Я снова подошел к столу и повалился в кресло.

– Чего вы от меня хотите, инспектор Филд?

Он наивно округлил глаза:

– Я ведь уже сказал вам, чего я не только хочу, но и требую, мистер Коллинз. Всех сведений о субъекте по имени Друд, известных вам и Чарльзу Диккенсу.

Я устало потряс головой:

– Вы пришли не по адресу, инспектор. Чтобы узнать что-нибудь новое об этом вашем Друде, вам придется снова поехать к Диккенсу. Мне не известно о нем ровным счетом ничего.

Филд медленно покивал:

– Я непременно поговорю с мистером Диккенсом еще раз, мистер Коллинз. Но я пришел по адресу. Я жду от вас серьезной помощи в моем расследовании, касающемся Друда. Я рассчитываю, что вы и добудете у Чарльза Диккенса все необходимые мне сведения.

Я рассмеялся не без горечи и снова потряс головой:

– С какой стати мне обманывать доверие моего друга, выведывая у него информацию для вас, инспектор – но только по почетному именованию – Чарльз Фредерик Филд?

Он усмехнулся в ответ на плохо завуалированное оскорбление.

– Ваша служанка, открывшая мне дверь и проводившая меня к вам, мистер Коллинз… Она весьма привлекательная женщина, несмотря на возраст. Вероятно, тоже актриса в прошлом?

Продолжая улыбаться, я покачал головой:

– Насколько мне известно, инспектор, миссис Г*** никогда не выступала на сцене. А если и выступала, меня это нисколько не касается, сэр. Как не касается вас.

Филд кивнул и вновь принялся расхаживать по кабинету, выпуская клубы табачного дыма и задумчиво трогая указательным палцем крючковатый нос.

– Совершенно верно, сэр. Совершенно верно. Но мы можем предположить тем не менее, что она является той самой миссис Кэролайн Г***, имя которой впервые появилось в ваших банковских счетах двадцать третьего августа шестьдесят четвертого года – чуть более года назад, сэр, – и которой вы с тех пор выплачиваете через свой банк двадцать фунтов ежемесячно.

Мне все это страшно надоело. Если этот ничтожный человечек пытается шантажировать меня, он определенно не на того напал.

– Ну и что, инспектор? Наниматели всегда платят своим работникам.

– Истинная правда, сэр. Есть такое дело. А кроме миссис Кэролайн Г***, ежемесячные выплаты через ваш банк получает также ее дочь… кажется, девочку зовут Хэрриет, как и вашу матушку, поистине приятное совпадение… Хотя в случае с юной Хэрриет – насколько мне известно, вы называете ее просто Кэрри и ей совсем недавно стукнуло четырнадцать, – так вот, сэр, в случае с юной Хэрриет деньги идут на оплату домашнего обучения и уроков музыки.

– К чему вы клоните, инспектор?

– К тому лишь, что миссис Кэролайн Г*** и ее дочь Хэрриет Г*** вот уже несколько лет числятся в городских переписных листах и налоговых ведомостях как ваши квартирантки и одновременно ваши служанки.

Я промолчал.

Инспектор Филд остановился и посмотрел на меня.

– Я хочу сказать, мистер Коллинз, что немного найдется таких великодушных работодателей, которые сперва нанимают в услужение своих бывших квартиранток, оказавшихся в стесненных обстоятельствах, а потом оплачивают домашнее обучение юной служанки, не говоря уже о дорогостоящих уроках музыки.

Я устало потряс головой:

– Можете оставить свои жалкие попытки шантажа, недостойные джентльмена, мистер Филд. Всем моим друзьям известны устройство моей личной жизни и мое стойкое отвращение к институту брака, а равно к пошлому жизненному укладу и нравственным нормам среднего класса. Миссис Г*** и ее дочь на протяжении многих лет проживают в моем доме, и мои друзья ничего не имеют против такого положения вещей. Кэролайн уже давно выполняет роль хозяйки дома, помогая мне принимать и развлекать гостей. Здесь нет никакого обмана, и мне совершенно нечего скрывать.

Филд кивнул:

– Ваши друзья мужского пола – некоторые из них действительно относятся к такому положению вещей вполне спокойно. Однако вы не станете отрицать, что они никогда не приходят к вам на обеды со своими женами. И хотя здесь нет никакого обмана – если, конечно, не считать ваших письменных показаний, где вы сообщили переписчикам населения, что миссис Г*** является вашей служанкой, как и некая Хэрриет Монтегю шестнадцати лет от роду, хотя Хэрриет Г***, дочери миссис Г***, тогда едва стукнуло десять, и прочих данных под присягой заявлений относительно двух упомянутых достойных дам, – так вот, хотя здесь нет никакого обмана, представляется совершенно очевидным, почему вот уже несколько лет мистер Диккенс применительно к маленькой Хэрриет употребляет слово «дворецкий», а мать девочки именует не иначе как «домовладельцем».

Я ошеломленно уставился на него. Откуда он может знать о шутливых прозвищах, придуманных Диккенсом, если только люди, работающие на отставного инспектора, не проверяют мою частную переписку?

– Хэрриет не моя дочь, инспектор, – процедил я сквозь зубы.

– О нет, разумеется, нет, мистер Коллинз. – Пожилой господин улыбнулся и помахал пальцем. – Я не имел в виду ничего подобного. Даже самый бездарный сыщик в два счета выяснил бы, что некая Кэролайн Комптон, дочь плотника Джона Комптона и его жены Сары, в пятидесятом году вышла замуж за некоего Джорджа Роберта Г***, служащего счетоводной конторы в Клеркенуэлле. Бракосочетание состоялось тридцатого марта, если мне не изменяет память. Тогда молодой Кэролайн было двадцать лет, а Джорджу Роберту Г*** всего годом больше. Их дочь Элизабет Хэрриет – которую вы, сэр, предпочитаете называть Хэрриет, вероятно в честь своей матушки, или Кэрри, по причинам, известным только вам одному, – родилась в Сомерсете, на окраине Бата, третьего февраля пятьдесят первого года. К великому прискорбию, ее отец, Джордж Г***, в следующем году заболел чахоткой и умер, оставив после себя молодую вдову с годовалой дочкой на руках. В следующий раз бедная миссис Г*** попала в поле зрения властей спустя несколько лет, когда она держала старьевщицкую лавку на Чарльтон-стрит – близ Фицрой-Сквер, как вам наверняка известно, сэр, – и у нее возникли трудности с выплатой долгов. Скорее всего, история закончилась бы печально – дело могло бы дойти даже до долговой тюрьмы, мистер Коллинз, – если бы не вмешательство некоего джентльмена, произошедшее, кажется, в мае пятьдесят шестого года.

– Инспектор Филд, – резко произнес я, снова поднимаясь на ноги, – наш разговор закончен. – Я двинулся к двери кабинета.

– Не совсем еще, сэр, – мягко промолвил он.

Я подступил к нему со сжатыми кулаками и проговорил дрожащим от ярости голосом:

– Послушайте, сэр, я вас не боюсь! Мне нет до вас никакого дела. Ваши жалкие и низкие попытки шантажом вынудить меня обмануть доверие одного из ближайших моих друзей не принесут вам ничего, помимо презрения и осуждения, которых вы, несомненно, заслуживаете. Я свободный человек, сэр. Мне нечего скрывать!

Филд кивнул. Толстым указательным пальцем, уже вызывавшим у меня крайнее раздражение, он легонько постукивал по нижней губе.

– Уверен, так оно и есть, мистер Коллинз. Честным людям, как правило, нечего скрывать от окружающих.

Я открыл дверь. Моя рука, лежавшая на медной дверной ручке, заметно дрожала.

– Прежде чем я удалюсь, сделайте милость, удовлетворите мое праздное любопытство, сэр, – спокойно произнес Филд, взяв свой цилиндр и двинувшись ко мне. – Скажите, пожалуйста, известна ли вам некая молодая особа по имени Марта Р***?

– Что? – с трудом выдавил я.

– Мисс Марта Р***, – повторил он.

Я затворил дверь столь поспешно, что та громко хлопнула. Нигде в коридоре я не приметил Кэролайн, но она часто пряталась в пределах слышимости от моего кабинета. Я открыл рот, но не нашел подходящих слов.

Мое замешательство нисколько не огорчило инспектора Чарльза Фредерика Филда.

– Впрочем, с какой стати вам водить знакомство с мисс Р***? – вкрадчиво проговорил он. – Она бедная служанка, работающая по найму в частных домах и гостиницах, по словам ее бедных родителей, – а они действительно бедные в прямом и переносном смысле. Оба они – люди безграмотные. И оба родом из Уинтертона, сэр. Предки отца мисс Р*** на протяжении века-полутора служили на судах ярмутской рыболовецкой флотилии, но сам отец перебивался случайной работой в Уинтертоне, а Марта, покинувшая родной дом два года назад, подряжалась служанкой в местных гостиницах.