Шизгара тихонько кашлянул – не смог сдержаться, услышав из уст комиссара столь необычное признание. Остальные гости оказались более выдержанными. Захар мрачно кивнул, а Бесяев и Томба в лице не изменились. Чуя тоже, но по другой причине – он с трудом улавливал смысл длинных выступлений.
– Все оставляют следы, комиссар: или на земле, или в прошлом, – протянул Треми. – Уверен, через пару часов мы будем знать о преступнике все.
– Пару часов назад я тоже был в этом уверен, – ровно ответил Сантьяга.
– Вы потеряли надежду?
– Я немножко взбешен.
– И вы немножко торопитесь. – Ответом стал тяжелый взгляд черных навских глаз. Захар выдержал его, после чего вновь кивнул: – Понимаю.
Мало кто в Тайном Городе мог позволить себе затевать с комиссаром подобные беседы в подобный момент, но Треми был не просто союзником, а другом. И он искренне разделял боль Сантьяги.
– У моей торопливости есть причина, – негромко объяснил комиссар. – Когда убийца сообразит, кого он разозлил, он, вполне возможно, покончит с собой. А у меня появилось жгучее желание с ним встретиться.
И с этим тоже все понятно. О том, как именно поступят навы с убийцей Харуги, присутствующие старались не думать, даже Захар признавал, что самые смелые фантазии масанов бледнеют на фоне изобретательности темных.
– Как я уже сказал, в настоящий момент у нас нет достоверной информации о личности убийцы и его мотивах, – вернулся к делам Сантьяга. – А потому мы будем рады любой помощи.
– Все, что угодно, комиссар.
– Если потребуется – первые страницы всех изданий «Тиградком» в вашем распоряжении.
– Нам очень неприятно, что под подозрением оказались челы, и мы приложим все усилия, чтобы как можно быстрее разобраться с этой проблемой, – поддакнул Шизгара.
– Если он придет в Лабиринт, мы его съедим, – пообещал ос.
– Кого? – поднял брови Сантьяга.
– Убийцу! – объяснил Чуя. И гордо добавил: – Никто не смеет трогать Темный Двор!
Осы не отличались сверхъестественной сообразительностью, воспринимали информацию медленнее остальных жителей Тайного Города, и комиссар понял, что под ударом оказались все посещающие Лабиринт челы, включая рабочих и работников метро.
– С вами мы переговорим отдельно, – пообещал нав.
– Со мной? – растерялся ос. – Почему?
– Потому что с вашей стороны присутствует кое-какое недопонимание ситуации.
Захар ухмыльнулся.
– Но… – начал было Чуя.
– Тихо!
Иногда случались моменты, когда знаменитая воспитанность комиссара давала сбой.
– Во-первых, мне нужна информация, – жестко произнес Сантьяга. – Я хочу знать все сплетни и слухи, которые циркулируют по Тайному Городу. Если на глухой окраине в маленьком человском баре в пьяном разговоре прозвучит подозрительная фраза, я хочу ее услышать. Это понятно?
– Да.
– Не проблема.
– Сделаем.
– Мы должны разговаривать с челами? – удивился Чуя.
– Второе, – продолжил комиссар, проигнорировав вопрос оса. – Пресс-служба Темного Двора готовит еще одно заявление: «За любую информацию, которая поможет раскрыть преступление, Великий Дом Навь выплатит сто тысяч». Уверен, это еще больше подстегнет и моих и ваших информаторов.
– Золото все любят, – согласился Карим Томба.
А настоящий шас знал об этой любви значительно больше остальных.
– Я не закончил, – недовольно бросил Сантьяга. – Тот, кто выведет нас на убийцу, получит десять миллионов.
– Без вопросов? – неожиданно спросил Шизгара.
– То есть?
– Предположим, гипотетически, конечно, что у преступника есть сообщник, который, услышав о вашем щедром предложении, пожелает раскаяться. Ну, совесть его замучает и все такое прочее… Предположим, что этот гипотетический сообщник не ожидал, что целью преступления станет нав, и теперь готов искупить свою вину. Как вы с ним поступите?
– Вопросы у нас, безусловно, будут, и вопросов будет много, – не стал скрывать комиссар. – Но я понял вашу мысль и…
Пауза, короткая борьба с собой, точнее – с жаждой крови, с пылающим внутри гневом. И завершилась эта борьба победой холодного рассудка.
– Мы готовы к компромиссу в разумных пределах, – мрачно ответил Сантьяга. – Мы тщательно проверим все обстоятельства и если убедимся, что ваш гипотетический сообщник действительно не хотел ссориться с Темным Двором, он получит прощение.
– Тщательная проверка будет включать в себя пытки?
– У вас гипотетический интерес или вы знаете чела, готового за десять миллионов сдать мне убийцу?
– Гипотетический, – мгновенно сдал назад Шизгара.
– В таком случае давайте дождемся, когда гипотеза превратится в реальность. И сосредоточимся на первоочередных задачах.
Последняя фраза означала окончание выступления и явственно намекала собравшимся, что они могут высказаться.
– Я задействую все ресурсы «Тиградком», – быстро произнес Бесяев. – Если через два часа какой-нибудь житель Тайного Города не узнает о вашем предложении, это будет означать, что он не смотрит телевизор, не слушает радио, у него нет мобильного телефона или он мертвый.
– Каждый репортер мечтает о славе, и многие уже рыщут, пытаясь разгадать убийства, – подал голос Карим Томба. – Но у меня есть определенное влияние на этих ребят, и я гарантирую, что наиболее интересные факты будут в первую очередь поступать вам.
– Благодарю.
– Искренне надеюсь, что ублюдок высунется из своего логова ночью, – проворчал Треми. – Все масаны будут настороже, комиссар, пусть только появится – обещаю, мы его не упустим.
– Я поговорю с наемниками, – деловито пообещал Шизгара. – Возможно, кто-то из них получал странные предложения и теперь трясется от страха, раздумывая, донести или нет?
– Хорошая мысль, – одобрил комиссар.
– Если убийца укрылся в Лабиринте, мы его найдем, – пообещал ос. – А как он выглядит?
– Этого никто не знает, – буркнул Захар.
– Ладно, – махнул рукой Чуя. – Найдем и так.
– Только не переусердствуйте, пожалуйста, – попросил комиссар.
– Это как?
Сантьяга вздохнул, но объяснить Чуе свои требования не успел: дверь в комнату распахнулась, и выросший на пороге Ортега выпалил:
– Горячие новости, комиссар: только что у порога собственного дома убит обер-воевода Измайловского домена.
– Значит, люды отпадают, – мрачно усмехнулся Сантьяга. – Еще одна версия псу под хвост.
* * *
Муниципальный жилой дом.
Москва, Измайловский проспект,
7 июня, вторник, 21:43
В этом июне пережить путешествие по Москве можно было исключительно при наличии в машине кондиционера. Раскаленный за день асфальт, вполне подходящий для жарки бекона, был бы, наверное, рад хоть чуть-чуть остыть, отдохнуть от лучей беспощадного солнца, расслабиться, но надежды эти рушили легионы пышущих жаром автомобилей, на которых рабочий люд добирался до вожделенного дома. И асфальт продолжал плавиться, выплевывая из себя надоевшее всем тепло. Застоявшийся воздух терял прозрачность, превращаясь в горячее желе, не питал, а удушал пешеходов, вздумавших сдуру прогуляться вдоль переполненных дорог. И крепко бил по мозгам шоферюг, лишенных кондиционеров, превращая приличных, в общем-то, людей в остервенелых участников игры «Соверши как можно больше дурацких ошибок». Обалдевшие от жары водилы не смотрели в зеркала, не включали поворотники, тормозили перед свободной полосой и давили на газ в пятидесяти метрах от хвоста плотной пробки. Болтали по телефону, выводили радио на максимальную громкость и охотно матерились на всех остальных, которые, по их мнению, вели себя за рулем, словно обезьяны.
– Козел, – пробормотала Даша, заехав, наконец, в свой двор.
Скорее всего, оскорбление предназначалось ошалевшему «маршруточнику», едва не подставившему под бампер аккуратного Дашиного «Пежо» свой высокий борт. Да, именно «маршруточнику», вряд ли уставшая девушка среагировала подобным образом на пришедшее от Коли SMS: «Снова задерживаюсь. Извини».