сторонку, решив дождаться возвращения главного из отпуска. Пусть сам разбирается, где у него дружбы, а где у него трудности и лишения лечебной и административной службы.
Но Пётр Валентинович на следующий день на работу не вышел. И кабинет очистил. Доверенной санитарке всё поручил. И на следующий не вышел. И ещё через день. На четвёртый надо было уже что-то решать. Еле вызвонив главного врача на курортах и доложив ситуацию, Павел Петрович услышал лишь одну фамилию:
– Заруцкая.
Потом две буквы:
– И.О.
И короткие гудки отбоя.
А главный врач с чувством выполненного долга радостно поскакал в тёплый океанический прибой, оставив начмеда далеко-далеко на родине в и близко не таких приятных средах, как целительная морская вода.
Для тех, кто не в курсе, если остались ещё такие благостные миряне в среде, именуемой бездушными маркетологами «целевой аудиторией», поясню, что такое И.О. Вернее – кто такой. Это ни много ни мало как исполняющий обязанности. Или исполняющая обязанности. Как вам будет угодно. А это зависит не столько от вашей грамотности, сколько от того, как вы относитесь к вычурным гримасам оголтелого феминизма – вполне возможно, что среди читательниц этого романа есть такие, которых слово «читательница» оскорбляет, потому как откровенно и нагло указывает на их половую принадлежность, таковы уж особенности русского (как, впрочем, и большинства прочих поствавилонских наречий) языка. Слово же «читатель», видимо, уже давно унифицированного среднего рода, как, впрочем, множество и множество мужчин. Автор, возможно, покажется вам излишне зол (слово «автор» мужского рода, да? Значит, подобная конструкция допустима, я и раньше её употребляла и дальше буду злоупотреблять), но на самом деле это не так. Я пишу всё это совершенно спокойно, и в данный текущий момент времени, аккурат при написании этих строк, справа от меня – пузатая рюмочка отменного коньяку *****. Здесь могла бы быть их реклама, будь этот коньяк немного похуже. Впрочем, при переиздании я вполне могу вставить марку, паче чаяния производители конкретно того, каковым наполнена ёмкость справа от меня, вышлют мне ящик своей дивной, примиряющей с неидеальным миром продукции. Что я пью, когда пишу эти строки, можно узнать, связавшись с издательством, выпустившим эту книгу... Так о чём я? Ах, да. Так вот, автор вовсе не зол ни на оголтелых феминисток, борющихся за обязанности женщин, ни на усреднённых мужчин, с радостью позволяющих женщинам исполнять мужские обязанности. Потому что понимает и принимает всё многообразие видов и форм, населяющих нашу планету. Для кого-то вера в благополучный исход борьбы за самые невообразимые нелепости давно уже исполняет обязанности бога, для иных – какие бы то ни было обязанности – просто пустой звук, другое дело – права. Ну и пусть их, был бы коньяк чуть тёплым и замечательно ароматным. А в нашем повествовании И.О. означает, что Софья Константиновна волею главного врача должна будет исполнять обязанности заведующего (заведующей) обсервационного отделения данного родовспомогательного учреждения и никаких прав за исполнение этих обязанностей она не получит. Вот так, собственно. Ваше здоровье!
А начмед Павел Петрович Романец, получив телефонное распоряжение главврача, пошёл прогуляться коридорами вверенного ему лечебного учреждения, собраться с мыслями и принять решение. Точнее, попытаться уложить в себя без него принятое. Уложить с целью, как бы поэлегантнее для своей психики и поуничижительнее для этой Соньки приступить к выполнению означенного. Собираться с мыслями Павел Петрович мог только в привычной для него обстановке – порицания кого-нибудь за что-нибудь. И тут ему навстречу интерн! Без шапочки! Без маски! Без бахил! Прямо около лифта совершенно не по форме! Развелось тут!.. В незапамятные времена пара-тройка была. Чуть позже – дюжина. А сейчас этих интернов акушеров-гинекологов уже давно никто не считает! Где они работать будут? И чем, чем?! И как?!! Ничего не умеют и учиться ничему не хотят!!! Санэпидрежим не соблюдают, а санитарно-эпидемиологический режим – это Библия! Это устав! Инструкция! Это святыня, не требующая понимания, осознания и приятия! А только и только выполнения! Сказано – шапочка, маска, бахилы! Да-да, и в коридоре! Молчать и слушать! И вот ещё что – передайте Софье Константиновне, чтобы зашла ко мне. Срочно! Бегом марш!
Первоначально удовлетворённый лёгким избиением интерна-младенца начмед вернулся в кабинет. А Софья закончила манипуляцию и потопала предстать пред его начальственные очи, гадая, зачем это она понадобилась Павлу Петровичу.
Вежливо постучав и услыхав разрешительно-скрипучее «Войдите!», Соня решительно надавила на дверную ручку и вошла.
– Вызывали, Павел Петрович?
Многие, годами бок о бок работающие с не слишком благоволящим к ним начальством, знают некоторые бихевиористические особенности подобного рода сосуществования. Пока Павел Петрович выдерживает «мхатовскую» паузу и смотрит на Софью Константиновну, как на... ну, вы знаете, как на что... вклинимся с короткой инструкцией и щедро поделимся нашими сакральными знаниями с миром настоящих, начинающих и будущих подобных подчинённых. Итак, инструкция.
КАК МИРНО И ЭФФЕКТИВНО СОСУЩЕСТВОВАТЬ С НЕТОЛЕРАНТНЫМ К ВАМ НАЧАЛЬСТВОМ
1. Всегда будьте вежливы. Пример: даже если вчера вечером вы написали заявление об уходе, сегодня утром скажите начальству (не заискивающе, но и не заносчиво – спокойным (в меру бодрым, в меру умиротворённым) тоном, ровно так, как вы здороваетесь с дворником, если он, конечно, есть в вашем дворе): «Здравствуйте!» Потому что вы действительно желаете здоровья всему живому, и ещё потому, что мама с папой вас хорошо воспитали.
2. Всегда следуйте должностной инструкции в том, что касается формы работы. Вовремя выполняйте должное. Если ваша работа предполагает офисный дресс-код, не стоит являться на службу в короткой майке без лифчика и в трусах, именуемых в каталоге последней коллекции прет-а-порте шортами. Если вы сотрудник ЛПУ (лечебно-профилактического учреждения), то ваш халат должен быть белым и чистым, вне зависимости от того, кто у власти – самодур или Великий Мудрый Администратор. Тапки – моющимися, нос – без признаков заложенности, а глаза – без следов конъюктивита (вне той же зависимости).
3. Если вас (гениального и ответственного) вызывают к вышестоящему начальству с вашим начальством непосредственным – соблюдайте субординацию. Молчите, пока вам не дадут слова. Не рекомендуется также невербальное выражение своего отношения как к начальству, так и к ситуации, на предмет который вы оба вызваны «на ковёр». У вашего «гада-начальника» куда больше опыта, и это именно тот (нередкий) случай, когда вы можете ему довериться. Подставив вас, он подставит себя. И он это понимает, так как начальник здесь он, а не вы. В противном случае расстановка сил была бы иной. Так что волей-неволей именно он сейчас будет вас отстаивать, даже если на самом деле хочет нанести вам тяжкие телесные или хотя бы покрыть матом. Потому потренируйтесь перед зеркалом (или на маме, папе, тёще, свекрови) в приобретении навыка нейтрального выражения лица.
4. Не лебезите никогда, но и не хамите. Даже если ваше непосредственное начальство вдруг пришло в игривое состояние духа и, сидя или стоя в непосредственной близи от вас, шутит или сплетничает – не хохочите, как в детстве при виде клоуна, и не сообщайте ему таинственным шёпотом все известные вам (или выдуманные вами) сведения о предмете сплетни. Помните – на месте того, над кем сейчас насмехаются или о ком сплетничают, завтра (или даже уже сегодня) будете вы. Изобразите бурную бизнес-деятельность: уткнитесь в бумаги, в монитор, схватитесь за телефонную трубку и симулируйте важный разговор. В крайнем случае – сохраняйте дебильную полуулыбку отрешённого от всего мирского Будды.
5. Если волею судеб вы оказались с непосредственным начальством за одним праздничным столом (увы, такое частенько случается, и не всегда представляется возможность этого избежать) – сядьте как можно дальше и не напивайтесь. За вами наблюдают!
6. Если напивается начальство – наблюдайте! Но не спешите поделиться своими наблюдениями с окружающими. Начальство протрезвеет – и с ним поделятся вашими наблюдениями.
7. И, наконец, самое главное: победителей не судят, так что просто хорошо делайте свою работу. По сути. Не забывая о форме.
8. Совершенномудрый ставит себя позади других, благодаря чему он оказывается впереди. Он пренебрегает своей жизнью, и тем самым его жизнь сохраняется. Не происходит ли это оттого, что он пренебрегает личными интересами? Напротив, он действует согласно своим личным интересам. Это высказывание Лао-Цзы здесь не ради осуществления идей Алексея Максимовича Горького и Герберта Уэллса (ещё одних великих утопистов-психопатов): обучить всё человечество всему в условиях равномерного распределения колбасы на душу населения планеты, а только и только по делу. Перечитайте курсив, отложив бутерброд, вдумчиво, несколько раз – и вы поймёте, что великий китайский мыслитель тоже просто писал инструкцию, остающуюся актуальной по сей день.
