— Хроноустановка марсиан — это ты сильно сказал, — заметил Свен Торнссон. — А Лео успокоить не проблема: нужно просто выйти за ворота и связаться с ним, там-то связь проходит.

— Светлая голова... — как-то рассеянно отозвался Алекс Батлер. — Так иди и свяжись.

— Может, пусть лучше Фло? А то я здесь еще ничего не видел, только на вас, ненаглядных, и смотрел.

Ареолог вновь ответил, словно размышляя о чем-то другом:

— Не слишком много ты здесь и увидишь: темно и пусто, как в желудке у нашего Лео без куска обожаемой им ветчины и пива. Если здесь когда-либо что-то и бы... Есть! Наконец-то подсчитал!

— Что? — чуть ли не в один голос спросили Флоренс и пилот.

— Время здесь, внутри Сфинкса, течет раз в тринадцать-четырнадцать медленнее, чем снаружи, за воротами. По известной гипотезе Паттена и Уиндзора, Цивилизация на Марсе могла погибнуть пять тысяч лет назад от бомбардировки осколками Астры — развалившегося небесного тела, планетоида... Хроноустановка до сих пор работает... предположим... Здесь, Внутри, прошло что-то около трехсот шестидесяти лет... А что, если средний возраст марсиан был не семьдесят — семьдесят пять, как у нас, землян, а раз в пять больше? Или пусть даже и меньше — все равно тут могло выжить не одно поколение уцелевших!

Ареолог замолчал, и вновь наступила тишина, а теперь она казалась несколько иной...

— Ты хочешь сказать, что тут могут быть марсине? — почти шепотом спросила Флоренс.

— Это похлеще хроноустановки, но не более чем твое предположение, Алекс, — осторожно сказал Свен Торнссон.

Ареолог резко повернулся к нему:

— Да, но, по-моему, вовсе не лишенное оснований. Это же гигантское сооружение, тут может быть столько всего... А что, если есть и какая-то не менее гигантская подземная часть, с хранилищами воды и продовольствия, — кто-то ведь им, сидонийцам, угрожал, была какая-то угроза извне! Как пить дать, на Марсе было несколько государств... Почему он в этом должен отличаться от Земли? И не всегда они ладили друг с другом, это же ясно! А здешний воздух? Уж не связана ли и эта странность с какими-то до сих пор работающими установками?

— В фантазии тебе не откажешь, Алекс, — сказал Свен Торнссон, — но сейчас все-таки неплохо бы побеспокоиться о нервах Леопольда.

— Тьфу ты, дьявол! — спохватился Батлер. — Я все-таки абсолютно бездарный руководитель. Фло, иди свяжись с Лео, а мы попробуем отыскать хоть что-нибудь... Может быть, какой-то ход...

Флоренс, не успев еще сдвинуться с места, вдруг крикнула:

— Смотрите, что это?!

Свет трех мощных фонарей слился в единый поток, устремленный к воротам, — но там уже не было никаких ворот... И медленно надвигалось на астронавтов, поглощая свет, что-то черное... абсолютно черная стена...

— Вот дьявол! — сдавленно воскликнул Алекс Батлер вновь невольно хватаясь за пистолет.

Лучи фонарей беспорядочно заметались в разные стороны — и везде было одно и то же: черные стены двигались на них, словно сама темнота все сживала и сжимала кольцо, стремясь раздавить, стереть в прах трех чужаков, посягнувших на ее извечный покой.

— Это ловушка! Допрыгались! — воскликнул Свен Торнссон и бросился на подступившую почти вплотную черноту, пытаясь протаранить ее своим телом.

Алекс Батлер открыл стрельбу, отчаянно закричала Флоренс — и свет фонарей мгновенно исчез, словно накинули на них черное покрывало. Кольцо сжалось до предела — и мрак поглотил чужаков и растворил их в себе...

Таяла, растворялась в безбрежной пустоте вереница образов, в невнятные затихающие отзвуки превращались слова, обрывки слов уносило ветром за тридевять земель, и проливались они короткими дождями в тех краях, которых никто не видел и не увидит, — да и не было уже ни дождей, ни краев, а был слабый свет, проникающий под неплотно сомкнутые веки. И Он сделал усилие и открыл глаза — словно, поднатужившись, поднял могильные плиты. Сел и некоторое время тер виски — что-то непрерывно ускользало, просачивалось, просеивалось, не оставляя по себе никакой памяти; быстро сглаживались отпечатки впечатлений, как будто туда-сюда ходил по ним тяжелый Утюг, и вот уже вовсе не разобрать: с кем это было? Когда? и было ли вообще? Блуждания, какие-то встречи» позабывшиеся разговоры, картины, сменяющие друг друга, — где это было? что это было?.. Напряжение мышц, сердце, стучащее у самого горла, долгий бег — откуда? куда?..

Сны наяву? Явь во сне?

Он вспомнил наконец, кто он такой и кто эти двое что лежат рядом с ним на каменном полу в неярком свете, льющемся от стен, — это холодно светились сами камни.

«Господи, что с нами случилось? — смятенно подумал Алекс Батлер. — Где мы? И где мы были?..»

Он вытер рукавом мокрый лоб, несколько раз глубоко вздохнул — ему было душно, и в следующее мгновение осознал, что ни на нем, ни на его неподвижно лежавших на полу спутниках нет шлемов. Баллонов тоже не было, а вот комбинезоны остались; на их плотной ткани проступали какие-то смазанные темные пятна. Алекс Батлер торопливо схватился за кобуру — пистолет оказался на месте, хотя ареолога не покидало смутное ощущение, что вот «магнума»-то как раз вроде бы и не должно было быть, потому что кто-то когда-то вырвал оружие у него из рук — в тех долгих скитаниях неизвестно где... А впрочем, какие скитания? Довольно отчетливо помнилось лишь одно: надвигающиеся со всех сторон черные стены... Все остальное могло быть не более чем сновидением, бредом, галлюцинациями, наваждением или какими-то другими взбрыками из области скорее духа, нежели материи.

Шевельнулся и приподнял голову лежавший ничком Свен Торнссон. Коротко вздохнула и открыла затуманенные глаза Флоренс Рок. Алекс Батлер потер пятно на рукаве своего комбинезона, посмотрел на пальцы — на них ничего не осталось. Понюхал рукав — никаких посторонних запахов. Он обернулся — сзади призрачно светилась стена. А впереди темнел неширокий проход. Вероятно, именно этим путем они и пришли сюда, в небольшое, абсолютно пустое помещение с низким потолком — но когда? зачем? откуда?.. Или они вовсе сюда не пришли?..

Свен Торнссон уже сидел, обхватив руками колено, и вид у него был такой, словно он упорно, но безуспешно пытается решить какую-то задачу — или что-то вспомнить. Флоренс со спутанными волосами тоже сидела и молча осматривалась. Лицо ее не было ни веселым, ни печальным — скорее, несколько отрешенным; возможно, так выглядят больные, только-только очнувшиеся после наркоза.

И никто из астронавтов словно бы не решался нарушить молчание.

Алекс Батлер уперся рукой в холодный пол и почувствовал, что у него болит плечо. Смутной тенью мелькнул в сознании образ какой-то двери, которую они со Свеном поочередно пытались выбить, чтобы поскорее убраться... откуда?.. Образ мелькнул — и угас.

— Где мы? — Тревожный полушепот Флоренс наконец нарушил тишину. — Боже, мне столько всякого привиделось...

Алекс Батлер подался к ней:

— Ты что-то помнишь?

Флоренс неуверенно пожала плечами: — Н-нет... пожалуй... Просто какое-то общее впечатление: что-то было. А вот что?..

— У меня то же самое, — вступил в разговор Свен Торнссон. — Ну точно как бывает, когда просыпаться и еще несколько мгновений что-то помнишь из своего сна. Но все тут же выветривается, как на сквозняке. Признаться, я думал — нам крышка.

— Я тоже, — кивнул ареолог. — Куда-то подевались шлемы и баллоны. Возможно, мы сами их и вы, бросили. А потом могли здесь чем-то надышаться, отсюда и видения.

Свен Торнссон посмотрел на него долгим взглядом и медленно сказал:

— Брось, Алекс. Ты прекрасно знаешь, что никакие это не видения. Тут что-то другое. Лично я склонен считать, что мы до сих пор в ловушке. Мы подверглись какому-то воздействию... наше сознание подверглось.., и, возможно, сейчас продолжаем находиться под воздействием. Может быть, когда-нибудь что-нибудь и вспомним — уже на Земле, под гипнозом.