Он много раз убеждался, что «земля круглая» – и добро, и зло возвращаются к тому, кто его запустил. Потому старался по возможности помогать людям. Большинство, правда, забывало хорошее, но в данном случае закономерность сработала как положено, и дослужившийся до подполковника Пырьев решил вернуть долг.

Многократно проверившись, Коренев ровно в семь прошел длинный двор между двумя параллельными улицами и вошел в проходной подъезд старинного семиэтажного дома с высокими окнами и маленькими полукруглыми балкончиками.

Хвоста он не обнаружил. Это могло с равной вероятностью означать две вещи: наблюдение за ним не ведется, либо наблюдение ведется очень квалифицированно.

Хлопнула тяжелая «парадная» дверь, силуэт крепкого мужчины проскользнул в глубину подъезда.

– Слушай внимательно, – без предисловий начал чекист. – К нам на экспертизу пришла видеопленка. Вопросы экспертам: определение подлинности, отсутствие монтажа. На ней ты с пистолетом «колешь» какого-то хрена. В лесу, возле могилы. Запись подлинная, звук хороший, видимость четкая. Признаков монтажа нет... Эй, что с тобой?

Лис прислонился к давно не беленной стене, испещренной грязными ругательствами. Он вспотел, кровь гулко стучала в висках, ноги не держали вмиг отяжелевшее тело.

«Вот это влип!»

– Кто назначил? – с трудом спросил он.

– Горский. По возбужденному уголовному делу. Оперативное обеспечение наше...

– Карнаухов?

С начальником оперативного отдела УФСК они вместе учились на юрфаке, дружили и выпили немало водки и пива. Но в данной ситуации это ровным счетом ничего не значило.

– Да, его люди. И... В полумраке Лис слышал тяжелое дыхание подполковника.

– Задерживать тебя тоже будут наши. Вопрос, как я понял, решен.

– Ясно, – будто в прострации сказал Лис, хотя голос звучал ровно и спокойно.

– Больше я ничего не знаю. И никаких советов дать не могу. И встречаться – сам понимаешь... Пока.

Сильная рука стиснула вялые пальцы Коренева, хлопнула тугая дверь. Опер остался в подъезде один.

«Значит так, значит так, значит так...»

Он много раз проводил операции, не оставляющие преступнику ни малейшего шанса. Сейчас он впервые ощутил, что такое быть загнанным в угол.

«Спасибо», – мысленно сказал он в сторону хлопнувшей двери.

Он понимал, чем рисковал подполковник.

Девять из десяти пальцем бы не пошевелил, чтобы предупредить попавшего в говно мента.

Лис сел на заляпанный вином и спермой подоконник, медленно закурил.

«Подставили, сволочи!»

Он попытался вспомнить лицо эксперта с видеокамерой, но не смог – тот был из новых. Зато само собой всплывало непроницаемое лицо Бобовкина.

Лис сплюнул и вывалился в заставленный мусорными баками двор.

Через два дня его вызвали к руководству.

Лица Симакова и Савушкина были непроницаемы.

– На вас поступила серьезная жалоба. Проверкой занимается прокуратура. До получения результатов проверки вы отстраняетесь от должности. Дела передайте Бобовкину. И... В общем, сдайте оружие!

Медленно переставляя ноги, он вернулся в пока еще свой кабинет, уперся горячим лбом в пыльное прохладное стекло окна. Лис знал правила игры. Дело Сихно поломать трудно... Железобетон. Его надо взрывать. Торпедировать другим делом – о злоупотреблении властью майора Коренева. Тогда фигура мента выдвигается на первый план, а подозреваемый в убийстве уходит в тень, а потом вообще выводится из дела «за недоказанностью».

А его, Лиса, схавают. Арестуют и впаяют срок.

Позвонила подружка убитой Павловой – Тамарка Федотова. Она была главным свидетелем.

– Вы мне что обещали? – ревела она в трубку. – Я вам поверила! А его выпустили, уже выпустили, без всякого суда! И он сказал: «пришьет» меня и закопает, как Галку, никто не найдет!

Холодная ярость накрыла Лиса, возвращая силы и способность мыслить оперативными категориями.

– Что обещал, то и сделаю! – четко сказал он. – Не реви. Ничего он тебе не сделает. Сто процентов!

Резкими движениями набрал номер прокуратуры.

– Горский слушает, – вальяжно отозвался «важняк».

– Это Коренев.

– Вы-то мне и нужны, – голос следователя стал строгим. – Завтра в девять вам необходимо явиться ко мне для допроса.

– А почему освободили Сихно? – сдерживаясь, спросил Лис.

– Да потому, что дело сфальсифицировано. Вы выбили из него самооговор.

– А труп тоже я закопал? – заорал Лис.

– Не опаздывайте.

Следователь положил трубку.

«Вот так! – Лис как раненый зверь метался по кабинету. – Меня арестуют сегодня ночью или завтра утром. И продержат за решеткой до суда, никаких подписок, а на залог денег нет... И влепят пятерик! А Сихно замочит Федотову и будет гулять на свободе. И еще мочканет кого захочет. Граждане будут об этом знать и делать выводы. Прекрасные выводы о силе закона и законе силы. А Горский, судьи и прокуроры изобразят уверенность в том, что все сделано по закону. Нет, к долбаной матери такой закон!»

Лис отпер сейф, из секретного отдела извлек ПМ – точно такой, как час назад сдал начальнику. Его изъяли в камере хранения в бесхозной сумке. Ствол был «чист». Автоматическим движением дослал патрон в патронник, привычно вогнал в кобуру. Нашел и бросил в карман запасной магазин. Порывшись в глубине «секретки», извлек несколько паспортов, отобрал два, остальные бросил обратно.

Порывшись в большом металлическом шкафу с вещдоками, отыскал припрятанный в углу самодельный малокалиберный револьвер с глушителем. Ни в одном документе он зафиксирован не был.

Кажется, все... Нет, еще шило с длинным острием, резиновые перчатки и удавка, которой его когда-то пытались задушить...

В последний раз осмотрев кабинет, Лис щелкнул выключателем и выскользнул в ночной город.

Он взглянул на часы. Двадцать один двадцать. Когда-то, лет двадцать назад, в это время Тиходонск еще не был опасным ночным городом. Улицы заполнял нарядно одетый народ, отрезок центрального проспекта имени Энгельса от Ворошиловского до Газетного бурлил допоздна, это был «брод» – место тусовки центровой молодежи и солидных деловиков. Последние появлялись ненадолго – пройдутся взад-вперед, «снимут» девочек – ив кабак. Все другие злачные места вечерами были закрыты. Здесь дежурили усиленные наряды милиции, если где-то вспыхивала пьяная драка – она немедленно пресекалась. Все двигались пешком, по проезжей части изредка прокатывались такси, частного транспорта было мало. Ярко светили фонари и витрины магазинов...

Лис шел по темному пустынному городу. Редкие прохожие спешили добраться до дома и надеялись, что в подъезде или в лифте с ними не произойдет ничего дурного. Уверенно двигались по своим делам молодежные компании – разнузданно-крикливые или опасно-сосредоточенные. Не обращая внимания на дорожные знаки, сновали автомобили. Многие без номеров или с иностранными номерами, тонированные стекла мешали видеть, что происходит внутри. Лис знал случаи, когда девчонок затаскивали внутрь и насиловали прямо в центре города, отгородившись от окружающего мира металлом кузова, зазеркаленного стеклом и ревом магнитофонных колонок. А кого бояться?

Лис шел с опасной целеустремленностью. Рост сто семьдесят семь, сухой, жилистый, прическа короткая, чтоб за волосы не ухватить, брюнет с заметной сединой. Лисий нос – длинный, тонкий, хрящеватый – будто вынюхивал след опасного маньяка-убийцы Трудно выделить след среди сотен подобных. Город был нашпигован оборотнями всех окрасов и мастей. Именно они правили бал нынешней ночью, как, впрочем, вчерашней и завтрашней. Для них работали рестораны, варьете и казино, сауны и бильярдные, для них прогуливались в известных местах молодые девчонки в коротких, до трусов, юбках, сами они считали, что им принадлежит все, на что упадет взгляд.

«Их» развелось неисчислимое количество: все эти «команды», «бригады», «группировки», «братва», залетные гастролеры, скрывающиеся от розыска, убежавшие из колоний, медленно, но верно наполняющие город мигранты, неорганизованная, но не менее опасная сволочь.