Литмир - Электронная Библиотека

Командиру Эдварду Маклайну, несомненно, подходило только одно имя — Ясон (ареолог не знал, что Флоренс Рок еще до его предложения мысленно называла командира именно так).

Сложнее оказалось с Леопольдом Каталински. Он перебирал в электронной энциклопедии и отвергал одно имя за другим, пока, наконец, с большим сомнением не остановился на имени одного из сыновей бога северного ветра Борея — аргонавта Зета. (В экспедиции за золотым руном участвовал и его брат Калаид.) Инженер-универсал мотивировал свой выбор тем, что родился в Форт-Нормане, на севере Канады, куда судьба когда-то занесла его предков, поляков-переселенцев, — там частенько гуляли холодные ветры.

Свен Торнссон к идее с аргонавтами отнесся отрицательно, заявив, что если уж брать чье-то имя, то не каких-то там древнегреческих авантюристов, а славного Тора Громовика, старинного скандинавского бога, сильного одинокого воина, разящего врагов своим единственным оружием — громадным молотом. «Вот он, мой молот! — Свен продемонстрировал свой внушительный кулачище. — В молодые годы он меня никогда не подводил, да и сейчас проломит череп любому марсианскому чудовищу. Он — Тор, я — Торнссон, улавливаете?» А вообще, добавил пилот, его еще в университете называли выразительно и солидно: Столб.

И не нашлось имени для Флоренс Рок, потому что на борту «Арго» до прибытия в царство Ээта не было женщин; Медея, дочь царя страны Эа — Колхиды, оказалась на корабле только на обратном пути, но называться Медеей нанотехнолог не желала. (А Леопольд Каталински как-то раз в своей обычной манере пробурчал, что женщина на корабле — это не к добру. Даже если этот корабль — космический.)

Идея Алекса как-то сама собой заглохла, однако название их космического корабля все-таки вольно или невольно напоминало им о героях Эллады. Только У аргонавтов из древнегреческих мифов был не такой далекий путь, в который пустились они, новые аргонавты, путешественники двадцать первого века...

Как-то в один из дней подготовки на базе специалисты НАСА привезли для ознакомления новый «черный ящик», предназначенный для установки на борту «Арго». Официально он именовался «break-up recorder» — «регистратор крушения». Этот сверхпрочный конический аппарат выполнял те же функции, что и «черные ящики» самолетов, и, в случае катастрофы, мог с помощью радиокоманд из Центра управления полетом вернуться на Землю.

Вечером, за ужином, в присутствии тех же представителей Национального аэрокосмического агентства, Алекс Батлер позволил себе не очень удачное высказывание.

«Этот регистратор очень нужная штука, — задумчиво произнес он, обводя пасмурным взглядом присутствующих. — Зафиксирует, в случае чего, наши предсмертные вопли. Знаете, чем закончилась та история с аргонавтами? Ясона через много лет прибил насмерть брус развалившегося от ветхости „Арго", и никто так и не узнал, где он припрятал золотое руно...»

Прозвучало это довольно зловеще, за столом воцарилась напряженная тишина, а Алекс Батлер, невнятно извинившись, ушел в свою комнату и забренчал там на гитаре... Видимо, что-то на него накатило, как накатывало временами и на других членов экипажа.

Впрочем, бдящие день и ночь психологи из персонала базы считали это явление вполне объяснимым и устранимым. Психика будущих астронавтов, перестраиваясь, нет-нет да и позволяла себе подобные взбрыки, ведь речь шла о длительном полете за миллионы миль от привычного земного мира. Те, кто совершал полеты по околоземной орбите, экипажи шаттлов и орбитальных станций, видели родную планету совсем близко, буквально у себя под ногами; участников «лунной программы» сопровождал в их рейсах на «Аполлонах» к красавице Селене большой голубой диск Земли с ясно различимыми океанами и континентами. Для тех же, кто собирался на Марс, Земля превратится в звезду, одну из многих, сияющих в черной бездне космоса. Пусть крупную, пусть яркую, но — звезду. Далекую звезду. И единственной тонкой нитью, соединяющей корабль с третьей планетой, станет радиосвязь. И больше — ничего. К такой мысли нужно было привыкнуть, сжиться, смириться с ней — а для этого требовались время и кропотливая каждодневная работа психологов.

Человек не рожден для космоса. Он рожден для Земли...

Алекс Батлер был уверен в том, что в освоении космоса человечество изначально пошло не тем путем. Человек не мжет обходиться без воздуха — и вынужден создавать воздушную среду на орбитальных станциях и в космических кораблях. Человек не может долго находиться в условиях повышенной радиации — и вынужден отгораживаться от нее защитными экранами. Атмосфера Марса почти полностью состоит из углекислого газа, там холодно, как в Антарктиде, и им придется расхаживать по поверхности Красной планеты в теплых комбинезонах, с баллонами, наполненными дыхательной смесью. Уровень радиации там чуть ли не как в Хиросиме после атомного взрыва, — и на базе им, будущим астронавтам, по пять раз в день делали инъекции дорогостоящего антирада, уникального препарата, которого пока и произведено-то всего ничего; он защитит организм года на два — а надо, чтобы такая защита была на всю жизнь! Люди перемещаются в космических просторах, укрывшись в коробках своих кораблей и станций, потому что космос несовместим с Функционированием человеческого организма, потому что без скафандров, баллонов и защитных экранов человек в вакууме, при почти абсолютном нуле, моментально погибнет.

Алекс Батлер видел два других пути. Либо искать гипотетические, вернее, даже фантастические подпространственные туннели, позволяющие буквально в один миг переноситься с планеты на планету, — либо менять самого человека, создавать совершенно новую расу, которая могла бы чувствовать себя в космосе так же свободно, как птицы в небе, не нуждаясь в воздухе и тепле, не боясь космических излучений, которая могла бы странствовать по Солнечной системе на открытых яхтах с солнечными парусами...

К сожалению, ни того, ни другого пути еще не только не было — не было даже намека на возможность их существования. Не в фантастических романах и кинопродукции Голливуда, а в реальной жизни. В реальной жизни был оснащенный ядерными двигателями космический корабль «Арго» с защитными экранами, были защитные комбинезоны и баллоны с дыхательной смесью для работы на Марсе.

Потому что Господь сотворил человека для жизни на Земле.

«И сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею...»

Обладайте Землей — так было сказано в Священном Писании.

«Но, — возражал сам себе Алекс Батлер, — „сотворил на Земле" — это еще не значит: запер на Земле. Человек может и должен покидать свой дом — но всегда, из любого, самого головокружительного далека, возвращаться под родные голубые небеса...»

...Неторопливая трапеза в одном из отсеков космического корабля «Арго» наконец завершилась, все насытились, и даже Леопольд Каталински больше не ворчал и не вспоминал о пиве и ветчине. Флоренс направилась в соседний отсек к своим наносистемам, верзила Торнссон принялся в тысячный раз (если начинать отсчет с подготовки на земном полигоне) изучать на дисплее узлы спускаемого аппарата, моделировать возможные повреждения и отрабатывать методы их устранения. Спускаемый аппарат еще предстояло с помощью все той же нанотехнологии довести до ума после перехода «Арго» на арео-центрическую орбиту; пока модуль наполовину существовал только в виртуальном виде — зачем тащить с собой от самой Земли лишний груз? Леопольд Каталински удалился в свою крохотную каюту, предусмотрительно созданную заботами Флоренс (точнее, ее наносистем), заявив, что после обеда его клонит в сон, словно он не провел во сне несколько месяцев полета. Алекс Батлер рассматривал картинки, передаваемые телекамерами внешнего обзора, — а на картинках царила совершенно неземная чернота, и в этой завораживающей агатовой глубокой черноте, не мигая, горели неисчислимые и тоже какие-то «неземные» холодные звезды...

4
{"b":"14981","o":1}