Литмир - Электронная Библиотека
A
A

На переднем сиденье «Вольво» сидел человек лет шестидесяти. Все время, пока Глеб разговаривал с Дашей, он наблюдал за ними через боковое тонированное стекло. Когда Глеб вернулся в машину и сел за руль, он спросил:

– Скажи, тебе, что других девок мало?

Глеб промолчал, и это, кажется, вызвало у его пассажира раздражение. Не дождавшись ответа, он сказал довольно резко:

– Ищешь на свою жопу приключений?

Глеб поморщился. Ему не понравился жаргон, но еще больше не понравился тон, в котором была произнесена эта фраза. Все вместе не укладывалось в рамки приличия, и Глеб сказал:

– Почему ты так говоришь?

Казалось еще немного и его умудренный жизненным опытом пассажир закричит на Глеба. Его глаза бешено вращались. А взгляд сделался прожигающим. Но ничего подобного не произошло.

– Да потому. Ты же сам говорил, что эта шмара живет с ментом?

Глеб помолчал, а потом заговорил не менее раздраженно:

– Я люблю ее. И все. И не советовал бы никому лезть ко мне со своими советами.

Прозвучало довольно грубо, но пассажир ехавший в машине с Глебом, кажется, не обиделся, на такое резкое замечание. Или, по крайней мере, сделал вид, что не обиделся. Он с минуту сидел молча, но потом посчитал своим долгом высказаться:

– Ты напрасно обижаешься. Любовь такая штука… Она спалила многих хороших людей. Не мешало бы тебе об этом знать.

– Я знаю, – несколько с обидой парировал Глеб. Не обращая внимания на это признание, пассажир продолжил:

– Просто, если ты разозлишь ее мента, он может тебе наступить ногой на яйца. А это уже серьезно. Уж ты мне верь. И тогда мы будем должны сделать выводы, а они могут быть самыми неадекватными. И в первую очередь, по отношению к тебе.

На лице Глеба появилась кривая улыбка. Беседуя, он даже ни разу не взглянул на пассажира, как бы этим подчеркивая свое достоинство. Теперь же, слова собеседника воспринял, как откровенную угрозу.

– Ты решил меня попугать? – с улыбкой спросил Глеб.

Его пожилой собеседник только пожал плечами, что означало, понимай, как хочешь. Глеб понял и сказал:

– Напрасно. Это я могу сделать так, что вам всем станет нехорошо. Так что ты, Эдик, свое мнение лучше попридержи, – назвал он своего немолодого собеседника несколько униженно. И тот стойко выдержал такое обращение, хотя привык, когда его называли по имени отчеству. Глеба он относил к молодым выскочкам, которые считают, что им принадлежит, если не весь мир, то лучшая его часть. А таким, как Эдуард Юрьевич, все остальное. И взгляд, который послал Глеб на своего пассажира, был наполнен цинизмом, как бы лишний раз, подтверждая, что хозяин положения все-таки он, а не этот старикашка.

Эдуард Юрьевич Барков сидел с непроницаемым лицом, пожевывая фильтр давно потухшей сигареты. Он о чем-то задумался. И даже не сразу сообразил, что ему надо выходить, когда машина остановилась возле шестиэтажного дома на Варшавке, где Эдуард Юрьевич совсем недавно приобрел приличную пяти-комнатную квартиру. Видя, что Барков медлит, Глеб напомнил:

– Мы приехали.

Прозвучало так, как если бы молодой хозяин «Вольво», сказал: «Пошел вон». Седоволосый пассажир по-стариковски вздохнул.

– Да. Приехали, – сказал он как бы с неохотой и, не прощаясь, вылез.

Глядя, как он медленно удаляется к подъезду, Глеб усмехнулся и поспешил уехать. Слишком утомил его этот старикашка Барков.

* * *

Едва войдя в квартиру, Даша скинула туфли и сразу же прошла в комнату, где стоял видеомагнитофон. Федора дома не было, поэтому пришлось избежать ненужных вопросов по поводу такой поспешности. Да и Глеб предупреждал же, чтоб она смотрела одна, без Федора.

Она включила телевизор с видиком, сунула кассету. И то, что она увидела, заставило ее оглянуться на дверь. Вот так, невзначай, не вошел бы Федор. А Глеб оказался просто гадом. Установил в спальне маленькую видеокамеру и заснял, как они занимались с ним сексом. Было это один единственный раз, когда Даша ушла от Федора и собиралась уехать с Глебом в загранку. Поступок был с ее стороны не слишком обдуманным, и Даша потом не раз признавала это и раскаивалась. И вдобавок ко всему, теперь он может разрушить всю ее жизнь с Федором. Вот они последствия того поступка.

Она с ненавистью смотрела на экран. Зрелище получилось ужасное. Хотя у любителей крутой порнухи, это бы вызвало небывалый восторг и бурю эмоций. Красивое женское тело в столь грациозных позах.

Даша не стала досматривать. Она прекрасно помнила ту любовную сцену. Женская слабость, обернулась для нее трагедией. Прав этот ублюдок Глеб, нельзя Федору смотреть это. Но как быть? Уверена была, эта кассета у Глеба не единственная. Записывал на маленькую видеокамеру, втайне от Даши, а потом переписал на большую кассету. Но разве этот негодяй откажет себе в удовольствие и не оставит кассету. Еще чего доброго, возьмет и покажет это все в кругу приятелей, под рюмочку. Даша там уж слишком раскованно вела себя. Боже, какой стыд. Никогда не сомневалась, что мужчины коварные существа, которым нельзя доверяться ни в чем. Теперь лишний раз убедилась в этом. Да слишком поздно. Но как Глеб мог так поступить? Об этом она еще спросит у него. Клялся в любви. И вдруг такая жестокость.

Она вынула кассету из видика, не зная, куда ее деть. Самое лучшее, это сжечь пленку, сейчас, не медля, но только не в квартире. Останется запах гари. Федор будет допытываться. Это надо сделать на улице. Даша сунула кассету в свою сумочку, но прежде чем выйти, позвонила Глебу на сотовый. Он как будто ждал ее звонка. Наверное, знал, что, просмотрев пленку, она не утерпит и позвонит ему сама. И не ошибся.

– Глеб, ты сволочь! – выпалила она в трубку. Он ничуть не обиделся. Даже более того, хотя Даша и не видела его лица, но ей казалось, что, разговаривая с ней, Глеб скалится в улыбке. Он привык всегда добиваться своего. Похоже, и в отношениях с ней у него появляются существенные сдвиги. Знает, подонок, деваться Даше некуда. Федору она жаловаться не станет. И он наслаждается ее беспомощностью.

– Милая, ты плохо думаешь о людях. В частности обо мне. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была со мной. Как поступить, выбор за тобой. Только уверен, стоит твоему менту посмотреть содержание той кассеты…

– Молчи, Глеб, – с ужасом воскликнула Даша. Не стоило продолжать то, в чем Даша и сама была уверена. Чуть не расплакалась от горя. Ну, почему, жизнь такая подлая штука? А Глеб как бы в насмешку спросил:

– Ну, так чего ты решила?

Даша горько вздохнула. Видно, уж ничего не поделаешь. Шантаж всегда в ходу у негодяев. И ей придется согласиться на его условия.

– Ладно. Я приеду к тебе. Только, чтобы Федор ничего не узнал… Понял, о чем я?

– Он ни о чем не узнает, – пообещал Глеб. Хотя цену его обещаниям определить нетрудно. Такому ублюдку не долго отказаться от всего.

Даша положила трубку и пошла в прихожую. Как бы там ни было, а от этой проклятой кассеты стоит избавиться и побыстрей, чтобы на нее случайно не наткнулся Федор. Она быстро надела туфли, но выскочить на площадку не успела. Услышала, как с той стороны двери, сначала в замочную скважину влез ключ, а потом послышались щелчки замка.

Даша почувствовала, как лихорадочно у нее бьется сердце. Это Федор. У него нет привычки, лазать по ее сумочкам, но все же. Она запихала кассету на самое дно сумочки, прикрыла ее сверху носовым платком и косметичкой.

Дверь открылась.

– Дашка, ты куда собралась? – Федор наклонился и поцеловал Дашу. А Даша украдкой вздохнула. Не думала, что он придет раньше. Хорошо еще, что он не заявился, когда она просматривала кассету.

– Собралась? Да я только что пришла, – соврала она. – Видишь, еще туфли даже не сняла. А ты что-то сегодня рановато.

Федор улыбнулся.

– По тебе соскучился. Вот и смотался пораньше, – сказал он и, заметив в ее глазах грусть, спросил озабоченно: – Случилось, что ль чего?

Изо всех сил Даша старалась не показать, как она взволнована. Только бы Федор не догадался ни о чем. Поспешила ответить:

17
{"b":"149519","o":1}