Я мог бы сказать, что ни на кого не работаю, что у меня своя игра, но в любой ситуации главное — оставаться реалистом. Тиндалл из тех людей, которых лучше иметь на своей стороне, да и мое расследование не пострадало бы от его денег. По крайней мере в качестве клиента он мог оказать мне немалую поддержку.

— Да, устраивают. Я возьмусь за это дело, но хочу, чтобы вы оставили в покое Эмму Нилсон. Никаких угроз, никаких писем в почтовом ящике, никаких кукол-страшилок.

— Не люблю расстраивать женщин, — сказал Тиндалл, и мне показалось, что он не шутит, — но эта молодая особа серьезно отравляет мне жизнь. Обещаю оставить мисс Нилсон в покое, если вы убедите ее отказаться от дальнейшей публикации порочащих меня статей.

— Даю слово. Она уже завтра уедет из города и вернется только через несколько дней. К тому времени все закончится.

— Вы так думаете?

— Уверен.

Тиндалл устроился в кресле поудобнее.

— Я слышал, у вас есть проблемы с людьми, не заинтересованными в успехе вашего предприятия.

— Можно и так сказать.

— Возможно, теперь этих проблем станет немного меньше.

Я удивленно вскинул брови.

— Что вы имеете в виду?

Он улыбнулся, но не добродушно, а хищно, и, наклонившись, достал что-то из-под стула. Это была прозрачная маска, которую я видел на лице киллера в доме Андреа Блум, маска с коротким черным раструбом для дыхания. Я не сразу понял, что она все еще надета на голову убийцы — из-под пластика торчала белая шейная кость.

Держа голову за эту кость одной рукой, Тиндалл другой стащил маску, и на меня потухшими пустыми глазами уставился Блондин. Мой старый знакомый. Даже не верилось, что прошло всего четыре дня. Рот его был приоткрыт, нижняя часть лица забрызгана кровью. Тиндалл взял голову за волосы.

— Когда кто-то пытается меня отыметь, я имею его. Вы ведь меня понимаете, мистер Кейн?

Я посмотрел на голову, потом на него и опять на голову.

— Думаю, картина становится яснее.

— Хорошо. — Тиндалл вернул голову под кресло. — Прежде чем умереть, этот пес рассказал, что получил приказ навестить тот дом от человека по имени Тео Моррис, которому он, вероятно, и служил. Это имя говорит вам что-нибудь?

— Да. Тео Моррис работает на компанию «Тадеуш холдингс». — Я посмотрел туда, где лежала голова. — Он сказал, почему не попытался убить меня?

Теперь уже Тиндалл удивленно посмотрел на меня:

— А разве он не пытался вас убить?

Я покачал головой:

— Нет. Он изрядно меня отделал, но убивать не стал, а бросил на лестнице рядом с окровавленной бритвой. Думаю, хотел, чтобы полиция нашла меня на месте преступления и сделала неправильный вывод.

Тиндалл пожал плечами:

— Об этом я ничего не знаю.

— Я выясню сам. В ближайшие пару дней нанесу визит Тео Моррису. Было бы хорошо, если бы мне никто не помешал. — И снова наши взгляды встретились. — Другими словами, мне не нужна никакая помощь.

— Хорошо. Но я хочу, чтобы вы каждый день сообщали, как идут дела. Назовите мне номер вашего мобильного.

Я назвал.

Он кивнул, но записывать не стал.

— Перед уходом вам дадут зашифрованный электронный адрес. Отчеты направляйте по этому адресу. При необходимости мы всегда вас найдем. А теперь скажите, как вы себя чувствуете?

— Хорошо. — Я дотронулся до головы. — На удивление хорошо. Что за лекарство дал мне ваш друг?

Тиндалл негромко рассмеялся.

— Вы когда-нибудь слышали о мути, мистер Кейн? Это африканский метод исцеления, и те, кто придерживается его, считают, что если у умершего забрать определенные части тела и органы, то на их основе можно приготовить сильнодействующие средства. Говорят, такие снадобья придают принимающему их невероятную силу. Особенно если части тела взяты у поверженного врага. — Улыбка его стала еще шире, и я отвернулся, пытаясь убедить себя, что Тиндалл просто шутит. — Клод, проводи, пожалуйста, мистера Кейна. И позаботься, чтобы его обеспечили машиной. Такой, которую нельзя отследить.

Мой радушный наниматель поднялся. Я тоже.

— Прошу извинить, я немного устал. Приятно было познакомиться.

Он протянул руку — ту самую, которой держал за шею голову Блондина, — и я без особой охоты пожал ее. Да и то лишь потому, что сам был в перчатках.

— К сожалению, не могу сказать того же. — Я повернулся и вышел из комнаты вслед за громилой в темных очках.

* * *

Меня провели по тому же коридору, мимо комнаты, в которой я лежал. За углом находился лифт. Появившийся вдруг любезный старик, угостивший меня целительным зельем, с привычной улыбкой завязал мне глаза шелковой лентой. Мы вошли в кабину и спустились вниз, где я еще несколько минут провел в полном молчании. Потом мы миновали дверь и оказались на улице. Подъехала машина. Меня усадили на переднее пассажирское сиденье и попросили не снимать повязку, пока не скажут. Машина тронулась.

Разрешение последовало минут через десять. Я стащил ленту и открыл глаза. За рулем сидел молодой белый парень, которого я никогда прежде не видел. Мы ехали по Юстон-роуд мимо станции «Сент-Панкрас».

— Куда подбросить? — спросил он.

Я попросил отвезти меня к Паддингтону. Дальше ехали молча. Через четверть часа машина остановилась напротив вокзала.

— Она вся ваша, — сказал шофер и вышел, оставив двигатель включенным. — В багажнике чемодан со всем тем, что вам обещали. — Он захлопнул дверцу и зашагал к другой машине, следовавшей все это время за нами.

Я перебрался за руль и подождал, пока они отъедут и исчезнут из виду. В какой-то момент мне вдруг очень захотелось, чтобы вся эта ужасная и странная ночь была всего лишь сном.

Часть третья

Охотники

Глава 36

Я думал, что после бурной ночи просплю до полудня, но уже в начале десятого открыл глаза с неприятным ощущением во рту, как будто последним, чем меня угостили накануне, была чашка чьей-то крови. Привкус по крайней мере остался именно такой. Что еще хуже, содержимое этой чашки определенно пошло на пользу, а не во вред. В голове прояснилось, а когда я размотал бинты в ванной перед зеркалом, синяки и ссадины выглядели почти зажившими. Почему-то вспомнился Блондин. Интересно, долго ли они его пытали, прежде чем отрубить голову? И изъяли ли у бедняги какие-то органы для использования в некоем весьма специфичном ритуале? Поймав себя на том, что начинаю проникаться жалостью к мерзавцу, убившему накануне вечером четырех человек и едва не прикончившему меня самого, я отогнал неуместные мысли.

Мир — место мрачное и жестокое, и зверья в нем предостаточно. В последние дни мне повстречалось непропорционально много всякой дряни, но вряд ли кто-то из них мог сравниться в жестокости с человеком, ставшим теперь моим партнером. Зато я был практически уверен, что моего друга убил не он. Это сделал кто-то другой, и я знал, что приближаюсь к тому моменту, когда выясню, кто именно.

До сих пор мне чертовски везло. Когда я ночью вернулся в отель, портье посмотрел на мои повязки довольно-таки странно. Не исключено, что меня видели и возле дома Андреа Блум. Полиция вот-вот получит записи с камер наблюдения в Сохо, и тогда они могут получить мое описание. Куда ни посмотри — отовсюду грозила опасность. Удача — ненадежная спутница, и мне стоит поторопиться, чтобы разыскать убийц Малика, прежде чем она помашет ручкой.

Я отправился позавтракать в итальянский ресторанчик. Там меня уже узнавали, и женщина за стойкой приветливо улыбнулась и поздоровалась, что было, не стану скрывать, приятно. Отдав предпочтение более традиционному меню, я заказал полный английский завтрак — ветчина, яичница, сардельки, помидоры и чипсы — и развернул утреннюю газету.

О кровавой резне в Хэкни не упоминалось вообще. К концу завтрака воображаемый привкус во рту исчез, сил прибавилось и настроение заметно поднялось. Я заплатил по счету, пожелал женщине за прилавком хорошего дня и, выйдя на улицу, позвонил Эмме.