В ответ банда пенсионеров довольно потёрла ладони и объявила что они "візьмуть всі". Цену украинцы обещали давать честную. По мере возможности.

— Сам подумай. Товар тяжёлый. Нужны каналы на перекупщиков. Они тоже по рыночной цене брать золотишко не будут. Тебе на товар "туда" надо отчехлить, да и самим подзаработать. Так что, сам понимаешь, нужны объёмы.

— Тонны?

Мужики отвели глаза.

— Ну, тонны, не тонны…

Витька мысленно присвистнул — эти ребята действительно решили не мелочиться. По многозначительному молчанию украинцев Егоров понял — речь действительно идёт о тоннах золота. Или, для начала, как минимум, о сотнях кило. Но для того, чтобы осуществить этот план требовалось провернуть бездну дел.

Для начала требовалось выбить из посёлка бирманцев. Желательно помножив их на ноль и крайне желательно без потерь среди землян. Как это сделать — было не совсем понятно. Весь стрелковый опыт Егорова ограничивался тиром и стрельбой по мишеням из пистолета. В то, что Мельников сможет перехватить "Ураган" Витя, если честно, не верил. Море — оно ведь большое и сидеть на берегу и ждать — дело дохлое. Так что он мог рассчитывать лишь на себя, Сенсея и, может быть женщин.

Дальше нужно было выжить, обустроиться и наладить обмен с севером.

— Я им пару рельсов продам, а они мне золото. Но раньше чем через год и не ждите…

Группа прикрытия из четырёх украинцев и примкнувшего к ним Вовы крякнула и с досадой зачесала в затылках.

— Ну добре…

Леонид повёз Виктора не в Паттайю, а совсем в другую сторону. На север, подальше от густонаселённого побережья.

— Нам это море ни к чему. А там, — мужчина махнул рукой вперёд, — и дешевле и кислороду больше. Понимаешь?

Ехать пришлось довольно долго, почти четыре часа. Дома вдоль дороги попадались всё реже, а деревья — всё чаще. Да и сама дорога постепенно превратилась из восьмиполосного хайвея в обычный однопуток. Наконец, поплутав по гравийке между полями, Леонид въехал в небольшой посёлок, стоявший около полуразобранного промышленного здания.

— Это что?

— Резиденция. Да не эта, а эта. — Украинец показал на стоящий в стороне дом. — Там и квартируем. Вылезай.

Пыхтящий от тяжести Леонид втащил в прохладу дома кучу пакетов и авосек и, помахав рукой на прощание, укатил по своим делам.

Следующие три недели Витя провёл в обществе Анатолия — крепкого немногословного мужчины с громадными бицепсами и полным отсутствием интеллекта на челе.

— Привет.

По Витькиным ощущениям эта лопата была раза в три больше и крепче ладони Сенсея.

— При… ай!

На деле Толик, как он просил его называть, оказался милейшим человеком и прекрасным поваром. Восторгу Егорова не было предела — после осточертевших том-яма, рыбы и креветок на столе стоял… Витька забарабанил кулаками по столу…

"Барабанная дробь!"

… настоящий Украинский Борщ! С вареничками! Которые (о, боже!) были фаршированы грибочками!

И сметанка, и (мама дорогая!) чёрный хлеб с ломтиком сала и лучком. Егоров сглотнул обильную слюну и благоговейно выдохнул.

— Откуда?

Вдобавок ко всему Толик оказался отличным преподавателем лечебной физкультуры. Через пару недель усиленного питания, когда его подопечный перестал походить на собственную тень, Анатолий достал гантели, эспандеры и принялся приводить тело Виктора в надлежащий порядок. Сразу вспомнился инструктор по кикбоксингу. И хотя сейчас нагрузки были сильно меньше, тело болело точно также.

Толик выручил и тут. Его каменной крепости пальцы легко проминали затёкшие Витькины мышцы, разминали связочки и суставчики. Егоров орал, охал и ахал, но после массажа вставал как новенький.

Временами в гости "на фазенду" наведывался дядя Лёня с отчётами о проделанной работе и Витьке ничего не оставалось, как тихо радоваться таким помощникам. Оставшиеся в Бангкоке мужчины времени зря не теряли, продумывая и собирая Егорову "котомочку" в дорогу. Правда за свои услуги бригада пенсионеров положила себе такую зарплату, что у Вити волосы становились дыбом. Кроме того, дядя Лёня выговорил для своих ребят и Володьки "пенсию", на то время пока Егоров будет пребывать в мире ином.

— Жить то надо. Сам понимаешь. И домой кое-что отправить треба.

Витька мужиков понимал, но, по всем прикидкам, к моменту отправки он оставался без денег вовсе!

"Архикруто!"

Ничего принципиально нового Леонид изобретать не стал. Он приобрёл подержанный фургон и слегка его переделал таким образом, чтобы со всеми работами по выгрузке водитель мог справиться в одиночку.

— Надеемся на лучшее, готовимся к худшему. Так?

— Так, Витя, — украинец похлопал ладонью по крашеному металлу, — кто его знает, как там обернётся.

— Хм, а сами то вы не боитесь, что меня там…

Егоров чиркнул пальцем по горлу.

— Надеемся на лучшее… — дядя Лёня поморщился. Путём долгой торговли он сумел выбить для себя и своих людей почти четверть из девятисот тысяч евро, что были у Виктора, и, в целом, в убытке они не оставались, но, чёрт возьми, как же хотелось большего! Хотелось достроить дом на родной Полтавщине, хотелось, наконец, купить сыну и внуку нормальную квартиру в Киеве и прилично выдать замуж дочь. — Всё получится, я уверен. Вот смотри…

'Тюнинг' был груб, крепок и рассчитан на одного человека. Размерами новый автомобиль от старого отличался не сильно, но объём грузового отсека был значительно больше. Он был шире и выше и, по предварительным прикидкам Вити, мог вместить в себя кубов тридцать груза. Из-под заднего бампера выглядывали выдвижные опоры, а под металлическим потолком висела рельса.

— Всё вручную. Переедешь, сдашь задом к воде. Поставь упоры, только башмаки не забудь подложить, а потом ручками её, ручками, — Леонид крякнул от натуги и выдвинул направляющую рельсу из грузового отсека. Стрела торчала из фургона метра на три, а под ней на цепи подъёмника болтался крюк, — лебёдка тоже ручная. Придётся попотеть, но иначе — никак.

Витька кивнул. Замысел мужчин, собиравших его в дорогу, был понятен. Извлечь максимум пользы при минимуме затрат. Рельса с лебёдкой легко снималась и могла послужить землянам и в посёлке, да и сам фургон можно было разобрать. Всё, что требовалось от автомобиля для возвращения — шасси и двигатель.

— Ладно, мужики, — Егоров попинал колесо и махнул рукой, — пошли в дом. Поговорим.

В доме украинцев ждал офигенный сюрприз. Когда дядя Лёня с помощниками увидел, кто их встречает у накрытого стола, он обомлел — рядом с Толиком сидели люди, которых он отлично знал по фотографиям и которых здесь быть не должно. Один из оперативников, Сергей, лично летавший в Алма-Ату и следивший за родителями и 'оригиналом', споткнулся, покраснел и, шаркнув ножкой, просипел.

— День добрый.

За столом их встречала ВСЯ небольшая семья Егоровых. Папа, мама, сын.

План, как обезопасить свою семью и заодно поменять свой статус, родился у Вити почти сразу после того, как он узнал о слежке за родителями. В то, что СБУшники могут как-то навредить семье, Егоров не верил. Основная угроза исходила из самого факта его существования. Дядя Лёня прекрасно знал о слабом здоровье мамы и неуравновешенном характере 'оригинала' и надеялся на то, что после прозрачного намёка Витька будет себя вести покладисто, послушно выполняя все его указания.

Леонид не учёл одного — у этого Витьки характер был точно такой же, как и у новоявленного коммерческого директора Егорова.

Витька связался по скайпу с отцом и в двух словах описал ситуацию. Папа скрипнул зубами, потёр наколку 'ВДВ' на плече и отключился, оставив сына ухмыляться в чёрный экран ноутбука. Что там папа делал, как убеждал и убалтывал маму — Витя не знал, но на следующий день батя сам вызвонил его по Интернету и предъявил сына номер два жене и 'братцу'.