— Хм. Да. Свежий воздух… А у меня трёхкомнатная. В центре. Я — городской житель. Мне на природе плохо. — Витька помолчал. — Насчёт дороги домой — не уверен. Одни слухи, домыслы и старинные преданья.

Катя печально вздохнула и прильнула всем телом. Сидеть ночью на палубе, свесив ноги за борт, смотреть на звёзды и обнимать любимую женщину, было, всё-таки, чертовски здорово. Витя на мгновение задумался.

"А если бы?"

Если бы они не "залетели" хрен знает куда, что бы тогда с ним сейчас происходило? Офис? "Чайки" в дорогих ресторанах? Пиво ночи напролёт, а по утрам — головная боль и тошнотворное нежелание идти на работу?

"Брррр!"

— Что, милый?

Катя почувствовала, как он мысленно вздрогнул. Витя развернул плечи, приосанился и помотал головой.

— Всё хорошо. Всё у нас будет хо-ро-шо. Смотри, Синяя всходит…

Большая луна этого мира выскочила из-за тёмных гор, лежащих на горизонте, как всегда стремительно, залив всё вокруг нереальным голубоватым светом. Привыкнуть к нему было сложно — люди при таком освещении казались ожившими мертвецами.

Катя немного нервно хихикнула, зябко поведя плечиком.

— Жутковато всё-таки. Скорей бы Красная взошла.

Сидевшие неподалёку Олег с Ольгой выглядели сущими зомби.

— Пора, Катя. Пойду-ка я команду будить…

На вечернем совете Лак рассказал затаившим дыхание слушателям, короткую историю о войне, об осаде величайшего из земных городов и о том, как Светлый спас всех осаждённых жителей в тот момент, когда враги уже ворвались в город. К несчастью, вместе со спасёнными людьми в новый лучший мир, занесло и какое-то количество проклятых бирманских солдат…

Первого, как ни странно, озарило Олега. Никогда не бывавший в Таиланде дизайнер хлопнул себя по лбу, присвистнул и поинтересовался.

— Аютайя, да?

Лак часто закивал. Да, именно так и назывался величайший из городов мира. История о том, что же происходило после переноса миллиона горожан, была вовсе невнятной и сильно походила на народный фольклор. Виктор, ожидавший небесных откровений, простых решений и "где тут кнопку нажать нужно?", уже через пятнадцать минут заунывного пения старпома окончательно понял, что ничего путного на тему переноса он так и не услышит.

Зато насчёт окружающего мира Кхап и Лак просветили землян довольно подробно.

Во-первых, Кхап, многозначительно поднял палец, да будет вам известно, что наш мир — это шар! О как!

Мужики изобразили сомнение, а Катя удивлённо округлила глаза, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

Во-вторых, люди (а к ним, без сомнения, можно было относить лишь подданных Властелина всех людей) хорошо знали большую Северную землю, где они и проживали. А также северную часть Южной земли, возле которой они сейчас и болтались.

— Там, далеко на юге, живут дикари фаанги. Большие. Рыжие. И проклятые бирманцы тоже живут где-то там. Мы не знаем где. На восход и на закат только море. Ещё ни один корабль не смог его пересечь. Там нет островов и там бушуют страшные бури…

Витька хмыкнул. Диспозиция вырисовывалась вполне понятная. Есть, вроде бы, "хорошие", там, на севере. И "плохие" — на юге. На западе и востоке — громадные океаны, а в центре всего этого безобразия — кучка землян, сидящих на огроменной, по меркам этого странного мира, куче железа.

"Мда… попадалово… Конкретное такое попадалово…"

И на закуску три десятка воинов-дикарей на мощном боевом корабле в десятке километров от них. В третьей части своей речи отставной военный Кхап заверил всех присутствующих, что удрать они смогут, а вот сражаться и победить — нет.

"Блеск!"

Уходить было нельзя, оставаться тоже было глупо. Виктор Сергеевич Егоров скрипнул зубами, указал на царственно задравшую подбородок Катю, и заявил.

— Будем делать так…

Решение фаа… человека по имени Вит, одобренное Госпожой, Кхап воспринял с философским спокойствием. Надо возвращаться и прорываться мимо фаангов? Не вопрос — сделаем. Кто он такой, чтобы оспаривать решение человека с ТАКИМИ глазами? Для порядку наорав на своих матросов, капитан велел Лаку как следует распотрошить сундук с провизией, который принесли с собой люди с железной птицы, и до отвала накормить гребцов.

— Как поедите, ложитесь спать. Всем — спать. Надо отдохнуть и набраться сил, бездельники! Ночь будет длинная и тяжёлая. Если не будет ветра — пойдём на вёслах.

Восемь тощих гребцов "Птицы", наверное, первый раз в жизни поели досыта. Они умяли такое количество жратвы, что Витька забеспокоился, как бы им не стало плохо, но Лак только философски махнул рукой, мол, ничего страшного — поспят пару часиков и будут как новые. Витя посмотрел на старого, умудрённого жизненным опытом человека, и согласился. Но с одним условием — пусть отоспятся, как следует.

И сейчас все аборигены дрыхли без задних ног в своём уютном трюме. Егоров осторожно высвободился из объятий женщины.

— Пора, Катя. Пойду-ка я команду будить. Пора идти к острову.

Полное затишье сменилось лёгким бризом. К сожалению, совсем не попутным. Кораблик закачался на волнах, на связанной мачте засвистел ветерок. Егоров посмотрел, как над далёкими островами всходит Синяя и пошёл…

"Стоп. Что это было?"

Сквозь плеск волн и шум ветра Витькино ухо ясно услышало… скрип дерева.

"Лёгкое потрескивание, как-будто…"

Ноги у Витьки приросли к палубе. Холодея от ужаса, он обернулся к кромешной тьме, царившей над открытым морем, и пристально уставился на висящие над горизонтом звёзды.

— Витя, что?

— Тссс! Я не знаю, я не…

Звёздочка, мерцавшая по правому борту, вдруг ненадолго погасла, за ней — вторая, потом, очень скоро они снова обе зажглись.

— Катя, Олег. Кхапа сюда. Бегом! Тревога!

Витькин рёв переполошил всё судно. Вокруг забегали матросы с вёслами, на руле уже сидел сонный Кхап, а Лак тянул женщин в трюм.

Соображал Витька всегда быстро, особенно в тяжёлом положении. Поставив себя на место главного дикаря, Егоров в темпе прокачал ситуацию и с досадой сплюнул за борт.

"Идиот!"

Долбанные неандертальцы их опять перехитрили! Они не стали отсиживаться на острове, облизывая свою сказочную добычу, а быстро прочесали островок, за ним — другой. Набрали воды и выяснили сколько людей совсем недавно на них обитало.

"Шалаши пересчитать — плёвое дело. Да хоть нужник раскопать! Людей нет, зато в этих пустынных водах они встречают кораблик. Мда… дважды два, как говорится, всегда четыре…"

— Кхап, — Витька орал капитану, совсем позабыв, что тот по-русски не понимает, — да бросайте, нахрен эти вёсла, всё равно мы у них как на ладони, луна же… аааай! Олег, развязывай мачту. Нам сейчас — в любую сторону.

В темноте застучал барабан и звонко ударили по воде десятки вёсел.

— Хе! Хе! Уууууу… Хе! Хе!

Видимо до капитана тоже дошло, что враги то — вот они. Совсем близко. Плотный живчик, рыча на вопящих от ужаса гребцов, промчался мимо застывшего столбом Вити, оттолкнул Олега и в два счёта распустил мачту. Лодка дрогнула и накренилась, а из темноты понеслось, как из пулемёта.

— Хек! Хек! Хек!

Невидимый в темноте корабль фаангов вышел на боевой курс.

Как они сумели увернуться от тарана — один Бог ведает. Наверное, даже сам капитан Кхап этого не знал. Моментально оценив силу и направление ветра, который тянул "Птицу" вбок, заваливая её на левый борт, Кхап вывернул рулевое весло до упора, одновременно проорав что-то гребцам. Те, хоть и стучали от ужаса зубами, но дело своё знали — четверо едва различимых в темноте матросов дружно опустили вёсла в воду, а четверо других заработали изо-всех сил.

Это было как в кино. Как в дерьмовом историческом фильме про пиратов. Витька смотрел, как Синяя стремительно перемещается от носа к корме, слушал, как хрипят гребцы и трещат вёсла, и не верил. Не верил своим глазам.