А потом, в 1975 году, здесь появился Мишель Жерар. Он женился на местной девушке Кристине, дочери владельца Etablissement Thermal [134]. В заведении оказалось достаточно места и для кухни, а Жерару представилась возможность придумать еду, которая гармонично дополняла бы водолечение — что-нибудь легкое и здоровое, иными словами Cuisine Minceur.
Сегодня деревня Эжени называет себя мировым лидером в области диетического питания. Еще она могла бы называться «Жерарвиль», поскольку рука маэстро чувствуется тут везде. В сферу его влияния входит главный отель, корпус, где остановились мы, термальная ферма, еще один отель, второй ресторан и местный виноградник. Это целая индустрия, в основе которой лежит парадоксальный принцип: ешь, пей и худей.
Уже темнело, когда мы присели за столик кафе на главной улице Эжени. Это маленькое, приветливое заведение явно служило приютом для тех, кто хотел ненадолго сбежать от тягот оздоровления. Три женщины, которых мы недавно видели в СПА, подошли к кафе со стороны расположенной поблизости boulangerie [135]. В руках они сжимали коричневые бумажные пакетики. Воровато оглянувшись, дамы заказали по большой порции горячего шоколада. Потом еще раз убедились, что вокруг не притаилось никаких представителей Cuisine Minceur, и достали из пакетиков кремовое пирожное, миндальный бисквит и кусок сливочного торта. Сделав первый глоток и отхватив по солидному куску от запретных плодов, они в экстазе подняли к небу глаза и счастливо вздохнули. Вид у них был такой, словно уже несколько недель они не ели ничего, кроме морковных котлеток. Неужели и нас ждет такая же участь?
Мы с женой вдруг почувствовали, что очень проголодались, и, переглянувшись, начали обсуждать варианты обеда. Можно пойти в ресторан отеля и там выбрать между Cuisine Minceur(для тех, кто твердо намерен похудеть) и Menu Gourmand(для писателей, занятых сбором материала). А можно пообедать и в деревенском ресторане, тоже принадлежащем Жерару, « La Fermeaux Grives», что находится в двух минутах ходьбы от отеля. Мы уже успели заглянуть в висящее у входа меню. В нем были перечислены яства, за которые мы наверняка станем ругать себя завтра. И мы пошли туда, без труда уговорив друг друга, что нет смысла сдерживаться, если с утра мы все равно встанем на путь исправления.
Ресторан, разместившийся в старом фермерском доме, походил на одну огромную кухню. В дальнем конце стоял длинный стол с великолепным натюрмортом из свежих овощей — перцев, лука-порея, помидоров, белых баклажанов и кудрявой темно-зеленой капусты.
За ним располагался большой очаг, где над огнем на вертелах вращались бараньи ножки. Капли сока падали в огонь, и по залу разносился ностальгический запах мяса, зажаренного на костре. Негромкий гул голосов не заглушал приятного звука, с которым пробки выскакивали из бутылок.
Обстановка для последнего ужина была идеальной, и кухня оказалась ей под стать. Мы ели испеченный на гриле порей, завернутый в тонкий ломтик байонской ветчины, идеально зажаренного цыпленка с хрустящей корочкой цвета старого золота, а под конец заказали большую тарелку сыров — последняя радость перед грядущими постными днями. Пусть завтрашний день принесет нам все, что хочет. По крайней мере, мы встретим его с полными желудками.
Наутро, перед тем как отправиться на термальную ферму, я внимательно прочитал меню, в котором перечислялись все доступные нам виды оздоровления — от омолаживающих ванн до разнообразных видов массажа для всех частей тела. В примечании говорилось, что для достижения наилучших результатов рекомендуется проводить все процедуры entièrement nu, то есть в том виде, в каком нас создала природа. Тогда я не придал этому большого значения и вспомнил, только когда мы, уже переодетые в халаты, дожидались в приемной начала боевых действий. Оглядевшись, я заметил явный половой дисбаланс. Среди служащих СПА не было ни одного мужчины. Весь штат состоял из молодых, симпатичных и приветливых женщин. Выходит, это перед ними мне придется предстать в чем мать родила. Инстинктивно я выпрямил спину и втянул живот.
Впрочем, выхода у меня все равно не было. К счастью, две первые процедуры не представляли никакой угрозы для моей скромности. Против них не стала бы возражать даже королева Виктория. Меня заводили в помещение, рассказывали, что надо делать, и оставляли в одиночестве. Программа была организована так умело и четко, что у меня сложилось впечатление, будто я здесь единственный клиент.
Для начала я хорошо пропотел в облаке пара в хамаме, потом полежал на плите подогретого мрамора, пока мое тело омывалось травяным настоем — отличное средство от целлюлита, как мне сказали, — а вслед за этим перебрался в маленький бассейн, где меня всего, с головы до пят, промассировали из душа-джета минеральной водой. После этого мышцы вдруг стали эластичными, тело легким, а суставы подвижными. Когда где-то в середине утра мы с женой встретились у камина, я расслабился настолько, что с трудом держал глаза открытыми и чуть было не упал с кресла, в котором сидел, попивая теплый травяной tisane [136].
Эта жидкость, вроде бы совсем безвредная, с приятным лимонным запахом, на самом деле является важнейшим элементом в процессе выведения токсинов. « Buvez et éliminez» [137]— девиз СПА, и они нисколько не шутят. B моем случае мочевой пузырь пожелал избавиться от выпитой жидкости практически немедленно. За последующие два дня я научился предвосхищать подобную реакцию и никогда не пил ни одного из их tisanes, если не видел поблизости туалета, а вдоль тропинки, ведущей из СПА в наш корпус, присмотрел несколько подходящих кустиков на случай, если потребность избавиться настигнет меня по дороге.
На следующую после перерыва процедуру мы с женой отправились вдвоем. Нас завели в помещение с большой, утопленной в полу ванной, в которой легко мог бы разместиться десяток пациентов. Она была до верха наполнена густой непрозрачной жидкостью. Оказалось, что это грязь, но не простая, а термальная, очень изысканная грязь, грязь deluxe, нежнейшего зеленоватого цвета. Раньше я считал, что принимать грязевую ванну — это то же самое, что купаться в болоте: мерзкая, липкая жижа, лопающиеся пузыри и отвратительный запах. Но здешняя грязь была шелковистой, как оливковое масло, ничем не пахла, а еще в ней можно было плавать.
Побарахтавшись несколько минут, мы с женой обнаружили, что легко держимся на поверхности даже в сидячем положении. А грязь между тем делала свою целебную работу. По словам юной дамы в белом халатике, она чудесно помогала от ревматизма, снимала стресс и почти полностью излечивала от той распространенной болезни, которую французы деликатно называют « les problèmes de transitintestinal» [138]. A кроме того, ощущение было таким, словно мы погрузились в изумительные теплые сливки. Мы охотно пролежали бы в этой замечательной грязи целое утро, размягченные и невесомые, начисто забыв обо всех проблемах с transitintestinal.
Приняв душ, мы с женой разошлись: она отправилась на подогретую мраморную плиту, а меня очередная девушка в белом завела в большой стеклянный ящик. Следуя ее указаниям, я разоблачился до entièrement nuи вытянулся у стеклянной стены, к счастью, спиной к девушке, оставшейся снаружи. Стараясь казаться уверенным и беззаботным, я оглянулся через плечо и спросил, что меня ждет. Девушка мило улыбнулась, прикрутила к шлангу какую-то насадку и через отверстие в стеклянной стене прицелилась в меня.
— Это очень полезно для тонуса и для drainage [139],- радостно сообщила она. — Сначала обработаем заднюю часть. Потом я постучу в стенку, и вы повернетесь боком.
