Когда Дуб проходил мимо, она даже не глянула на него, отвернулась. И Дуб успокоился. Но если бы входя в подъезд, он обернулся, то заметил бы, что стоило ему только подойти к дверям, как девушка тут же достала из сумочки свой сотовый, и быстро набрав нужный номер, сказала короткую фразу:

– Он идет в подъезд.

Два ее спутника, рослых широкоплечих парня, сидели на площадке восьмого этажа, баловались пивком и негромко разговаривали. После звонка своей симпатичной подружки, оба достали пистолеты с навернутыми на стволы глушителями, вслушиваясь при этом, как снизу поднимается кабина лифта.

Вот она добралась до седьмого этажа. Дверь ее открылась, но из кабины никто не выходил. Оба парня переглянулись. Неужели Дуб что-то почувствовал. Несколько секунд он стоял в кабине, прислушиваясь к тишине, царившей на площадке седьмого этажа. И только потом решил выйти. Быстро подошел к своей двери, достал ключи.

Дверь кабины лифта закрылась. И парни облегченно вздохнули. Мягко ступая кроссовками по ступенькам, нырнули вниз, на площадку седьмого этажа, где возле своей двери копошился Дуб.

Он заметил их слишком поздно. В первое мгновение на лице появилась растерянность, которая тут же сменилась страхом, когда увидел направленные на него два ствола.

– Ребята, вы чего? В чем дело? – спросил он дрогнувшим голосом.

– Открывай дверь. Там и поговорим, – спокойно, но довольно жестко ответил один из парней.

Дуб открыл дверь.

– Ну входите, – произнес он без всякого гостеприимства. Теперь в его голосе чувствовалась обреченность, которую чувствуют животные, обреченные на жертву приношения, когда их ведут к жертвенному столбу. Он уже понимал, что для него все кончено. И самое лучшее, на что ему сейчас хотелось бы рассчитывать, это умереть быстро и безболезненно, без мучений. Но, глядя в суровые, набыченные лица парней, он понимал, что так не получится.

Прежде, чем пристрелить, его долго били. Кажется, эти двое кентов выполняли не только роль киллеров, но и мучителей. Им нравилось наблюдать, как после нескольких мощнейших ударов ногами по почкам, у Дуба изо рта потекла кровавая пена, а сам он скорчился от боли. Похоже, превосходство на жертвой их забавляло.

Наверное, он бы мог раскидать их обоих, если б не пистолеты. Идя сюда и опасаясь нарваться на ментов, он не взял свой пистолет и сейчас очень жалел об этом. Посмотрели бы эти гады, на чьей стороне было бы превосходство, окажись в его руках ствол. А так ни о каком спасении, не стоит и помышлять.

И вдруг в дверь кто-то позвонил. Парни переглянулись, потом один из них спросил у Дуба:

– Кто это может быть? Отвечай, скотина! – Он замахнулся пистолетом, но, поймав равнодушный взгляд Дуба, не ударил. Истерзанный побоями охранник смотрел на него, и в его глазах не было страха.

– Не знаю. Лично мне все равно, кто там, – говоря так, бывший телохранитель вора, не лукавил. Ему действительно было все равно, кто бы там ни был. Да и глупо думать, что пришедшие выполнить заказ киллеры, оставят его в живых. Это не входит в правила профессиональных убийц. Заказ они должны исполнить при любых обстоятельствах. И звонок в дверь, его не спасет.

– Иди, глянь, кто там, – сказал один киллер другому.

Минуты не прошло, как тот другой вернулся.

– Менты, суки. Три рожи стоят под дверью. Чего делать будем? Как нам выбраться отсюда теперь? – спросил он. Но тот, другой, похоже, все обдумал на случай непредвиденных обстоятельств.

Достав из кармана пистолет, из которого он убил вора Лунька, он выстрелил в Дубова, и когда тот упал, аккуратно вложил ствол в его руку.

– Пусть менты думают, что наш дорогой друг решил сам себя отправить на тот свет, – сказал он, улыбнувшись, и пошел в другую комнату, где был выход на балкон.

В дверь колотили так, что, казалось, еще немного, и она вывалится. Но пока она еще не вывалилась, парни, вышли на балкон. Посмотрели вниз. Возле подъезда стояла черная «Волга». А блондинка, сидевшая в серой «девятке», увидев их, моргнула фарами, предупреждая об опасности. Хотя это предупреждение оказалось несколько запоздалым.

– Чего, сиганем вниз, прямо на ментовскую машину? – шутя, предложил один парень другому.

– Сдурел что ли? – отозвался его напарник на полном серьезе, не оценив шутку. – Мы сделаем по-другому, – кивнул он на решетчатое ограждение между двумя балконами.

Они довольно быстро перелезли на соседний балкон, рукоятью пистолета разбили стекло в двери. В той соседской квартире никого не оказалось. И спрятав пистолеты под спортивные куртки, они вышли, захлопнув входную дверь, не дожидаясь лифта, по лестнице, быстро спустились вниз. Из подъезда вышли так, словно к происходящему на площадке седьмого этажа в соседнем подъезде они не имеют никакого отношения. Не торопясь, вразвалочку, прошли мимо молодой мамы, убаюкивающей в коляске плачущего малыша. Но стоило им сесть в серую «девятку», как машина, развернувшись, стремительно понеслась по ухабистой дороге, рискуя потерять все четыре колеса. Сидящая за рулем блондинка, не жалела машину, и вдавливала аккуратной туфелькой педаль газа почти до пола, спеша уйти от ментов.

Грек сидел, попыхивая сигаретой, погрузившись с глубокие раздумья. Похоже, что и его молодой друг Леха Ваняшин приуныл. На этот раз он сидел не как обычно на подоконнике, поглядывая в окно, а на стуле рядом с Греком и лицо его выражало крайнюю озабоченность.

Молчал и Федор Туманов. Только что он вернулся из кабинета полковника Василькова, где «батяня» в не самой лестной форме высказался о группе руководимой майором Тумановым. В отношении самого майора, «батяня» проявил деликатность, но Федор понял, что к слову «раздолбаи», которым полковник обласкал Грека с Ваняшиным, он тоже имеет самое прямое отношение.

– Вот тоже задачка с тремя неизвестными, – сказал Грек, не выдержав долгого и от этого томительного молчания. – Ничего не пойму, – развел он руками, во время этого жеста, выудив очередную сигарету из майорской пачки. – Получается, привокзальную проститутку прикончил Дубов, так что ли? – спросил он, конкретно не обращаясь ни к Туманову, ни к Ваняшину. Получилось, будто усатый капитан беседует сам с собой.

Но лейтенант Ваняшин был не согласен с таким раскладом, спросил:

– Почему ты так думаешь?

Грек посмотрел на него.

– Ну, как же. В кармане его пиджака найден сотовый телефон, принадлежавший Бруно. Значит, он был у нее в квартире. Иначе, каким образом он бы попал к Дубову? – проговорил капитан задумчиво.

– Более того, – сказал Туманов, разбавляя мысль Грека своими предположениями. – Уверен, что в подвале в меня стрелял никто иной, как Дубов.

Ваняшин попытался вспомнить того убегающего парня, выскочившего из подъезда. Фонарное освещение там было слабым, но если посмотреть на Дубова со спины, то, вроде, похож.

– А что, вполне, может быть, – призадумался Ваняшин. Туманов согласно кивнул, но тут же заметил:

– Но на вокзал за проституткой с Овечкиным приезжал не Дубов, а кто-то другой. Дубов попал в квартиру к Бруно, когда проститутка уже была убита Овечкиным. У Овечкина в кармане найден нож с выкидным лезвием, которым, судя по заключению экспертизы, и была убита проститутка с Казанского вокзала. И в квартире у Курепина Дубов не был. Там нет его следов. Скорее всего, обнаружив труп, он хотел уйти. Но уйти ему помешали мы. Вот он и отсиживался в подвале. Но меня сейчас больше интересует исчезнувшая Бруно, и ее сосед Курепин. Кому и зачем нужна была вся эта подмена с женщиной внешне похожей на Бруно. Да и наличие такого послужного списка как у Курепина, говорит о многом. Хотелось бы, все-таки узнать, какую во всем этом деле, он играет роль.

– Уж точно не постороннего наблюдателя, – подсказал Ваняшин. И Туманов с Греком не стали с ним спорить. Но Грек, считавший себя тем человеком, кто слов на ветер не бросает, не собирался просто так сдавать свои позиции, и сказал, обращаясь к майору Туманову: