Я смотрела в спину девушке и думала над ее словами. Он не взял машину? Но почему?

— Стоп! Я же не говорила тебе про машину.

Действительно, я рассказала про спор, но какие были ставки промолчала.

— Я все узнала сразу, как прилетела в Россию. — Поразила ответом девушка.

— И молчала?!

— Артем мой брат. А ты кто? Ты та, кто лелеет свою гордость. Не умею прощать только те, кто болен гордыней. Меня обидели, теперь я никого не прощу, — мастерски передразнила меня Соня. — Карина тебя простила, а ты не можешь простить любящего тебя человека. Ведь ты тоже его любишь, но гордыня тебе дороже. Научись прощать — в жизни пригодится. Ты ведь тоже не идеальна.

— Так ты приходила ко мне, потому что за братца беспокоишься?

— Я успела тебя полюбить, — было мне ответом. Чуть помолчав, девушка добавила. — И хочу помочь. Однажды ты проснешься, а тебе уже шестьдесят и рядом никого не будет. И в этом будет только твоя вина. Подумай об этом.

Дверь палаты хлопнула, и я осталась в одиночестве. Я злилась на блондинку за ее слова, а еще больше злилась на себя, потому что она оказалась права. Я плохо переживала уход отца и смертельно обиделась на него за то, что он лишил меня полноценной семьи, лишил любящего отца, который бы спускал с лестницы моих поклонников. Я часто слышала, как девочки жалуются на своих пап, потому что те не отпускают их гулять, не разрешают общаться с мальчиками и заставляют делать уроки и мне становилось обидно, что у меня папы нет!

Когда мы с Петькой попали в аварию, и я получила травму, я переживала, что никогда не смогу больше заниматься спортом. В тот момент я думала только о себе и не слышала слез, которые проливала мама за стенкой. Я думала лишь о себе.

Когда я поругалась с Кариной из-за Ромы, я пошла к ней мириться потому, что не хотела терять подругу, но ведь я не спрашивала, чего хочет она. Я боялась остаться одна. Соня права и я лелею свою обиженную гордость. И с Артемом так. Пусть он поспорил, но ведь благодаря этому мы смогли узнать друг друга и полюбить. И если бы он не любил меня, он бы не стал искать, чтобы все объяснить, верно? Так же бы он не стал каждый день писать мне стихи. Я во многом виновата и теперь не знаю, что делать.

Соня больше меня не навещала, а Дениса я попросила не пускать. Зачем давать парню надежду? Ганс был недоволен моим поведением, но молчал, выполняя свою работу. Два месяца пролетели незаметно и нужно возвращаться домой.

Самолет зашел на посадку. Я вжалась в кресло. Больше всего в полете я боюсь именно посадки — страшно, когда земля приближается слишком быстро. Соседка всю дорогу спящая проснулась и непонимающе посмотрела на стюардессу. Видимо потерялась в пространстве.

Получив свой скудный багаж, я постаралась в толпе разглядеть родителей или на худой конец Иру с Ильей, но ни те, ни другие не обнаружились. Спасибо, встретили! Говорили же, что приедут за мной. Ну и семейка у меня. Я улыбнулась. Семья. Теперь у меня есть семья. На отца я больше не злилась — побыть вдалеке от дома для меня оказалось на пользу. Я смогла переосмыслить свои цели и подумать о желаниях. В жизни все меняется, начиная от внешности и заканчивая ценностями. Не материальными.

Закинув сумку на плечо, я вышла на улицу и, вдохнув свежий морозный воздух полной грудью…. им же и подавилась. Первое, что я увидела, были цветы. Большой бордово-красный букет роз на черном капоте машины, рядом с которой стоял Артем. Теперь понятно, почему родители меня не встретили, спелись с этим блондинчиком.

Шмелев неуверенно переступал с ноги на ногу и не смел поднять на меня свои красивые голубые глазки. Я подошла к нему, ведь понятно, что его прислали, как моего извозчика.

Артем несмело поднял на меня глаза, с жадностью разглядывая каждый сантиметр лица. Рука неуверенно поднялась в воздух и дотронулась кончиками пальцев волос.

— Ты вернула свой цвет?

Я кивнула. Сестра Артема мне в этом помогла, когда в очередной раз вытаскивала из палаты на прогулку.

— Тебе так лучше, — улыбнулся парень и, не видя запрета с моей стороны, перебрался с волос на лицо.

— Почему мама с папой не приехали?

Я знала, что родители вновь сошлись, забыв старые обиды. Возможно, они не приехали, потому что устроили себе второй медовый месяц. Я рада за родителей, не смотря на мои обиды, я действительно рада. Они заслужили свое счастье. Ирка, кстати, как не противилась появлению отца, так ничего сделать и не смогла. А со временем она, как и я поняла и простила. По рассказам Илюхи, моя сестра в честь примирения обняла отца и полдня проплакала у него на груди. Маму эта идиллия так растрогала, что приход отца решили отпраздновать всей семьей, за исключением одного человека, то есть меня. Они даже Шмелева пригласили! Так что моя семья воссоединилась, если не считать блондинистый излишек.

— Они прислали меня. Рад видеть тебя, детка. Я скучал…ладно, не будем об этом. Я хочу тебя кое-куда отвезти.

Артем вручил мне цветы и открыл… заднюю дверь. Я не стала спорить и забралась в машину, жалея, что он не продолжил своих мыслей. Мне хотелось слушать его голос. Все равно, что он говорит, лишь слышать его, но Артем молчал. Так странно, ведь он такой разговорчивый. Долго тишину я вынести не могла.

— Как у тебя дела?

— Нормально, еще не женился, — усмехнулся парень, выруливая на главную дорогу.

— Такие, как ты не женятся.

— Ты права, — разочаровал ответом Артем. — Такие, как я не женятся и не меняются. А самое главное таких, как я не прощают. Правда, Аня?

Шмелев посмотрел на меня в зеркало. Я поджала губы и, зашелестев оберткой, прижала букет к себе. Неужели он хочет, чтобы я простила его? Это значит, он не равнодушен ко мне. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

Машина резко затормозила, а я чуть на переднее сидение не вылетела. Господи, где их учат водить? И почему у всех парней, общающихся со мной такая дурная манера вождения?

Артем быстро выбрался из автомобиля и дождался, когда выползу я. Зачем он меня на стадион привез? Этот стадион назывался 'Олимпийский резерв', именно здесь решается судьба практически всех спортсменов нашего города. Устраивая соревнования, выбирают лучших из лучших.

Шмелев не говоря не слова, направился к входу, я, разумеется, за ним. Когда он открыл дверь не весть откуда взявшимся ключом, задумалась — уже не решили же мы обчистить стадион. Но мои опасения оказались напрасны, Артем привел меня в небольшой спортивный зал, где, судя по всему, тренировались ребятишки. А по маленьким воротам в противоположных сторонах можно догадаться, что занимались здесь именно футболом. Это, конечно, здорово, просто великолепно, но зачем мы здесь?

— Слышал, ты хорошо в футбол играешь, — начал Артем. — Давай сыграем матч. На желание.

— Артем, я…

— Я не буду просить ничего пошлого, — перебил меня блондин, доставая из мешка-сетки футбольный мяч.

— А с чего ты взял, что просить придется тебе? — Во мне проснулся дух азарта. — Это ты будешь сегодня золотой рыбкой!

— Отлично! Два тайма по пятнадцать минут. Согласна?

— Согласна!

Я запоздало поняла, что Артем просто сыграл со мной злую шутку и развел на слабо. Да и то, я поняла это, когда Шмелев забивал пятый гол в мои ворота, при том, что я забила только два. Включив резервные силы, я постаралась отыграться, но таймер на телефоне сообщил, что второй тайм подошел к концу, так и оставив меня проигравшей.

— Похоже золотая рыбка сегодня ты, Аня. 5:2. Я разгромил тебя! — обрадовался, словно ребенок Артем.

— Что ты хочешь? — напряглась я, когда Шмелев взял меня за руку. Я боялась желаний Артема, потому что они могли совпадать с моими. А самое обидное, что я никогда не смогу их озвучить.

— Что я хочу? — противным голосом переспросил блондин, а потом в один миг сделался серьезным и ответил:- Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Я хотела ответить, но Артем отпустил мои руки и направился к выходу, оставляя меня в одиночестве. Но почему он уходит? Неужели он не будет вновь просить прошения, говорить различные глупости и пошлости? Не будет лезть с поцелуями? Но почему?