– Я имею в виду, что мы вообще не были женаты.
Он поверил. Скорее всего, председатель ассоциации консерваторов Южного Уэссекса никогда не узнает правду. Зилла пережила несколько приступов паники, вспоминая венчание с Джерри в церкви Св. Августина в Килбурн-парк, но приступы эти были немногочисленными и продолжались недолго. Сотруднице рекламного агентства Мелине Даз сообщили, что Зилла одинока, но жила несколько лет в «постоянных отношениях» с отцом детей. Та приняла мудрое решение не писать в газетах о семейном положении Зиллы и не упоминать о детях, рассчитывая, что Джимс относительно мало известен и вопросов возникнуть не должно. Она также рассчитывала, что красота Зиллы затмит все остальное. Когда прибыл фотограф, Зилла выглядела просто восхитительно в новом брючном костюме кремового цвета от Аманды Уэйкли[16] и шарфом от Джорджины фон Эцдорф[17], завязанным на шее. Красавец Джимс небрежно опирался на спинку стула; его рука с безупречным маникюром гладила ее длинные черные волосы.
Затем Мелина пересмотрела свое отношение к популярности Джимса и предложила представить Евгению и Джордана племянницей и племянником, детьми сестры, трагически погибшей в автомобильной катастрофе, но Зилла наотрез отказалась. И Джимс тоже, что несколько удивило ее. Мелина должна помнить, что он не просто известный человек, а знаменитость.
– Временно, – парировала Мелина.
– Если я получу должность, – сказал Джимс, понижая голос, – разница станет очевидна.
Все это нервировало Зиллу.
– Я не хочу разлучаться с детьми.
– Конечно, дорогая, мы этого и не планируем.
– Полагаю, было бы разумно, – сказала Мелина, – в течение года не давать интервью печатным средствам массовой информации. Мы можем сообщить, что ваш первый муж трагически погиб в автомобильной катастрофе? – Подумав, она с неохотой рассталась со своим любимым сценарием. – Нет, наверное, нет. А к тому времени на подходе, возможно, будет еще один малыш.
Зилла подумала, что шансы на еще одного малыша чрезвычайно малы. Она ничего не знала ни об интервью, ни о журналистах, но уже боялась их. Однако Зилла уже давно овладела искусством избавляться от неприятных мыслей. Поэтому каждый раз, когда воображение рисовало ей репортера на пороге их дома после того, как Джимс станет заместителем министра внутренних дел или министра здравоохранения в теневом кабинете, она гнала от себя эту картину. А если вкрадчивый голос у нее в голове шептал: «Расскажите мне о вашем предыдущем браке, миссис Мэлком-Смит», – Зилла заставляла его заткнуться. В конце концов, она знала, что Джерри больше не появится. Самый верный способ заявить о намерении исчезнуть – это объявить о своей смерти.
Джимс купил ей обручальное кольцо с тремя крупными изумрудами на квадратной подушке из бриллиантов. Он уже вручил Зилле карту «Виза» на имя З. Г. Лич, а теперь выдал платиновую «Американ экспресс» на имя миссис Дж. Ай. Мэлком-Смит и сказал, чтобы она купила себе любую одежду, которая ей понравится. В новом зеленом костюме от Кэролин Чарльз[18] с украшенным бисером лифом Зилла обедала с Джимсом в зале Черчилля в Вестминстерском дворце и была представлена лидеру консервативной партии в Палате общин. Семь лет назад она описала бы свои убеждения как коммунистические и теперь сомневалась, может ли называться консерватором.
– Уже можешь, моя дорогая, – сказал Джимс.
После обеда он повел ее в Вестминстер-холл, а потом в подземную часовню Св. Девы Марии. Даже Зилла, которая почти не замечала таких вещей, была вынуждена признать, что каменная кладка сэра Чарльза Барри производит впечатление, а роскошные светильники великолепны. Она послушно разглядывала фрески с изображением св. Екатерины, которую пытали на колесе, и св. Иоанна Евангелиста в кипящем масле, хотя они вызывали у нее легкую тошноту, а от поджариваемого св. Лаврентия ей едва не стало плохо. Зилла подумала, что во время церемонии венчания не стоит смотреть вверх. На фоне этих ярких, насыщенных цветов лучше всего будет смотреться свадебное платье цвета слоновой кости. Выбрав статус одинокой женщины, она была полна решимости избавиться от воспоминаний о своем браке и почти примирилась с венчанием в церкви.
Жаль только, что детей нельзя взять с собой. Зилла уже представляла Евгению как подружку невесты и Джордана в качестве пажа. У них был бы шикарный вид в нарядах из черного бархата, с белыми кружевными воротниками. Если не считать этих легкомысленных фантазий, она серьезно беспокоилась из-за детей. Их существование было одним из тех не то чтобы неприятных, но тревожных фактов, от которых никак не избавиться, сколько ни пытайся. Разумеется, Зилла пыталась думать о них просто как о самых близких ей людях, возможно, единственных, кого она любит, потому что ее чувство к Джимсу вряд ли относилось к этой категории. Но неловкое положение, в котором она оказалась, не позволяло забыть о неприятных аспектах. Прежде всего они постоянно спрашивали, когда снова увидят Джерри. У Джордана появилась привычка громко задавать этот вопрос на улице, что приводило ее в замешательство, а когда Джимс пригласил к ним знакомого члена парламента, мальчик заявил: «Я хочу к папе!»
Евгения, будучи менее эмоциональной, всегда выражалась конкретнее. «Папа не приезжал к нам уже несколько месяцев, – заявляла она или цитировала няньку, которую Зилла теперь приглашала почти ежедневно: – Миссис Пикок говорит, что мой папа – «отсутствующий отец».
Последний его адрес, известный Зилле, был Харвист-роуд, 10. Иногда она доставала клочок бумаги, на котором Джерри его записал, и просто смотрела, размышляя. Номера телефона не было. Наконец она позвонила в справочную службу. Без фамилии ей не могли или не хотели помочь. Однажды после обеда, оставив детей на миссис Пикок, Зилла отправилась на Харвист-роуд, доехав на линии метро Бейкерлу до станции «Куинз-Парк». Это место напомнило ей о студенческих днях, когда они с Джерри снимали комнату недалеко от метро. Какое-то время они были счастливы. Потом Зилла забеременела и они поженились, но все уже изменилось.
– Иголки и булавки, иголки и булавки, – цитировал Джерри свою старую бабушку. – Как только мужчина женится, у него начинаются неприятности. – Они были в двухдневном свадебном путешествии в Брайтоне. – Потом он сказал: – Мне нравится быть женатым. Наверное, я проделаю это еще несколько раз.
Зилла дала ему пощечину, но он лишь рассмеялся в ответ. Теперь она разыскивала его, чтобы выяснить, намерен ли Джерри оставаться мертвым. На двери дома с номером из записки не было таблички с его именем, которую обычно прикрепляют рядом со звонком. Когда Зилла дернула за дверное кольцо в виде львиной головы, дверь открыла пожилая женщина, и, не дав ей произнести ни слова, сказала:
– Мне не нужно двойное остекление.
– Я не продаю стекла. Я ищу Джерри Лича. Он жил здесь.
– Он называл себя Джонни, а не Джерри и больше тут не живет. С прошлого года. Уже несколько месяцев. Ответ на ваш следующий вопрос – нет. Я не знаю, куда он уехал.
Дверь захлопнулась перед ее носом. Зилла перешла через дорогу, села на скамейку в Куинз-парке и принялась разглядывать зеленую лужайку. Чернокожая и белая девочки, проходившие мимо, с любопытством посмотрели на ее льняной костюм с короткой юбкой и высокие каблуки, склонились друг к другу и захихикали. Зилла их проигнорировала. Совершенно очевидно, Джерри скрывает свое местонахождение. Нужно убедить себя, что он больше не вернется. Что он подумает, увидев в газете ее фотографии вместе с Джимсом? Может, Джерри не читает газет. Но рано или поздно он все равно узнает. Особенно если та штука, которую Джимс называл перестановкой, случится до свадьбы. Потому что к тому времени Джимс может стать министром, а с учетом его молодости и красоты, а также ее молодости и красоты, к ним будет приковано внимание средств массовой информации. Джерри был никаким кормильцем, безнадежным в отношении денег, неверным и грубым, но не совсем уж подонком. Он не станет лишать ее шанса. Увидев, что Зилла удачно вышла замуж и неплохо устроилась, скорее всего, рассмеется и скажет: «Удачи, девочка. Я не собираюсь тебе мешать». Кроме того, Джерри обрадуется, что она больше не будет ему досаждать, требуя денег на детей. Правда, он ей никогда ничего не давал – его не разжалобишь.
