Жилой комплекс «Ломбарде» на Херта-Эрна-стрит. Когда они въезжали, ее трясло.
Ей показалось, что створки ворот разъезжаются целую вечность. За воротами высился трехэтажный особняк. В каком-то архитектурном журнале такой стиль называли «Радость застройщика». Или «Тоскана по-трансваальски». В лучшем случае «Современный пригородный дом».
Тогда они вместе ездили смотреть дом. Два месяца потратили на поиски, потому что Кристо непременно хотелось жить именно здесь. По единственной причине: «Мы можем себе это позволить». Что на самом деле означало: «Мы уже выросли из Стелленберга».
Один дурбанвильский особняк за другим… Она смотрела на них и чувствовала, что всем чего-то недостает. Роскошные, холодные дома без души, без изюминки. Ни в одном не оказалось книжных стеллажей. Вот что больше всего поразило ее – здесь повсюду живут белые богачи, но у них в домах нет книг! Зато бар имеется в каждом доме! Сделанные с выдумкой дорогие деревянные монстры. А какое разнообразие стилей! От стилизованного под железнодорожный вагон до дерева, полированного «под алюминий». Скрытая подсветка выполнена мастерски, на нее потрачено немало сил и средств. Щелкаешь выключателем – и все оживает, раскрывается, разоблачает свое нутро: священное место, святой Грааль со спиртным.
Наконец они увидели этот дом, и Кристо сказал:
– То, что надо!
Дом выглядел дорогим. Тогда она возражала против всего – ей не нравилось даже название улицы. Кристо поднял ее на смех и подписал договор купли-продажи.
Милла въехала в ворота, остановилась у просторного гаража на три машины. Один бокс предназначался для машины Кристо, «Ауди-С>7». Второй – для ее «рено». В третьем – мотоциклы Кристо. Игрушки большого мальчика.
Она нажала кнопку на пульте, открывающую гараж. Дверь открылась. Она вылезла из машины, достала из багажника спальный мешок и надувной матрас.
«Ауди» на месте не оказалось.
Какое облегчение!
Она поспешила к противоположной стене, где были аккуратно разложены вещи Кристо. Положила матрас на место. Немного постояла, испытывая жгучее желание войти в дом через дверь слева. Она понимала, что в дом заходить нельзя. Там она почувствует запах Баренда. Увидит, как они теперь живут без нее. Ощутит силу притяжения прежней жизни.
На улице залаяла собака.
Тоска сдавила ей грудь.
В этом квартале собаки лаяли весь день безостановочно. В очередной раз жалуясь Кристо на свою участь, она так и назвала место их обитания – «Собачий квартал».
– Гос-споди, Милла, ну почему тебе вечно ничего не нравится?
Она вышла из гаража и вернулась к своей машине.
Она оставила машину на парковке возле торгового центра «Палм-Гроув». Надо зайти в «Вулвортс», купить себе что-нибудь на обед… Выходя, она заметила вывеску танцевальной студии Артура Мюррея. Несколько секунд смотрела на нее, совершенно забыв, где она и что собиралась сделать. Лишнее доказательство того, что последнее время она жила как в тумане.
У входа в супермаркет пахло цветами; она посмотрела на них – какие яркие! Как будто впервые в жизни увидела цветы. Она вспомнила, что записала вчера вечером в дневнике: «Как мне снова стать той, кем я была до Р. К – до рождества Кристова?»
Уже подойдя к «рено», она обернулась и снова посмотрела на вывеску.
Танцы… Кристо никогда не танцевал. Даже в университете. Почему она так безропотно мирилась со всеми его решениями, вкусами, пристрастиями? В молодости она очень любила танцевать… Правда, это было очень давно, до того, как все переменилось.
Она отперла машину, села за руль, а цветы и целлофановый пакет с обедом положила на пассажирское сиденье.
Она свободна от Кристо!
Милла вышла из машины, заперла ее и отправилась разыскивать танцевальную студию.
На паркетном полу, освещенном лучами солнца из окон, танцевали мужчина и женщина. Оба молодые. На партнере черные брюки, белая рубашка, черный жилет. На партнерше – короткое винно-красное платье, которое подчеркивает длинные красивые ноги. Из динамиков лились звуки танго; танцоры скользили по деревянному полу легко и искусно, словно без труда.
Милла неотрывно смотрела на них, завороженная их красотой, плавностью и слаженностью их движений. Оба явно получали удовольствие от танца, и ее заполнила неожиданная тоска – захотелось научиться что-то делать так же красиво и хорошо. Заняться чем-нибудь ради удовольствия, забыться, жить полной жизнью, брать и отдавать.
Вот бы ей научиться танцевать так же свободно и непринужденно!
Преодолев смущение, она подошла к стойке администратора. Молодая женщина приветствовала ее улыбкой.
– Я хочу учиться, – сказала Милла.
7 августа 2009 г., пятница
Она постриглась и покрасилась. Тщательно выбрала костюм. Ей хотелось создать видимость неформальной деловитости и вместе с тем небрежной элегантности. Сапоги, свободные брюки, свитер и красный шарф. Сидя в ожидании подруги в кофейне «Медиа-24», она вдруг засомневалась. Может, она слишком густо накрасилась? Может, шарф у нее слишком кричащий? Или она, наоборот, выглядит слишком официально, как будто ей очень хочется получить эту работу?
Подойдя к столику, подруга воскликнула:
– Милла! Ты чудесно выглядишь!
– Ты так думаешь?
– Ты ведь и сама знаешь, что ты красавица.
Нет, она этого не знала.
Когда-то, семнадцать лет назад, они с подругой вместе учились в университете. Потом подруга стала журналисткой, сделала карьеру. Сейчас она работала заместителем редактора известного женского журнала и любила порассуждать об ударении и восклицательных знаках.
– Рассказывай же, как у тебя дела!
– Нормально… – И помявшись: – Хочу работать.
– Писать свою книгу? Наконец-то!
– Я подумывала о журналистике…
– Нет, Милла! Зачем? У тебя что, неприятности?
Она понимала, что сейчас еще не время рассказывать обо всем. Поэтому она просто пожала плечами и ответила:
– Баренд вырос, и мне больше не нужно сидеть дома…
– Милла! Не вовремя ты это затеяла. Цвет кожи у тебя неподходящий. К тому же у тебя ни опыта, ни хорошего резюме. И диплом тебе не поможет – в твоем-то возрасте. Тебе придется конкурировать с сотнями амбициозных, высококвалифицированных молодых людей, которые готовы работать почти даром. Ты только подумай, они прекрасно разбираются в электронике, в цифровых средствах массовой информации… У них это почти врожденное. А ты? К тому же сейчас кризис, ты в курсе? Мы все буквально боремся за выживание! Ты хоть представляешь, сколько журналов закрывается каждый месяц? Людей выкидывают на улицу, а тем, кто остался, замораживают или даже урезают зарплату. Ты не могла выбрать худшее время, чтобы искать работу. Лучше скажи Кристо, что хочешь открыть бутик или, к примеру, кофейню. А о журналистике забудь!
9 августа 2009 г., воскресенье
Она сидела в гостиной на своем новом диване и просматривала раздел «Работа» в «Санди тайме». Особое внимание уделяла объявлениям о найме служащих в средства массовой информации. В основном ей попадались предложения различных интернет-порталов, которым требовались «менеджеры интернет-магазинов, разработчики сайтов и блогов на WordPress (РНР), создатели сайтов (в том числе для мобильных телефонов), веб-дизайнеры».
Ее тревога росла. Росло и сомнение. Ничего у нее не получится, она не справится. Подруга права. Вечером в пятницу консультант агентства по найму персонала сказал Милле то же самое, только замаскированное политкорректными формулировками и корпоративными эвфемизмами. У нее нет никаких надежд.
Она не смирилась. Сначала обзванивала редакции журналов – одного за другим. Начала с самых известных, дошла до ежедневных изданий – как на африкаанс, так и на английском. После общенациональных журналов нехотя перешла к местным изданиям, еженедельным таблоидам и, наконец, в отчаянии попробовала устроиться в какой-нибудь корпоративный журнальчик.
