– Ах ты, сволочь… – оскорбленный мужчина кинулся через стол на обидчика с кулаками.
Остальные стали их разнимать.
– Не помешал? – в кабинет вошел человек разительно отличающийся от собравшихся. Дорогой костюм. Начищенные до блеска туфли. Яркий галстук кровавым пятном алел на белоснежной сорочке.
– А вот и наш бизнесмен, – протянул глава администрации. – Что скажешь?
– Знал бы, какой здесь гадюшник, никогда бы не построил в поселке отель, – он бесцеремонно сплюнул на пол, обводя презрительным взглядом присутствующих. – Я смотрю, дискуссия в самом разгаре.
– А ты зря выпендриваешься, – мужик в комбинезоне отпустил жертву и повернулся к бизнесмену. – Тебя из поселка тоже не выпустят. Степаныч отдал приказ участковому. Дорога-то перекрыта.
– А зачем мне куда-то ехать? – как капризная девица повел плечами бизнесмен. – Я гостей жду.
– Да иди ты?! – выпалил глава администрации. – То есть я хотел сказать, присаживайтесь Марк Андреевич. И вы все сели! – гаркнул он на мужиков.
– Так вот, – бизнесмен спокойно опустился на стул, мгновенно оккупировав большую часть стола. Мужчины беспрекословно подвинулись. – Как вы знаете, все заказы на эту неделю без объяснений были аннулированы, то есть отменены.
– Как обычно, – вздохнул глава.
– Чуют сволочи, – добавил тип в комбинезоне.
– Вчера вечером мне поступил заказ на люкс. На трех человек. Семья. Как раз на три дня, начиная с сегодняшнего. Утром перезвонили, что выезжают. По моим подсчетам, не более чем через час, туристы будут на месте.
– Дорогой ты наш, – кинулся к нему Степаныч, – да я для тебя все сделаю.
– Мне не нужно все, – Марк Андреевич поднялся со стула, стряхивая с плеча руку главы. – Мне необходимо то, что цивилизованные люди называют благоприятными условиями для развития бизнеса.
– Хочешь, чтоб бабы не ругались, когда твои богатеи с голыми девками в заповедном ущелье купаются? – усмехнулся один из мужиков.
– И это тоже, – холодно улыбнулся бизнесмен.
– Приструню, – кивнул Степаныч. – Так где, говоришь, они поселятся? В каком люксе?
– Ага, щас, – внезапно огрызнулся владелец отеля. – Так я вам и дам номера с евроремонтом уродовать. Я сказал, что все выкуплено заранее. Они согласили на домик в старой части приюта. Ближе к ущелью. И если уж мы говорим о благодарности, неплохо бы оплатить их трехдневное проживание. А то постояльцы сами могут и не успеть.
– Оплатим, – кивнул глава.
– Запасные, – Марк Андреевич швырнул на стол ключи от домика. – И еще. Мое дело сторона. Я больше ничего об этом не знаю, – и он вышел из кабинета.
– С дитем едут. Грех-то какой, – седой мужчина со слезящимися глазами схватился за голову.
– Хватит ныть, – рявкнул тип в комбинезоне. – Распределяемся: кто и что будет делать.
1840-й год. Черноморская линия обороны. Крепость Усть-Лабинская
– Грицко! – писарь, подволакивая ногу, пересекал двор крепости, заранее зная, где найдет казака. Опять у оружейных складов силу показывает, кабан здоровый. – Грицко, к атаману! – заорал он, надеясь, что не придется далеко идти.
– Чего надрываешься, Антипка? – раздался смешок у него за спиной. Сзади, покручивая ус, стоял помощник атамана Никола.
– Я тебе не Антипка, а атаманов писарь, – худой мужичок гордо выпрямился. – Тебя атаман тоже кличет. Бери своего друга и к нему, – он развернулся и поковылял к главной хате.
Никола завернул за угол и увидел ожидаемую картину. Человек пять казаков гроздью висели на плечах загорелого раздетого по пояс гиганта, пытаясь свалить его на землю.
– Девяносто семь, девяносто восемь, – считал седой казак, примостившийся рядом на мешке с овсом, – девяносто девять, сто. Усе.
– Что значит, усе? – возмутился безусый еще парубок, изо всех сил стремящийся опустить поднятую руку Грицко.
– Усе, дальше счету не знаю, – пояснил казак.
– Андрюха, хватит бузить, атаман зовет, – крикнул Никола.
Грицко поднял руки выше, и казаки посыпались на землю.
– Я спор выиграл, – весело сказал он, одевая аккуратно сложенную рядом рубаху.
– Выиграл, – подтвердил седой казак.
Ворча, мужики скинулись по мелкой монете и всунули проигрыш в большую ладонь Грицко.
– Опять подарок? – Никола внимательно посмотрел на ворот новой рубахи, заботливо украшенный вышивкой.
– А я че, я ниче. Они ж сами дарют, – улыбаясь, сказал Грицко, подпоясываясь кушаком и пристегивая саблю.
Разрумянившаяся дивчина наблюдала за ними из-за угла склада.
– Доказакуешься, дубина. Це-ж попова дочка. А как жениться заставят? – наклонившись к нему, произнес Никола.
– Да ну? – не поверил Грицко.
Печать тягостных раздумий легла на широкое добродушное лицо. Подсказанная Николой мысль всерьез зацепила казака. Он машинально пошел за другом, хмуря брови.
В чисто выбеленной хате было прохладно и сумрачно. Задернутые на окнах коротенькие занавески говорили о важности происходящего.
– Пожаловали, голубчики, – грозно встретил их атаман. – За вами, как за смертью посылать. А у нас дело государственной важности. Вот, полковник из самой столицы пожаловал, – он показал на человека в военной форме, сидящего от него за столом по правую руку.
Русоволосый немолодой мужчина с усталым, но чисто выбритым лицом, махнул рукой. – Давайте без церемоний. Присаживайтесь, братцы.
– Видать дело табак, – подумал Никола. – Когда высокий чин братцем величает, быть беде.
– У меня для вас задание государево, – без предисловий начал генерал. – Надо одну вещь в определенное место доставить. Отряд должен быть небольшой, неприметный, человека три. А место это здесь, – он ткнул пальцем в положенную перед казаками карту.
– Это ж у черкесов, – покачал головой помощник атамана.
– Я наслышан о храбрости линейцев. Атаман сказал, вы лучшие, – высокопарно произнес столичный чин.
– Ты мне зубы храбростью не заговаривай. Объясняй, в чем дело. Я вольный казак, хоть и служивый. А ты тут развел: поди туда, не знаю куда, отвези то, не знаю что.
– Никола, ты очумел? – цыкнул на него атаман. – Понимаешь, с кем разговариваешь?
Молчаливо сидящий рядом Грицко шумно вздохнул и задумчиво потер подбородок.
– Он прав, – неожиданно спокойно ответил полковник и тяжело поднялся из-за стола.
Казаки увидели, что правая нога мужчины забинтована от лодыжки до колена. Бурые пятна спекшейся крови украшали повязку. Пройдя в соседнюю комнату, он вынес длинный сверток, перетянутый кожаным ремешком. Осторожно положил его на стол и расстегнул застежку. В нескольких слоях холстины показался кожаный футляр. Щелкнул дорогой замок. Холодно блеснула сталь булата.
– Меч. Как есть меч, – удивленно протянул атаман, склонившись над оружием.
– Хорош, но тяжел. С таким еще наши деды воевали. По мне так сабля сподручнее, – сказал Никола.
Грицко снова шумно вздохнул, видимо таким образом соглашаясь с другом.
– А здесь надпись по клинку, – к столу бесшумно подобрался писарь. Он показал пальцем с грязным ногтем в едва различимые буквы.
– Ну, так читай, – атаман ткнул писаря кулаком в бок.
– Так не ясно написано, неразборчиво, – начал оправдываться писарь, – но новый толчок в бок заставил его склониться над мечом. – И-Или-я Му-ром-ский, – прочитал он по складам.
– Это оружие Ильи Муромца? – Никола в упор посмотрел на военного.
– Оно самое, – кивнул столичный чин. – И на него идет настоящая охота.
Наше время
Петр притормозил у развилки. На груди в куртке настойчиво вибрировал телефон. Он еще раз сверился с картой и чертыхнулся.
– Теперь что не так? – вопросительно посмотрела Кора. Трубка у нее в руках звенела голосом секретарши.
– Мы опять заблудились, – сказал Петр, устало положив руки на руль. – Предлагаю вернуться домой.
– Это исключено, – покачала головой жена. – Номер забронирован. В отеле нас ждут. И зачем три часа тащиться обратно, когда мы уже практически у цели. А карта? – она кивнула на книжечку, валяющуюся рядом с Петром.