До угла дома Тадеуша было около двадцати ярдов. Между мной и особняком расстилалась аккуратно подстриженная сказочно зеленая лужайка. У ворот обнаружилась одноэтажная сторожка, которую я не заметил с дороги. В окне горел свет, и я даже рассмотрел профиль сидящего человека. На столе перед ним светились экраны мониторов, но охранника они, похоже, не слишком интересовали. Судя по наклону головы, он читал книжку. Выяснить, есть ли в доме второй охранник, можно было только одним способом — ожиданием.

Ничего другого не оставалось.

Прошло пять минут. Потом десять. Я уже склонялся к тому, что Тео Моррис прав и что Тадеуш, очевидно, списав меня со счета, не стал принимать дополнительные меры предосторожности, как вдруг из-за угла появился второй охранник — в форме, с фуражкой на голове, сигаретой в зубах и немецкой овчаркой на поводке. Большим сюрпризом для меня это не стало. Охранникам нужно как-то отпугивать незваных гостей, а поскольку собственного оружия они, кажется, не имели, единственным доступным средством устрашения была собака. Таковы причуды британского законодательства. Человек может нанять охрану для защиты своей жизни и собственности, но ее возможности в области применения силы настолько ограничены, что в большинстве случаев эта мера не дает желаемого эффекта. Если бы, например, овчарка покусала меня, я мог бы с полным правом подать на ее хозяина в суд. Впрочем, понаблюдав за этим четвероногим другом, я пришел к выводу, что проблем он не доставит. Пес был явно перекормлен и, похоже, готовился уйти в отставку по причине преклонных лет. Охраннику, который и сам напоминал пенсионера, приходилось едва ли не тащить его за собой на поводке. В какой-то момент парочка остановилась, и я подумал, что пес уловил мой запах, но он лишь задрал заднюю лапу, чтобы сделать свое собачье дело. Охранник мирно затянулся и прокашлялся. Отступив к стене, я натянул на лицо шарф, оставив открытыми только глаза, и приготовился действовать. Стража продолжила путь. На поясе охранника громко звякали ключи. Искусство скрытного подхода явно не входило в его репертуар.

Когда они поравнялись со мной, нас разделяло не более десяти футов. Овчарка так ничего и не учуяла, но оживилась при виде сторожки — возможно, близилось время ужина.

Я осторожно вышел из-за зеленой изгороди, в четыре быстрых шага преодолел разделявшее нас расстояние и одной рукой обхватил охранника сзади, зажав рот. Дуло пистолета врезалось ему в щеку. Пес повернулся и сердито зарычал. Похоже, этот зверь показывал, что готов отработать свой кусок мяса. Требовались быстрые действия.

— Успокой его, или он сдохнет, — негромко сказал я. — И не дергайся. Никаких лишних движений. Ну! — Я убрал правую руку, но оставил на месте пистолет.

— Все в порядке, Принц, — нервно прошептал охранник, наклоняясь к собаке. — Успокойся. — Он повернул голову. — Мне неприятности ни к чему, мистер. Сопротивляться не буду.

— Сделаешь все, как я скажу, и никто не пострадает. Ты меня не интересуешь. — Я опустил пистолет. — Сейчас мы пойдем к сторожке. Войдешь, как обычно. Остальное не твое дело. И пожалуйста, не строй из себя героя, потому что тогда мне придется тебя убить. Это я гарантирую.

Когда угрожаешь кому-то оружием, говорить лучше всего спокойно — это самый надежный способ убеждения. Начнешь паниковать и нервничать, и твой противник подумает, что ты не уверен в себе, что у него еще есть шанс взять контроль над ситуацией, и может попытаться выкинуть какой-нибудь фокус. Это особенно верно в отношении ветеранов — свою работу они делают кое-как, но у них есть гордость, и они не любят оставаться в дураках.

Я подтолкнул его в спину, и он зашагал к сторожке. Пес еще ворчал, но последовал за хозяином. Что делать с Принцем, я еще не решил. Убивать собаку мне не хотелось (особенно после того, как на моих глазах погиб Текс), но и оставить его на свободе я не мог.

— Сколько человек в доме? Отвечай негромко.

— Не знаю. Я здесь в первый раз. Вызвали вечером.

— Но тебя кто-то встретил?

— Да, хозяин этого особняка. Больше я никого не видел.

— Ладно. А теперь помолчи.

Мы подошли к сторожке. Он открыл дверь и вошел. Принц протиснулся за ним.

— Все в порядке, Билл? — спросил тот, что читал книгу. — Что-то случилось?

Я понял, что пора вмешаться, и, переступив порог, направил на него пистолет.

Парень за столом повернулся, увидел меня и оружие, и на лице его появилось тревожно-испуганное выражение. Он молниеносно поднял руки и застыл, как мальчишка по команде «Замри!». Книга упала на пол. Охранник попытался что-то сказать, но я остановил его коротким «Молчи!» и, повернувшись к Биллу, приказал привязать овчарку.

Билл не стал спорить. Не стал задавать ненужных вопросов типа «Что ты, черт возьми, делаешь?» или качать укоризненно головой, мол, ты совершаешь большую ошибку. Он просто привязал конец поводка к крючку на стене, что было вполне разумно и гуманно в отношении собаки: Принц мог двигаться, но не мог напасть на меня.

— Теперь намордник.

Намордник нашелся на столе, за чайником и двумя кружками, и Билл занялся делом.

Я повернулся к лысому:

— Выйди из-за стола и стань лицом к стене.

Он медлил, глядя на меня так, словно знал, что пришел его последний час, и мне пришлось повторить приказ и еще добавить, что с ним ничего не случится, если он сам не будет нарываться на неприятности. Я подкрепил слова соответствующим жестом, и охранник наконец отошел к стене, хотя мои обещания, похоже, убедили его не до конца.

Краем глаза я заметил, как Билл тянется к крюку. Он явно что-то задумал, и для меня это стало настоящим откровением. Я обернулся, и его рука замерла в шести дюймах от цели. Билл попытался сделать невинное лицо, но фокус не сработал. Я уже начал говорить, что не стоит испытывать мое терпение, но не успел произнести и двух слов, как его приятель с поразительным проворством сорвался с места, врезался в меня головой и, подгоняемый адреналином, попытался вырвать пистолет.

— Помоги, Билл, — прохрипел он.

Билл снова потянулся к крючку с явным намерением спустить на меня Принца.

Уже заваливаясь на дверь, я инстинктивно вскинул руку и потянул за спусковой крючок. Вышло это случайно или нет, не знаю, но в результате случилось то, что случилось. Пистолет пшикнул, и пуля попала Биллу в голову. По крайней мере так мне показалось в первое мгновение. Противник вскрикнул, отшатнулся, споткнулся об овчарку и шлепнулся на задницу, схватившись обеими руками за голову.

— Я ранен! — взвыл он. Между пальцами и впрямь сочилась кровь. Принц со злобным рычанием прыгнул на него. — Помогите!

Коллега Билла обернулся, и я, воспользовавшись замешательством, вырвал руку из его цепких пальцев и для убедительности ввинтил ему в щеку глушитель.

— Боже, — прошептал он. Я врезал ему коленом, оттолкнул к столу и повернулся к Биллу. Он все еще скулил, тогда как Принц с внушающим опасение энтузиазмом слизывал с его пальцев кровь.

— Ты меня подстрелил, — прохрипел Билл голосом человека, жить которому осталось несколько секунд.

— И попал в ухо, — ответил я. — Да и то случайно. Хочешь кого-то винить, вини своего дружка. А теперь поднимись и надень на пса намордник. Большего от тебя не требовалось.

Он остался на месте, и только после того, как я пообещал отстрелить второе ухо, поднялся и довел дело до конца. Кровь продолжала течь, но ухо практически не пострадало. По крайней мере ему повезло в этом отношении больше, чем Джеми Делли.

Я приказал лысому выдвинуть ящики стола и обнаружил во втором пару пластмассовых наручников. Потом посадил обоих в угол, рядом с овчаркой, приковал друг к другу наручниками и забрал ключ. Они клятвенно заверяли меня, что будут сидеть тихо и смирно, но верить им на слово не было никаких оснований. После недолгих поисков я обнаружил в другом ящике моток веревки и ножницы и связал приятелей спиной к спине, завершив операцию двойным рифовым узлом. Чтобы распутать его, не обязательно быть Гудини, но на это требовалось какое-то время, и я не собирался задерживаться в доме надолго.