— Алекс Батлер — кладезь идей, — изрек пилот с видом философа, родившего очередной афоризм. — Тебя послушать — ох и мудрые же были эти марсиане! А всепланетного катаклизма предвидеть не смогли. Или предвидеть-то предвидели, а предотвратить не су. мели. Мы, полудикари по сравнению с ними, и то уже сейчас готовы в пух и прах разнести любой астероид, угрожающий Земле... я имею в виду, технологически готовы... А они?
— Думаю, если бы на Землю падала Луна, нам никакие разрекламированные роботы-разрушители не помогли бы, — заметил ареолог. — А если в Марс врезалась комета... Возьмем тунгусский феномен — ведь там совершеннейшая кроха была, совсем маленькая малышка из облака Оорта, и она ведь не столкнулась с Землей, а пронеслась по касательной, в атмосфере. Или рикошетом ушла в космос. А последствия? Взрывная волна обошла весь земной шар, энергии выделилось в тысячу раз больше, чем при взрыве хиросимского «Малыша». А тут, наверное, была штука посерьезнее. Но! Здешние-то нефракталы уцелели, Свен! Может быть, великим жрецам и удалось отвести беду от этих мест.
Свен Торнссон восхищенно хлопнул себя руками по бедрам:
— Ну на все у тебя есть ответ! И где ты был, когда меня мучили в школе?
— Сам в то время мучился в школе.
— Мда-а, — протянул Свен Торнссон. — Все это, конечно, хорошо, замечательно... Поливаем струями древние камни...
— Кстати, — прервал его Алекс Батлер, — если У нас так и не появится желание закусить друг другом — это хороший шанс.
— На что?
— На то, что мы можем бродить здесь достаточно долго, и даже если не отыщем выход — нас отыщет следующая экспедиция.
— Ага, как же, — безрадостно сказал пилот. — Вряд ли нас будут искать. Кому придет в голову, что мы до сих пор живы? — Он вздохнул. — А вообще, Алекс, хоть я и не особенно верю во всякую заумь... ну, не то чтобы не верю — просто как-то не приходилось сталкиваться... Все эти наши перемещения... воздух... есть не хочется... вспышки... Ну, в общем, поневоле призадумаешься над тем, что Флосси говорила: мы умерли, а это все лишь кажется.
— То есть и я тебе просто кажусь? — уточнил Алекс Батлер.
Пилот подумал и неуверенно кивнул:
— Ну да. Как и все остальное. Гробанулись еще при старте... или камнем небесным нас долбануло на трассе, когда мы дрыхли в усыпальнице...
— Но с таким же успехом и я могу предположить, что не я тебе кажусь, а ты мне, — возразил Алекс Батлер. — Или мы оба кажемся кому-то другому, потому что нас уже нет. Сфинксу кажемся. Снимся мы ему. А еще можно предположить, что мы с тобой — персонажи компьютерной игры. Пройдем этот уровень — переберемся на следующий. Давай так и будем Думать — чтобы нервные клетки поберечь.
— Давай, — хмуро согласился пилот. — Можно вообще предположить, что мы не черт-те где, на Марсе, а на родной Земле, — это я уже в твоем стиле. В какой-нибудь индейской пирамиде...
— Почему в индейской, а не в египетской?
— Египетская — штамп, — пояснил Свен Торнссон. — По египетским пирамидам кто только из этих голливудских знаменитостей не лазил в фильмах.
«Надеюсь, Дик, ты знаешь что делаешь?» — «Ты в порядке, Мардж?» — и все в таком роде. А про индейские пирамиды я что-то фильмов не припомню. И вот сейчас сюда ворвется толпа жрецов с луками и барабанами, скрутят нас по рукам и ногам — и в жертву своим индейским богам. Сдерут кожу, как с того мексиканца, о котором ты говорил, Стипе...
— Ксипе Ксолотль, — поправил пилота Алекс Батлер.
— Вот-вот. Сдерут кожу, натянут на свои барабаны и устроят рок-тусовку. Ты, кстати, так и не рассказал про этого Ксолотля. За что пострадал-то парень?
— Знаешь, почему мы здесь топчемся битый час, вместо того чтобы куда-то идти? — внезапно задал вопрос Алекс Бат лер.
— Знаю, — со вздохом ответил Свен Торнссон. — Боимся убедиться в том, что нам отсюда не выбраться.
— В самую точку, — подтвердил ареолог. — Но идти-то надо, Свен.
— Ну что ж, облегчились — можно и в путь. Алекс Батлер мысленно поблагодарил пилота.
С напарником ему явно повезло: Свен не закатывал истерик и не впадал в меланхолию. Во всяком случае, пока, — хотя уже и проскальзывало у него кое-что похоронное...
К сожалению, такая наигранно бодрая манера никак не могла повлиять на исход дела. На благоприятный исход дела. «Однако если бы он вел себя иначе, мне было бы гораздо труднее», — подумал Алекс Батлер, а вслух сказал:
— Свен, сейчас я тебе не начальник. Приказывать не буду, просто посоветую: поменьше резких движений и постарайся держаться подальше от стен.
А впрочем, — тут же добавил он, — у меня нет никакой уверенности в целесообразности этих советов. Может быть, тут следует поступать как раз наоборот.
— Господь все видит, все про нас знает и все давным-давно решил, — рассудительно сказал Свен Торнссон. — Остается надеяться на то, что Его решение — в нашу пользу. Право, Ему не стоило направлять меня на край света, чтобы прихлопнуть вот тут, в этом ангаре. Гораздо проще было бы сделать это на Земле.
— Не дано нам знать о замыслах Господа, — в стиле заправского проповедника изрек Алекс Батлер. — Пошли, Свен.
Медленно и осторожно пройдя с полсотни шагов по неширокому коридору, ступая след в след — ареолог впереди, пилот сзади, — они обнаружили, что пол постепенно понижается.
— Я бы предпочел наткнуться на ступени, ведущие вверх, — заметил Свен Торнссон. — А так и в самое ядро можно угодить.
— Следует довольствоваться тем, что имеешь. — Алексу Батлеру, видимо, понравилась роль проповедника. — Тогда и другое придет. В этих толщах великие жрецы вполне могли пережить космическую бомбардировку.
Коридор изогнулся закругленным поворотом, потом еще одним. Вокруг по-прежнему было тихо, и эта неживая тишина прессом давила на психику.
— Черт, мне начинает казаться, что за нами кто-то крадется, — нервно сказал Свен Торнссон, когда Позади остался еще один поворот.
Алекс Батлер, остановившись, пропустил его вперед и посветил фонарем в темноту за спиной. Ему показалось, что мигнул там какой-то крохотный лиловый огонек — как мгновенный проблеск маяка, но это могло быть просто обманом зрения; спелеологам во мраке пещер тоже не раз мерещились разные разности.
— Меня другое тревожит, — сказал он. — Как бы не оказалось, что мы таки идем по кругу.
— Тогда уж скорее по спирали, пол-то все время под уклон.
— По спирали — это лучше, у спирали должен быть конец. Тут в стенах может быть сколько угодно других проходов...
— ...только двери замаскированы, да еще, наверное, и заперты. Негостеприимное местечко...
Разговор отвлекал от пессимистических мыслей, немного облегчал душевную тяжесть и притуплял гнетущее чувство полной заброшенности, затерянности в необъятных каменных глубинах, поэтому Алекс Батлер продолжил его:
— Читал когда-то в детстве один рассказ. Как раз в тему. История про парня, который соорудил себе до жути навороченный дом. Масса комнат, разные переходы, лестницы, спуски-подъемы... Что-то суперсложное, лабиринт в квадрате, а то и в кубе. Ну, идея рассказа простая и довольно спорная, на мой взгляд: мол, если усложнять и усложнять систему, добавляя все новые и новые элементы, то в какой-то момент она перейдет в иное качество, приобретет другие свойства. Ну, как в истории с подземкой, тоже был такой рассказ. Строили и строили новые линии, переходы, развязки, уровни — ив итоге в один прекрасный день там пропал поезд.
— Что значит — пропал? — обернувшись, полюбопытствовал Свен Торнссон, охотно поддерживая разговор. — Это же не самолет, не корабль в Треугольнике Дьявола, раз — и утонул. Поезд же, я так понимаю, по рельсам бегает, а они ведь не бесконечные, дальше депо никуда не уедет.
— То-то и оно. Его слышат — то на одной ветке, то да другой. Бросаются туда-сюда, а он скачет с ветки За ветку, как белка. Через двадцать пятое измерение. Свойства системы изменились, топография пространства—времени, понимаешь? Возникло еще одно измерение дополнительно к обычным. А то и два...
