Он не назвал своего имени: в этом не было нужды.

— Это я. Я немного задержусь на работе, так что приеду не раньше половины восьмого. По дороге заскочу домой и возьму из холодильника парочку бифштексов, которые вот уже сутки лежат в маринаде. Насадим их на вертел, а пока они жарятся, искупаемся или… займемся еще чем-нибудь. Теперь, когда коней, уже виден и цель почти достигнута…

Нэнси рассмеялась, узнав в словах только им двоим понятный тайный смысл, и в ней шевельнулось желание.

— …нам с тобой не мешает несколько расслабиться. — Сообщение кончилось, раздался сигнал, и пленка перемоталась обратно.

Войдя в спальню, Нэнси разделась и, улыбнувшись своим мыслям, скинула с кровати шелковое покрывало. Потом натянула черный купальник и посмотрелась в зеркало.

Ей было чем гордиться. Конечно, сейчас он не так великолепна и обольстительна, как в двадцать пять лет, но для своих сорока пяти она выглядит отменно. У нее отличная фигура, она прекрасно одевается, следит за собой и не утратила вкуса ко всем земным радостям. Короткие волосы стильно подстрижены (хорошо, что в светлых волосах не заметна седина, просто появился пепельный оттенок).

Достав из шкафа большое махровое полотенце, Нэнси вернулась на кухню и налила себе стакан джина с тоником. Размешала, добавила пару кусочков льда (Мэтью, когда придет, приготовит себе выпивку сам).

Захватив почту и стакан, с полотенцем через плечо Нэнси вышла во внутренний дворик посидеть у воды. Подтащила шезлонг поближе к столику и включила лампы для приманивания насекомых: на закате от комаров и мошек нет никакого житья. И, наконец, вооружившись сачком, обошла весь бассейн по периметру и отловила утонувших жучков и листья, нападавшие с деревьев. Когда голубая гладь воды полностью очистилась, Нэнси вернулась в тень к шезлонгу.

Устроившись поудобнее, она потягивала напиток, смакуя вкус тоника и джина «Танкерей», обжигавшего прохладой горло и горячившего кровь. Представила вкус сочного жареного мяса на вертеле, которое приготовит Мэтью. Ей показалось, что она уже чувствует солено-сладкий вкус его поцелуев у себя на губах.

Вздрогнув от желания, она скользнула руками по купальнику.

Как хорошо, что у нее есть мужчина, который занимает такое же высокое положение в обществе, работает вместе с ней над секретным проектом и знает все, что касается тайного финансирования Брайт Энвил за счет сокращения ассигнований на другие программы.

С ним можно говорить обо всем, не боясь при этом проболтаться: бригадный генерал Мэтью — Брадукис отвечал за разработку концепции новой боеголовки на уровне Министерства обороны, а она занималась тем же, но только в Министерстве энергетики. Так что все в полном порядке. Мэтью идеальный партнер. Во всяком случае, пока.

Нэнси втирала масло в голые ноги, руки, плечи и шею и представляла сильные пальцы Мэтью. Нет, лучше об этом не думать, а то не хватит терпения его дождаться.

Чтобы отвлечься, она начала просматривать почту. Кроме обычных счетов, циркуляров, рекламы и прочей ерунды, ее внимание сразу привлекло заказное письмо со штемпелем Гонолулу без обратного адреса.

— А вдруг я выиграла путевку на двоих? — сказала она и торопливо разорвала плотный конверт, но из него выпал только крошечный пузырек с черным пеплом и полоска бумаги с запиской, тщательно выведенной от руки аккуратными, острыми, как бритва, прописными буквами:

ЗА ТВОЙ ВКЛАД В БУДУЩЕЕ.

Нэнси нахмурилась.

— Что бы это значило? — Из любопытства она подняла пузырек и посмотрела на свет. Мне поручают агитацию против табакокурения? Дурацкие шутки! Нэнси встала. Что бы это ни было — неудачный розыгрыш или угроза, ее на такую удочку не поймаешь.

— В следующий раз, будьте любезны, поподробнее! — И она бросила записку на стол.

Хватит! Солнце садится, нечего попусту терять время.

У бортика бассейна затрещала лампа. Hэнcи смотрела, как из нее летят голубые искры, пожирая беззаботных комаров и мошек, прилетевших на манящий огонь.

— Так вам и надо! — усмехнулась она. Внезапно заискрили и другие лампы, шипя, треща и хлопая. Лампы отчаянно мигали, искры падали, как маленькие грозовые молнии.

— Что это? Набег майских жуков? — озиралась по сторонам Нэнси. Обычно лампы шипят так громко, только когда попадаются крупные жуки. Поскорее бы пришел Мэтью: жаль, если он пропустит такой фейерверк.

Одна задругой лампы взрывались, выбрасывая в воздух снопы голубых электрических искр похожих на римские свечи. Нэнси поморщилась: теперь в выходные придется менять все лампы.

— Да что, черт побери, происходит? — Все еще держа в руке пузырек с пеплом, Нэнси со стуком опустила стакан на бетонный пол дворика, чудом не расколов тонкое стекло. Внезапно она, в одном купальнике, почувствовала себя хрупкой и беззащитной. Может, лучше вернуться в дом и позвонить…

Вдруг непонятно откуда послышались голоса, говорившие на каком-то незнакомом языке, и окружили ее невидимым плотным кольцом.

Наэлектризованный воздух трещал и искрился, словно все вещи в дворике разом превратились в громоотводы. От шезлонга к столику пробежала бело-голубая вольтова дуга.

— Помогите! — закричала Нэнси.

Она хотела убежать, но поскользнулась и чтобы не упасть, схватилась за шезлонг — руку обожгло разрядом.

Она открыла рот, чтобы закричать, и ил пломбами в зубах заплясали искры. Ее пепельные волосы зашевелились, как змеи, окружив голову нимбом.

Пошатываясь, Нэнси шагнула к бортику бассейна, ища спасения в воде. По коже, покалывая раскаленными иглами, бежали мурашки статического электричества. Пузырек с пеплом упал в воду.

Вокруг Нэнси бушевал ураган яростного света. Голоса кричали все оглушительнее.

Критическая масса.

Нэнси закружил порыв грозового ветра.

Огненный вихрь опалил глаза. Воспламенив, как спичку, чудовищная вспышка жара и радиации швырнула ее спиной в бассейн. В небо поднялось облако испарившейся воды.

Последнее, что запечатлел глазной нерв Нэнси Шекк, — это призрачный зловещий ядерный гриб.

Особняк Нэнси Шекк.

Вторник, 13.06

Еще один труп-близнец: обуглившийся скелет, остаточная радиация и та же неестественная поза — как жук на спинке, беспомощно задравший лапки. Малдер отчетливо вспомнил знаменитую литографию Эдварда Мунка

«Крик».

Только на этот раз все случилось во внутреннем дворике загородного особняка. Здесь, на фоне бассейна, шезлонгов и прочего убранства, испепеленный ядерной вспышкой труп выглядел еще ужаснее, чем в остекленевшем песке пустыни Нью-Мексико.

У бассейна их остановил местный полицейский, но Малдер предъявил удостоверение:

— ФБР. Специальный агент Малдер, специальный агент Скалли. Мы прилетели осмотреть место происшествия и труп.

Во дворике уже работали оперативники. Услышав разговор Малдера с полицейским, следователь подошел поближе (вид у него был совершенно замороченный) и спросил:

— Вы из ФБР? Значит, без тяжелой артиллерии не обошлось. Зачем вас вызвали?

— Нас заинтересовали некоторые обстоятельства, — объяснила Скалли. — Возможно, эта смерть имеет непосредственное отношение к расследованию дела, над которым мы сейчас работаем. Третий аналогичный случай за неделю.

Детектив удивленно поднял бровь и устало пожал плечами:

— Буду рад, если чем-нибудь поможете. Могу и вовсе все уступить. Крепкий орешек! Первый раз такое вижу.

— Поздравляю: ты стал богаче еще на одно дельце, — шепнула Скалли и пошла осматривать бассейн и внутренний дворик.

Достав перочинный ножик, она соскоблила пробу с почерневшего изнутри забора из красного дерева, ограждавшего частное владение Нэнси Шекк.

— Обгорел только верхний слой. Похоже, тепловая вспышка была мощной, но непродолжительной.

Малдер осмотрел поцарапанное ножом место, повернулся к бассейну и заметил разбитые лампы для приманивания насекомых.

— Странно, все лампы разом вышли из строя. Такое редко случается. Как будто они полопались одна за другой от резкого скачка напряжения.