— Любой молодой юрист мечтает об этом. Любая жена молодого юриста тоже мечтает об этом. Партнерство кладет конец жизни на зарплату и позволяет участвовать в разделе прибыли фирмы. Когда вы становитесь партнером, вы уже не работаете на фирму. Вы сами являетесь частью фирмы.
Девлин принялся разглагольствовать о великолепии колониальной жизни. Бекке казалось, что все это осталось лишь в романах о Британской империи, а в современном мире давно исчезло. Юрист же утверждал обратное. По его словам, в Шанхае они вполне могли бы позволить себе дом со служанкой, поваром, нянькой и шофером — там подобные услуги стоят дешево. Более того, там это считается в порядке вещей.
Бекке вдруг показалось, что Девлин сумел прочитать те ее мысли, которые она прятала даже от Билла. Он уловил ее разочарованность лондонской жизнью, где их маленькая семья не живет, а яростно борется за существование. Они с Биллом заслуживают большего, чем эта повседневная борьба.
Бекка осторожно возразила, сказав, что они вынуждены довольствоваться имеющимся. Должно быть, в Шанхае действительно можно быстро сделать карьеру, но там нужны холостые юристы, не обремененные семьей.
— А вот и ошибаетесь, — засмеялся Девлин. — Шанхай словно создан для семейных юристов и вообще для семейных мужчин. Семья придает мужчине стабильность. Честолюбие устремляется в достойное русло. Мужчина знает, ради кого он трудится. А для холостяка в Шанхае слишком много… отвлекающих моментов. Если вы решитесь туда переехать, то вскоре научитесь безошибочно распознавать все шанхайские ловушки.
Не дожидаясь, пока Бекка спросит, есть ли семья у него самого, Девлин достал бумажник и извлек оттуда фотографию миловидной женщины средних лет и троих улыбающихся сорванцов. Англичанин добавил, что очень ценит сотрудников, имеющих семьи. По его словам, такие люди «делают ставку на будущее».
Бекка повернулась к Шейну, который слушал вдохновенный монолог коллеги и криво улыбался. Она спросила, нравится ли его жене жизнь в Шанхае. Шейн ответил, что не женат, и они все засмеялись.
В это время в зале появились волынщики, игравшие «Flower of Scotland». [7]Обед завершился. Приглашенные начали вставать из-за столов. Билл, воспрянув духом, поспешил к жене. Бекка услышала, как Девлин приглашает мужа позавтракать вместе и поговорить о будущем. Она знала о таких беседах, где произносится мало слов, но каждое обладает глубоким подтекстом.
Когда Билл взял жену за руку и уже собирался направиться к выходу, Хью Девлин вдруг сказал ему:
— Мне нравится, что вы женаты.
Ровно в полдень она забрала Холли из школы. Девочка могла бы оставаться там до трех часов, однако Бекка решила, что для первого дня вполне достаточно. Вдобавок она побаивалась, что дочка начнет скучать и, чего доброго, расплачется.
— Она вела себя хорошо и совсем не скучала по мамочке, — сказала учительница-австралийка, выразительно поглядев на Холли.
Бекка поняла смысл невысказанных слов: «Разве у нас можно скучать?»
Держась за руки, мать и дочь прошли по немноголюдным улицам Губэя до «Райского квартала». Дома Холли уселась играть со своими кукольными принцессами, а Бекка наконец-то смогла заняться распаковкой коробок.
— А куда папа поезжал? — спросила Холли.
— Надо говорить «поехал», — поправила ее Бекка.
— Я все время путаю, — призналась дочка.
Бекка раскрыла большой чемодан. Костюмы. Темно-синие. Идеальная униформа для молодого добросовестного юриста.
— Твой папа поехал на работу, радость моя.
Холли ударила пластиковой головой принца по своей ладошке. У принца было звучное имя Очаровательный.
— Я хочу поговорить с папой.
— Ты обязательно поговоришь с ним, но вечером, — пообещала Бекка.
Но она сомневалась, вернется ли Билл до того, как Холли уляжется спать. Вряд ли, хотя он обязательно постарается. И все равно ей плохо в это верилось.
Устав от разборки коробок, Бекка решила сделать перерыв и выпить чаю. Пока чай заваривался, она подошла к окну и выглянула во двор. Пусто. Наверное, в такое время девушки из «Райского квартала» еще спят.
Глава 3
Фирма занимала три этажа одного из пудунских небоскребов. Здание было совсем новым. Биллу казалось, что нос еще улавливает запах свежей краски. Он сидел спиной к окну. За окном, в летней дымке, расстилалась панорама финансового сердца Шанхая.
Небоскребы Пудуна чем-то напоминали замки из романов Толкина. Главные цвета — стальной, золотистый и черный, причем черными были громадные стеклянные панели. Одно из зданий походило на стоэтажную пагоду. У другого всю боковую стену занимал гигантский жидкокристаллический экран, на котором улыбающаяся красотка неутомимо рекламировала выгоды и преимущества какой-то телефонной компании. Но истинными хозяевами ландшафта были высоченные подъемные краны.
На столе Билла аккуратными стопками лежали папки с черновыми вариантами контрактов. Справа в серебристой рамке стояла семейная фотография: Холдены на пляже одного из островов Карибского моря. Улыбающиеся Билл и Бекка по колено в лазурной воде, а на руках Билла хихикает счастливая двухгодовалая Холли. Бекка была в потрясающем оранжевом купальнике. Улыбки всех троих казались немного застенчивыми — наверное, потому, что аппарат находился в руках незнакомца, любезно согласившегося сделать снимок. Тогда Бекка еще работала, и они могли себе позволить такое путешествие. А потом… потом им стало не до этого.
Всякий раз, когда взгляд Билла падал на фотографию, он улыбался.
Ему поручили заниматься документами, касавшимися развития одного из шанхайских пригородов. Проект назывался «Зеленые земли». По завершении строительства на месте бедной деревушки должен возникнуть настоящий рай для шанхайских нуворишей. «Баттерфилд, Хант и Вест» представляла интересы немецкой фирмы «Дойче Монде», инвестировавшей деньги в проект. Судя по документам, деловые отношения с немцами были достаточно тесными.
— Скажите, а эти немцы платят нам по фиксированным расценкам? — спросил Билл вошедшего в кабинет Шейна.
Австралиец покачал головой. Билла это удивило. Обычно клиенты пытались навязать юридической фирме фиксированные расценки ее услуг и платили за общий объем. Мотивы были вполне понятны: если платить юристам за каждый час работы, стоимость юридических услуг взлетит до небес.
— Я понимаю, о чем вы, — усмехнулся рослый австралиец. — Наслышаны о скаредности немцев? Но «Дойче Монде» не мелочится. Потому мы так и держимся за сотрудничество с ними.
Шейн бегло пролистал несколько папок, лежавших на столе Билла.
— Уверяю вас, дружище, немцы построят там настоящий рай. Плотность населения этого рая — сто миллионеров на одну квадратную милю. Представьте себе, немцы решили скопировать все чудеса Версаля. Один к одному. Такие же сады, купальни, павильоны. Даже «Комната ужасов». И разумеется, огороженная территория с круглосуточной охраной, чтобы не пролез ни один ублюдок, привыкший мочиться прямо на улице. Просто сказка.
Билл откинулся на спинку стула. В одной руке он держал планы строительства, в другой — карту будущего рая. Пока что там располагалась заурядная китайская деревушка, окруженная полями.
— Насколько я понимаю, немцы собираются строить этот рай на месте крестьянских полей, — сказал Билл, передавая Шейну карту.
— Вы правы. Деревня называется Яндун. Ее жители из поколения в поколение занимаются разведением свиней.
— А кто нынешний владелец земли? — спросил Билл.
Шейн вернул карту на стол.
— Народ, — ответил он.
Билл еще раз взглянул на карту, затем поднял глаза на австралийца.
— Если я правильно понял, земля принадлежит крестьянам деревни Яндун?
— Нет, дружище. Земля принадлежит народу. В Китае вся земля, включая и сельхозугодья, является государственной собственностью. А государство отдает землю крестьянам в долгосрочное пользование. Иначе говоря, в аренду. У каждой семьи в Яндуне есть соответствующий договор с государством, где все это оговорено и закреплено. Так что немцам придется выкупать землю не у жителей Яндуна, а у местных властей.
