Слово ПриречьеКистяковский, а вслед за ним ВАМ, К&К и Александрова, использовали для своего перевода названия Bywater. Это прекрасное решение, поскольку Bywater — городок, расположенный на речке Water. Реально существующие слова с окончанием на -речьенакладываются на читательское восприятие Сумеречья, благодаря чему оно в первую очередь представляется территорией по берегам сумеречной реки, а не лесом, укрытым сумерками.

У тех, кто неплохо знаком с древней историей, возникает еще одна ассоциация. Примерно за 4000 лет до н. э., на территории южной части современного Ирака, на равнинах между двумя реками Тигр и Евфрат существовала древняя цивилизация, известная как Шумер (Сумер). По-русски эти равнины называются Двуречье. Поэтому комбинация элементов Сумери речьеможет напомнить читателям о крае между двумя реками, населенном шумерами.

Неизвестный переводчик отрывка из «Хоббита», опубликованною журнале «Англия», так же, как и Рахманова использовал существительное лес, но объединил его с прилагательным глухой, получив в результате дикий, едва проходимый лес. Словосочетание глухой лес — первый пример, который приводится в современном толковом словаре для иллюстрации значения слова глухой [227]. Однако его выбор был бы более удачным, если бы он употребил слово глушняк — «глухой, непроходимый бор, вековой, первозданный лес» (Даль, 1,359), что прекрасно соответствует описанию Толкина: «обширный гористый лесной массив, в древности ограждающий с юга земли, на которых расселялись германские племена» (L.369).

В «Хоббите» Бобырь Чёрный Лесприсутствует на карте на форзаце, но в самом тексте Mirkwoodназывается Кромешным лесом. Это название обыгрывает ассоциации со злом библейского масштаба, связанным с прилагательным кромешный, которое используется в терминах ад кромешныйи тьма кромешная. Кромешный — церковное старославянское слово, означающее крайний, образованное от слова крома. Ад кромешныйиспользуется как синоним Содомаи Гоморры, то есть крайнего хаоса и беспорядка. Тьма кромешная — синоним ада в Евангелии от Матфея 8:12 [228].

Использование слова кромешныйсоздает ощущение страха и зла, более уместное в «Сильмариллионе», чем в ВК.

Mount Doom.Толкин рекомендовал в этом названии перевести doomв значении doomsday (судный день),поскольку с Роковой горой были «связаны древние и малопонятные пророчества, касающиеся «рока», конца Третьей эпохи, который, как было предсказано, свершится, когда отыщется проклятие Исильдура». Он обращает внимания, что «слово doom, первоначально означавшее суждение(официальное решение, приговор суда, или же личное суждение), стало ассоциироваться в английском языке, частично благодаря своему звучанию, и в немалой степени из-за использования в слове doomsday (судный день),со смертью, неотвратимостью и судьбой (ожидаемой или предсказанной)».

Судьба[ Fate] стала ключевым словом во всех переводах Mount Doom. Англо-русский словарь Гальперина предлагает два перевода fate: судьбаи рок [229]. Между ними существует тонкое различие. Современный русский толковый словарь определяет судьбукак «стечение жизненных обстоятельств, не зависящий от воли человека ход событий» [230]. Он же определяет роккак «неблагоприятную судьбу» [231]. Из этих двух слов, рокнаиболее близок по значению к тому, что хотел передать Толкин. Роковая встреча никогда благополучно не заканчивается, в то время как судьбоносная встреча может быть благоприятной или наоборот.

К&К и Грузберг употребили слово «судьба»: Гора Судьбы. Такой подход мог бы оказаться успешным, если бы они не использовали слово судьбав другом контексте. Например, в первой главе второго тома Гэндальф и Фродо обсуждают спасение Фродо от Черных Всадников, и Гэндальф говорит ему: «Да, тебе помогли удача или судьба, я уж не говорю о храбрости» (Р.293). И Грузберг, и К&К вполне мастерски переводят fortune or fate как счастье или судьба. Хотя doomsday в России — это день Страшного суда, использование судьбы для перевода слова fate здесь и в аналогичных местах текста делает невозможным повторное употребление его в качестве перевода doom. Толкин очень тщательно подбирал слова, и никогда не одобрил бы использование одного и того же слова, одновременно для fate и doom.

Кистяковский, ВАМ, Г&Г, Волковский и Немирова использовали слово рок в своих названиях Mount Doom. Кистяковский, ВАМ, Волковский и Немирова написали Роковая гора. На карте Немировой Mount Doom представлен как Ородруин, а ниже в круглых скобках помечен как Роковая гора (Н ХК. на обороте передней обложки). Так же переведено у нее и заглавие третьей главы шестой книги.

Г&Г чередуют Роковую гору и Гору рока. Однако глава у них называется «Огненная Гора» и в самиздатовской, и в печатной версиях. Это буквальный перевод Orodruin (A.515). Яхнин использует также название Огненная Гора на своей карте и в тексте. В самиздатовской версии перевода первой главы шестой книги, когда толкиновский Сэм вступает в Мордор и видит «Ородруин, Огненную гору» (R.214), у Г&Г Сэм видит «Ородруин, Гору Ужаса», название, которое используют Бобырь/Уманский (Б.56, 373, 440; У II.370, IV.714, 782), что служит еще одним подтверждением связи между текстами Бобырь и Г&Г. Хотя Гора Ужаса — это хорошее описание, но именно так называются Эред Горгорот, Горы Ужаса в Дориате, и такое название как раз «Сильмариллиону» и подходит. Название Горы Ужаса появляется в ВК лишь дважды (F.260; Т422). В печатной версии Г&Г исправили эту фразу (Г&Г ВК.181).

По-настоящему успешный перевод Mount Doom должен соответствовать переводу Crack(s) of Doom, огромной вулканической трещины, в недрах которой пылал огонь, единственный способный уничтожить Кольцо (F.94, R.274-76). Переводчики, которые остановили свой выбор на словах судьба vs. рок для передачи Mount Doom, почти все без исключения сохранили это слово и в своей интерпретации Crack(s) of Doom. Кистяковский, ВАМ, Г&Г, Волковский и Немирова употребили слова роковой или рок, переводя Crack(s) of Doom. Кистяковский, ВАМ, Г&Г, Волковский и Немирова использовали слова роковой или рок в своих названиях Crack(s) of Doom. К&К и Грузберг придерживались своего выбора — судьбы — как перевод doom. Им составил компанию и Уманский. Немирова стала исключением из правил. Она предоставила читателю на выбор три различных названия. В первом томе, Crack of Doom превратилась в Роковую Щель (Н ХК.79, 80, 84, 472), повторяя ее выбор перевода слова doom в названии главы. Во втором томе она становится Гибельной пропастью (Н ДТ.354), давая читателю отчетливое представление о грозящей там Фродо и Сэму гибели. В третьем томе название меняется на Гибельную Щель (Н ВК.212, 220, 224). Кашу из различных вариантов перевода названия, для которого Толкин дал лишь одну версию, никак нельзя назвать удачной, она может только закутать читателя. Немирова преуспела бы больше, если бы повсюду придерживалась своего первоначального выбора.

Oliphaunt. Толкин подразумевал, что это просторечный вариант слова elephant. Слово следовало слегка исказить, исходя из того, что названия чужеземных зверей, которых люди никогда или почти никогда не видели, также должны звучать несколько странно. Автор был разочарован тем, что голландский переводчик воспользовался словом olifant, в современном голландском языке означающим слона, потеряв при этом тот оттенок архаичности, что Толкин хотел придать этому названию. Кистяковский и Волковский употребляют слово олифант, а Грузберг — олифонт, но современное русское слово — слон. Немирова и Яхнин продолжили традицию, назвав зверя олифантом. Для русского читателя любая вариация слова олифант, несомненно, звучит непривычно. Ни один из вариантов, используемых переводчиками, не встречается в популярных толковых словарях, и для большинства русских читателей олифант никогда не станет чем-то большим, нежели двуязычная каша, не содержащая в себе и намека на слонину. Г&Г употребляют слово елефант, а редакторы Грузберг-А — элефант, что попросту является транслитерацией слова elephant. К&К и ВАМ написали олифан, а К&К в своем примечании к нему толкуют это название не только как древнеанглийское [232]слово слон, но также и как название рога Роланда из старофранцузской эпической поэмы «Песнь о Роланде» (К&К ДБ.524).