На улице Туманова поджидали Ваняшин с Греком. Оба сидели на скамейке перед клумбой с цветами, курили и о чем-то разговаривали. Федор был на все сто уверен в том, что вряд ли сейчас усатый капитан был обеспокоен происшедшим убийством. Скорее всего, мысли Сан Саныча Грека были настроены исключительно на другое. И в этом Туманов тут же убедился, стоило ему подойти к своим помощникам.
Слащаво улыбаясь, Грек уставился на Федора своими черными глазенками и, щурясь как кот от яркого солнца, сказал:
– Красота-то какая вокруг, Николаич. Прямо как в раю. Чего бы не жить людям.
Леха Ваняшин сидел на краю лавочки и в открытые ворота таращился на часть улицы, располагавшуюся перед коттеджем Розовских. Похоже, болтовню Грека он вовсе не слушал, хотя самого капитана, это мало заботило. На скучном лице лейтенанта появлялось оживление, если мимо проходила юная красотка в короткой юбочке и уходила, сверкая загорелыми ножками.
Федор окинул взглядом обоих помощников. Засиделись оба без дела. Разомлели от жары. И майор, напустив на себя побольше строгости, сказал:
– Ну и чего вы там наработали? Есть что-либо интересующее нас?
Грек досадливо махнул рукой.
– Какое там, Николаич. Ноги до мозолей стерли, а результат, кот наплакал, – сказал Грек, бросив очередной окурок мимо урны на мраморную плитку, где уже таких окурков лежало с полдесятка.
Федор мрачно посмотрел на них и не менее мрачно заметил:
– Понятно. Значит, похвалиться нечем?
– Можно сказать и так, – сказал Грек, разводя руками. – А что же ты хочешь? Утро. Это ведь не деревня, где люди с солнышком встают. Тут спальный район. В половине девятого утра тут все еще дрыхнут. Поэтому, никто ничего не видел и не слышал. Ну, а ты как там с вдовушкой? – спросил Грек, при этом, покосившись, незаметно от Федора, подмигнул приятелю Лехе. Тот улыбнулся, что доставило Греку неописуемую радость, потому что вопрос майору Туманову был задан не столько по делу, сколько с подколом. Впрочем, сам Федор на этот подкол не обратил внимания, в отличие от Грека с Ваняшиным.
– Мы с ней побеседовали, – сказал Федор. А на усатой роже капитана появилось разочарование.
– И только? – улыбаясь, спросил Ваняшин.
Федор нахмурился и покачал головой. Заметил как бы, между прочим.
– Леша. Ты перенимаешь от капитана Грекова дурные манеры. И мне, как старшему над вами, олухами, придется обратить на это внимание, – пригрозил Туманов. Но Ваняшина это не проняло. Он сказал:
– Поздно, Федор Николаич.
– Что, поздно? – сразу не понял Федор.
– Обращать внимание поздно. Потому что все манеры уже переняты. В чем– чем, а в этом, Сан Саныч Грек постарался от души. Всю херню мне передал.
Внимательно слушавший все это Грек, не утерпел:
– Не трепи, чего не надо. Ты к нам пришел уже испорченный, как уличная девка. А я тебя, дурака, воспитываю. Можно сказать, уму разуму учу. И ты, Лешка, с больной головы на здоровую не вали. Понял? И закрой хавальник.
Слушавший всю эту болтовню Федор, не выдержал. Для начала он с досады плюнул. Хотел попасть в стоящую неподалеку урну и не попал. Плевок угодил на ту плитку, куда Грек накидал окурков.
– Ладно. Хватит болтать не по теме. Поехали. Мне вдова дала адрес, где может скрываться водитель ее мужа, – сказал Туманов.
– Предполагаемый преступник, – уточнил Грек.
Федор вздохнул и поднявшись со скамейке, потребовал, последовать его примеру, сказал Греку с Ваняшиным:
– Ладно. Будем считать так. Поднимайте свои жопы и вперед.
Топтавшийся без дела возле узорчатых металлических ворот местный участковый, увидев вышедших важных оперов, приложив руку к фуражке, осведомился у майора Туманова:
– Товарищ майор, а мне чего теперь делать? Труп увезли…
Федор не ответил. Не видел никакой надобности в том, чтобы держать этого служаку тут. Но с другой стороны он его и не ставил сюда. И лучше бы ему о дальнейшем своем предназначении справиться у своего начальства.
За Федора ответил капитан Грек. Он обнял участкового, негромко наговаривая ему на ухо:
– Тебе поручается трудное задание. Иди, успокой вдову. Наш майор не сумел, так попробуй ты. Понимаешь, хреново ей там сейчас. Так что, давай.
Участковый оторопело захлопал глазами, видно не поняв, что приехавший капитан попросту с ним валяет «ваньку».
– Грек, поехали, – крикнул Федор уже из машины, видя, что усач как всегда не торопится, и не прочь бы поболтать с участковым. Но майор лишил его такой возможности, заставив сесть в машину.
На улице Подбельского опера остановились возле пятиэтажного кирпичного дома потонувшего в зелени разросшихся тополей. Из-за листвы проглядывают окна. Так и кажется, что за одним из них затаился предполагаемый убийца бизнесмена Розовского, его водитель. И он не просто затаился, а настороженно наблюдает за улицей. Ему нужно пересидеть какое-то время. Собраться с мыслями и решить, что делать, как быть дальше.
Хотя Федор так до конца и не верил, что Розовского убил его собственный водитель. По мнению Туманова в высшей степени неразумно водителю убивать своего шефа, да еще из машины, на которой он за ним приехал.
– Какая-то ерунда, – категорично заметил по этому поводу Федор Туманов, с чем рассудительный капитан Грек был в корне не согласен.
– А никакой ерунды, Николаич. Вдова же видела, как этот гад стрелял в ее мужа. А то, что она не видела его лица, это ничего не значит. Он что, публичная девка, чтобы свою рожу в окно выставлять. Сделал дело. Получил денежки и отвалил в сторону, – настойчиво проговорил Грек. Казалось, нет ничего такого, что бы могло заставить Сан Саныча Грека изменить свое устойчивое мнение. И все, в чем пытается ему возразить майор Туманов, это не возражения, а обыкновенная демагогия. И как жаль, что этот недоумок лейтенант Ваняшин занял ни его сторону, а сторону твердолобого майора. Но ничего, Сан Саныч докажет им обоим, кто из них прав.
– Знаешь, Сан Саныч, по-моему, Николаич прав. Каким же это надо быть дураком, чтобы вот так взять и убить своего шефа. Он что, этот Ищенко не понимает, что засветился. Ведь все подозрения на него, – не отрываясь от руля, высказался Леха Ваняшин. Вдвоем с майором они готовы навалиться на Сан Саныча Грека. Только, где им развеять убеждения опытного сыскаря.
– Мой юный друг, ты как всегда прав. Только ты забываешь, что убийство это имеет явно заказной характер. И водителю отвалили за него столько денег, что тебе тупоголовому и не снилось. А потом ты забыл одну простую истину, что есть такая категория людей, они за большие деньги мать родную в землю закопать, готовы, а уж шефа убить, для них, как нашему Николаичу плюнуть мимо урны. Как только возьмем этого водилу-мудилу, вы увидите, что я был прав. Но Сан Саныч не из гордецов. Много я с вас не возьму за упрямство, а по литрухе пива вы мне будете должны. Чтобы впредь не спорили.
Сидевший с задумчивым лицом Федор Туманов молчал. Грек легонько толкнул его.
– О чем задумался, майор. Жизнь порой сплетает такие замысловатые узоры, которые трудно расплести. А этот узорчик мы в два счета забацаем. Нам теперь надо только Ищенко взять, – проговорил Грек все это тоном, как человек убежденный в правоте не только своих слов, но и поступков.
Туманов кивнул на торец дома, возле которого они припарковали свою «Волгу».
– По словам несчастной вдовушки, Ищенко отсиживается в этом доме в пятьдесят восьмой квартире. У своей любовницы, – сказал Туманов. Грек сделался подозрительным.
– Слушай, Николаич, а ты не спросил, откуда у несчастной вдовушке такие сведения? – спросил Грек у Федора.
– Не спросил, – с огорчением признался Федор, чувствуя, что дал маху. – Побеседовать с ней как следует, не пришлось.
– Понятно, – протянул Грек разочарованно. – Надо было мне с ней потолковать. А ты купился на ее красоту. Вот она тебе мозги и запудрила. А со мной такие номера не проходят. Я всех красивых лярв сразу вывожу на чистую воду. Стоит мне только глянуть таким в глаза и у иной красотки сразу отпадает охота врать. Вот так, – закончил Грек с бахвальством и посмотрел на Туманова с Ваняшиным, заметив, что оба едва сдерживаются, чтобы не расхохотаться. – Чего вы? Да ну вас, – обиженно махнул он рукой и отвернулся.
