Легче всего обманывать себя самого. Для Кристины случившееся было всего лишь ничего не значащим увлечением. Пролетели семь дней, и она поцеловала меня в губы, сказала, чтобы я берег себя, и ушла из моей жизни навсегда. Еще одна запись в книге прощаний.

Я понимал, что мы с Эммой больше не увидимся и что так лучше для нас обоих. Она слишком молода, слишком красива и, откровенно говоря, слишком хороша для меня, а поскольку из наших отношений все равно ничего бы не выросло, то уж лучше расстаться сейчас, пока дело не зашло слишком далеко.

Я вернулся в отель и принял душ. Вода была чуть теплая, так что меня хватило на пару минут. Дрожа от холода, я оделся и прилег на кровать, чтобы обдумать следующий шаг. Можно было бы, конечно, выйти, прогуляться до бара Эрни, посидеть в тепле, пропустить пару стаканчиков, но я знал, что утром должен быть свеж как огурчик.

Часы показывали двадцать минут восьмого. Я взял мобильник, чтобы позвонить Андреа Блум, и только тогда понял, что у меня нет ее номера. Тянуться в Хэкни поздно вечером — удовольствие небольшое, но альтернатива — лежать на кровати в этом паршивом номере и считать трещины на потолке — выглядела еще хуже, так что я заставил себя подняться. Надо перекусить и двигать дальше.

Глава 34

Было начало десятого, когда я повернул на улицу, где жила Андреа, проделав пешком весь путь от станции подземки «Энджел». Вечер выдался холодный, порывистый ветер гонял по тротуару бумажки и прочий мусор, вынуждая обитателей квартала прятаться за закрытыми дверьми. Спасали серая шапочка, купленная накануне вместо примелькавшейся бейсболки с гордым слоганом «Я люблю Лондон», и шарф, закрывавший лицо так, что видны были только глаза.

Свет горел в гостиной и в нескольких окнах третьего этажа; на втором этаже и в коридоре признаков жизни не наблюдалось. Андреа упоминала, что живет здесь с бойфрендом и делит дом с еще одной парой и парнем-одиночкой. Столько народу и такая тишина?

Я подошел к двери, надеясь, что не потратил время впустую, и сразу увидел, что она слегка приоткрыта.

Я остановился и прислушался. В гостиной работал телевизор. Шла какая-то викторина с участием большой и шумной аудитории, и ничего больше слышно не было. Я еще немного приоткрыл дверь. Постучать или не стоит? Да и есть ли там кто? В таком районе, как Хэкни, люди просто двери открытыми не оставляют. Да и не только в Хэкни, а в других местах тоже. Тем более в такую холодную погоду да еще поздно вечером.

Я толкнул дверь и, переступив порог, осторожно закрыл ее за собой.

Что дальше? Позвать кого-нибудь? Нет.

Где-то наверху скрипнуло. Загудели батареи. Ну и что? Дом старый, построен, наверное, в 20-х. В старых домах всегда что-то скрипит, так что беспокоиться не о чем. Я снова прислушался, но ничего не услышал.

Револьвер я захватил с собой, но вытаскивать его не спешил — лишние осложнения ни к чему.

Повернув налево, я открыл дверь в гостиную, туда, где работал телевизор. Ведущий викторины, Крис Тарант, спрашивал участника, какой город является столицей Руанды. Пока я осматривался, он предложил на выбор четыре варианта. Никого из жильцов викторина, похоже, не интересовала, потому что в гостиной было пусто. Возле диванчика стояли две открытые банки пива. Накануне я их не заметил, а поскольку в комнате было относительно прибрано, оставалось только предположить, что банки появились здесь недавно. Но что из этого следовало?

Я вышел из комнаты в тот момент, когда участник выиграл восемь тысяч, дав правильный ответ (вариант В — Кигали), и стал тихонько подниматься по лестнице. Две ступеньки громко скрипнули под ногой, но меня это не остановило. Первая дверь наверху была открыта — за ней находился пустой и темный туалет. И по-прежнему никого.

Ступеньки слева вели на следующий этаж. В полной темноте я поднялся на узкую площадку. Дверь справа была закрыта.

— Кто там? — Голос доносился сверху, со следующей площадки, и я сразу же узнал Андреа. — Это ты, Джефф?

— Нет, Андреа, это Мик Кейн. Дверь внизу была открыта, и я вошел. Мне нужно поговорить с вами.

— Что происходит? — недовольно спросила она, оставаясь вне поля видимости. — Почему здесь так тихо?

Врать не пришлось.

— Не знаю. В гостиной внизу никого нет. Я никого не встретил. Похоже, вы здесь одна.

— Не одна. Здесь должны быть Мазз и Стар. По крайней мере только что были. Я слышала их минут пять назад.

— Может, вышли за сигаретами или куда-то еще. Андреа, я ненадолго, только задам несколько вопросов.

— Я не желаю с вами больше разговаривать, и мне не нравится, как вы вошли к нам. Вас сюда не приглашали. И… вы меня пугаете.

— Извините, что так получилось, но вы не дали мне номер своего телефона. Я побывал вчера у психиатра, той женщины, что лечила Энн Тейлор, доктора Мэдлин Чини. Это очень важно. Обещаю, разговор займет лишь несколько минут..

Краем глаза я заметил что-то, какое-то движение у ног, едва различимое в темноте.

— Я не буду с вами разговаривать. Вернусь в комнату и закроюсь, а если вы не уйдете, позвоню в полицию.

Я посмотрел вниз. Из-под двери справа появилась темная полоска. Постепенно расширяясь, она поползла к тонкому, истертому ковру и, достигнув его, образовала небольшую лужицу.

Кровь.

Я повернулся к невидимой Андреа.

— Слушайте меня. Вам нужно немедленно спуститься. Сейчас же!

Судя по шагам, она отступила от площадки к своей комнате, думая, что за дверью будет в безопасности.

— Уходите! — крикнула Андреа. — Я же сказала, что вызову полицию.

— Здесь что-то не так! Поверьте же мне! — В доме кто-то был. Кто-то посторонний. Чужой. Я толкнул дверь, но она уперлась во что-то. Я толкнул посильнее, и препятствие, не дававшее двери открыться, медленно сдвинулось. — Пожалуйста, Андреа, спуститесь ко мне! Быстрее!

Я протянул руку, щелкнул выключателем…

…и увидел труп.

Это был молодой человек лет двадцати с торчащими во все стороны крашеными черными волосами. Он лежал в позе спящего, с поджатыми ногами, и кровь вытекала из двух ран — на лице и горле.

Сверху донесся приглушенный звук быстрых шагов. Хлопнула дверь.

Войдя в комнату, я увидел полуобнаженное тело хрупкой девушки примерно того же, что и парень, возраста. Она лежала на низкой кровати, прикрывая одной рукой груди и живот и глядя в потолок неподвижными, остекленевшими глазами. Горло у нее было перерезано, на простыне уже засыхала кровь.

Вытащив из-за пояса револьвер, я вышел из комнаты в темноту.

Дом снова притих, и только внизу невнятно бормотал телевизор.

— Андреа? Вы меня слышите? Если слышите, спуститесь сейчас же вниз, ко мне, Или же вызовите полицию.

Никто не ответил. Меня окружала полная тишина.

Я бы мог уйти. Повернуться, спуститься вниз и выйти за дверь. А потом, отойдя на безопасное расстояние, набрать девять-один-один.

Я бы мог уйти и хотел уйти. Но не ушел. Вместо этого я прокрался в конец коридора и стал подниматься по лестнице, ведущей к комнате Андреа.

Скрипнула ступенька. Вверху меня поджидал мрак. Шаг. Еще шаг…

Я остановился на тесной, глухой площадке. Слева были две двери, обе закрытые, справа — одна, тоже закрытая.

— Андреа? Вы здесь?

Тишина. Ни вздоха. Ни движения воздуха. Я слышал только, как стучит в груди сердце.

Попытка нащупать выключатель на стене закончилась ничем. Я шагнул вперед и, резко распахнув дверь, вперил взгляд в темноту. Передо мной был выложенный кафелем пол ванной, завешенный шторой душ справа, туалет и еще дальше — умывальник. Через небольшое квадратное оконце просачивался жидкий свет уличного фонаря.

Я резко, одним движением откинул штору.

Никого.

Ни в душе. Ни в ванной вообще.

Отступив на площадку, я услышал что-то похожее на всхлип. Звук шел из комнаты слева. Но которой из двух? А если ловушка? На всякий случай я отступил еще на шаг и повернулся к обеим.