— Тварь! Умри, умри!

Когда Егоров снова развернулся лицом к пролому, там шла натуральная свалка. На самом конце бревна вповалку лежало два воина с простреленными головами, а через них пытался перелезть следующий штурмовик. Получалось это у детинушки с дубиной плохо. В живот, в грудь и в плечо ему упиралось по копью. Детинушка жалобно выл густым шаляпинским басом и пытался дубинкой сломать воткнутые в него копья. Позади него на бревне стояла ОЧЕРЕДЬ из желающих попасть в крепость. Дикари балансировали на бревне, отмахиваясь от болтов мечами и закрываясь щитами, и, судя по их растерянному виду, не понимали что им делать. Прыгать на колья, торчавшие с обеих сторон, у них, по-видимому, не было ни малейшего желания, а отступить им не давали напиравшие сзади соплеменники.

Егоров вдруг с удивлением осознал, что увлёкшись убийством дедушки-предводителя, оказался в глубоком тылу землян. Все три ряда бойцов перемешались и, сгрудившись возле бревна, увлечённо тыкали копьями в дикарей. Те в ответ швыряли камни, дубинки и, вопя, отмахивались голыми руками. Пробиться сквозь спины однополчан и поучаствовать в войне лично, было проблематично и Витя, вспомнив о ракетнице погибшего турка, решил помочь на расстоянии.

Выстрел получился на миллион!

Ярко-красный ком огня с влепился в каменную башку дикаря. Раздался треск, во все стороны разлетелся сноп искр и ражый детина беззвучно улетел прямиком на колья. Но это было ещё не всё! Ракета срикошетила от черепа неандертальца и шарахнула его соседа прямиком в лицо. Тот издал душераздирающий вопль, разом перекрывший весь шум драки и тоже слетел с бревна. Из толпы мужиков на четвереньках выбрался взъерошенный и крепко побитый Йилмаз. У турка была разбита голова, а лицо всё залито кровью. Лётчик сел возле тела своего командира и протянул Виктору вторую ракетницу.

— На. Убей. Их. Вс…

Выстрелить Витька не успел — узловатая дубинка, прилетевшая с той стороны баррикады, погрузила Виктора Сергеевича Егорова в крепкий, но нездоровый сон.

— Живой?

На лицо полили водичкой, а сильные руки легко тряхнули Виктора за плечи. Егоров разлепил глаза и навёл резкость — перед его носом маячила бледная физиономия Сенсея. Увидев, что Витька открыл глаза, Дима вымученно улыбнулся.

— Ну хоть ты живой…

Витя на секунду позабыл о ноющей боли в голове.

— Кто?

Мельников не ответил. Глава посёлка пошёл дальше, тяжко опираясь на копьё. Глядя на скособоченную фигуру Димы, Витька принялся лихорадочно ощупывать себя.

— Сиды ты. — Рядом обнаружился Олег. Вполне целый и невредимый. — Шишка у тебя на голове. И всё. Даже кожу не пробило. Не тошнит? Блевать не тянет?

Друг пощёлкал пальцами.

— Зрение не двоится?

— Нееет, — Витька осторожно потрогал большущую шишку, которая пульсировала острой болью, — башка звенит немного и всё. Долго я был в отключке?

— Минут пять. Погнали мы этих уродов…

— Погоди! Кто?

Загорелое лицо Олежки сморщилось. Казалось, ещё немного, и он заплачет.

— Тима. Студент наш тоже погиб. И ещё Орхана убили. И ещё троих ребят. Раненых очень много. Ты идти сможешь?

Из посёлка с ответным визитом Витя Егоров вывел всего восемнадцать человек, включая себя, болезного. Сенсей, деятельно отбиравший для контратаки наименее пострадавших в драке ребят, в конце концов сам свалился на землю — рана на ноге была слишком серьёзна.

— К берегу ушло их штук пятнадцать, не больше. Все раненные, так что…

— Разберусь, — настроение у Витьки было препоганое. Пожилой лётчик и безымянный пацан не шли у него из головы, — чего встали? Пошли!

Первым делом каратели наведались к пролому в стене, возле которого снаружи валялись тела аборигенов. Раненных добивали без всякой жалости. Витя подобрал тяжеленную дубину и долбал всех подряд, не обращая внимания на степень "убитости" мертвеца.

Та же участь постигла всех подстреленных неандертальцев, что обессилено лежали в тени пальм в сотне метров от крепости. Пощады не было никому.

— Тридцать…

Громко щёлкнули арбалеты и отчаянно отмахивающийся дубиной "сидячий" дикарь хрипя повалился навзничь.

— Тридцать один.

— Всё, — Игорь с чавканьем выдирал из спины отползшего в сторону аборигена новенький топор, — здесь всё. Выглядел бывший Катин муж весьма живописно — плетёные доспехи там и сям свисали лохмотьями, голова обмотана кровавой повязкой, а руки, самым натуральным образом, по локоть в крови.

— Значит, тридцать два. — Витька посмотрел на своего бывшего недруга и хмыкнул. — Бери второе отделение.

Перед самым выходом, дабы хоть как-то упорядочить пылавшую жаждой мести кучку ополченцев, Витя приказал рассчитаться на первый-второй. Первую девятку возглавил Олег, а второй Егоров решил командовать сам, попутно осуществляя общее руководство.

— Баш на баш. Их восемнадцать и нас тоже, — Витька посмотрел на своих "сержантов", — ну, что? Двинули?

Первого умершего от ран дикаря они нашли в двухстах метрах от крепости. Ярко-рыжый, бородатый и лохматый мужик лежал прямо на тропе, в луже собственной крови, обняв руками распоротый живот. Егоров посмотрел в остекленевшие мелкие голубые глазки и привычно, словно тапком таракана, шваркнул дикаря дубиной по голове.

— Топор об него марать… Поднажмём, мужики. А то уйдут, сволочи, да и кораблики наши пожечь могут.

Это был аргумент. Все невеликое Витькино воинство гремя щитами, копьями и топорами шустро припустило к морю. По пути им попался ещё один израненный дикарь, сидевший прямо на тропе. Его убили походя, даже не останавливаясь. Гоша долбанул рыжеволосого гиганта по голове топором, а бежавшие за ним бойцы для порядка пару раз ткнули в тело дикаря копьями.

"Тридцать четыре"

На пляж Витька вынесся самым первым. Как командир на лихом, так сказать, коне. Обозрение сквозь прибрежные заросли было неважное, но рассмотреть, что драккары дикарей никуда не делись, а сами неандертальцы сидят на песке, он смог. Боевой азарт и желание отомстить за друзей перевесили осторожность и Егоров, заорав нечто матерное повел бойцов в атаку. Бежать по рыхлому песку с копьём, топором и арбалетом было трындец как тяжело, но Витька не сдавался. Всё что он видел — это полтора десятка сгрудившихся у воды дикарей.

— Витька, стой! Стой! Стой!

Олег запрыгнул на спину, повалив командира на песок.

— Стой. Туда смотри!

Егоров с трудом оторвал помутневший от ярости взгляд от вожделенной ДОБЫЧИ и посмотрел, куда ему указывал друг.

"Твою то мааааать! Как же это несправедливо!"

За косой, отделявшей бухту от открытого моря, на якорях стояла пара больших кораблей.

То, что это вражеские корабли земляне поняли по тому, как повели себя остатки дикарского воинства. Неандертальцы не сдвинулись с места ни на сантиметр, всё так же продолжая затравленно жаться к воде, но вопли отчаяния у них сменились на вполне победные завывания.

— Что будем делать?

— Да хрен его знает, — Егоров растеряно осмотрелся. До дикарей было рукой подать — шагов двести-триста, а до кораблей было не меньше километра, — Макс, бегом к Диме, расскажи о кораблях. Ладно, пойдём вперёд, потихоньку…

Виктор сделал всего один шаг и споткнулся, с изумлением глядя на далёкие корабли. Над головным судном, стоявшем ближе к берегу, вспухал огненный шар взрыва и поднимался густой белёсый дым.

— Ни хрена се…

Отряд опустил щиты и копья и раскрыв от удивления рты наблюдал, как плотное облако белого дыма накрывает корабли.

Буммм.

Плотный и тяжёлый звук взрыва ударил в грудь, заставив покачнуться, а потом из белого облака в небо взмыли десятки чёрных дымных столбов. У Витьки упала челюсть. Позабыв обо всём, он стоял задрав голову в небо и заторможено наблюдал за тем, как столбы дыма прекращают расти, как они странно изгибаются, как они увеличиваются…