– Ну ты даешь! – возмутилась я. – Как же ты до такого-то допустила? Всему должен быть предел!

– А что я сделаю? – уныло молвила она. – Веришь ли, ко мне месяцами не прикасался. Да я и рада была, поскольку ничего уже в душе к нему не осталось, никаких чувств.

Я открыла рот для резкой отповеди, но тут же прикусила язычок. Сама-то я хороша! Муж меня обманывал, целый год роман крутил у меня под носом, а я цветочками занималась! По чистой случайности прозрела…

– Ох и дуры мы… – по-бабьи вздохнула я.

– Вот уж это точно, – поддакнула Люба.

От такой жизни, как у нее, немудрено спятить. Или запить. Ведь подружки закадычной и то нету, чтобы душу отвести!

И тут судьба послала ей Антона.

– Та-ак… – медленно протянула я, – вот и к делу подошли. Ну давай, подруга, рассказывай про Антона, хотя я и так примерно знаю, как дело обернулось.

– И совсем не так, – грустно улыбнулась Люба, – все совсем по-другому было.

Познакомились они случайно – не то он на нее налетел, не то в дверях столкнулись. Кажется, Люба его ударила нечаянно.

Короче, пока извинялись, он пригласил ее в кафе. Тут еще дождь пошел, а он упал, и пока чистился в туалете, попросил за его портфелем приглядеть. Ну, выпили кофейку, разговорились. Просто так, по-хорошему, как близкие друзья.

– Ну уж сразу как близкие друзья… – усомнилась я.

– Да, ты не представляешь, вот сижу я, его слушаю, и как будто сто лет этого человека знаю! Столько общего у нас с ним оказалось, просто удивительно! Он так интересно про город рассказывал, столько мне всего показать хотел! А мне так стыдно – почти три года здесь прожила и ничего не видела!

– А он красивый? – перебила я. – Ну этот Антон твой, как из себя – красивый?

– Красивый… – она сникла, – только никакой он не мой. В общем, встретились мы с ним еще пару раз. Ничего не было, клянусь! Только в кафе посидели, в ресторан я не пошла.

А вечером муж пораньше вернулся, да с порога как хлоп меня по щеке! Да хлоп по другой! Ты, говорит, такая-сякая, чего это вздумала? На мои деньги живешь на всем готовом, так еще и хахаля решила завести? Я отвечаю – да какой хахаль? Не было ничего! А ему, видно, донесли, видели нас с Антоном в том кафе, да еще от себя какая-то сволочь присочинила, чего и не было. Ну и пошло-поехало. Отхлестал меня по морде, я и завелась. Тебе, говорю, можно, а мне нельзя? Ты, говорю, когда в последний раз домой в нормальном виде приходил? Замучилась, говорю, твои рубашки от губной помады отстирывать, а про белье и говорить нечего! Всех шлюх в городе перебрал!

– В общем, перешла от обороны к наступлению, – констатировала я. – Ну и как, помогло?

– Какое там! – Люба махнула рукой и отвернулась. – Еще больше он разъярился, за волосы меня по всей квартире возил, стыдно сказать, в унитаз макал. Сильно-то не бил, боялся, наверно, что по судам затаскаю. У него ведь опыт разводов есть. А потом схватил нож и всю одежду мою перерезал. Телефон мобильный разбил – чтобы, говорит, ты хахалю своему не звонила. А его, говорит, найду и убью! Ну, в такое-то я не очень поверила, все же муженька своего дорогого за три года изучила, станет он связываться! Но все же подойти к нему побоялась, пока он с ножом-то. Еще пырнет сдуру.

– А потом что было? – Теперь я слушала ее рассказ с живейшим интересом.

– Потом он ушел. А я собрала вещички, что поцелее, деньги хозяйственные прихватила, сколько оставалось, документы да и дала деру. Кончилось мое терпение, в унитазе головой побудешь – сразу решимости прибавится!

– Молодец! – одобрила я.

– Ночь на вокзале перекантовалась, утром вот эту квартиру по объявлению на столбе сняла, – продолжала Люба, – неделю на улицу не выходила, пока синяки не прошли, потом пошла к адвокату и на развод подала. И вот тут-то все и началось. Подстерег меня муженек на улице, да как давай орать! Сказал, что я могу на все четыре стороны убираться, но ничего он мне не отдаст, нитки с собой не унесу!

– Так у тебя вроде и так ничего из одежды нету, он об этом постарался…

– Дело не в шмотках, – отмахнулась Люба, – квартира-то новая на меня записана. Он, Петька, сам так предложил, чтобы с бывшими женами заморочек не было. И теперь его жаба задушила. А по суду он при наилучшем раскладе может только на половину квартиры претендовать, мне адвокат объяснил…

– Круто! – восхитилась я. – Не поддавайся, дело твое верное, жилье себе отсудишь!

– Да мне всю квартиру и не надо, поделили бы по-честному… – вздохнула Люба.

Ох, как все это мне знакомо! То же самое у меня было. Уперся бывший муженек, от жадности хотел меня даже на зону упечь, только чтобы дом ему достался![2]

– Как я тебя понимаю! – искренне сказала я.

– Тут все и началось, – сказала Люба, – ты думаешь, с чего я такая нервная? Поклялся мне Петька, что сживет меня со свету, метра мне не уступит! И слово свое держит, ты сама видела. Это ведро последней каплей было, вот я и психанула. А до этого… сначала машина меня едва не сбила поздно вечером. Я марку не разглядела и водителя тоже. Думаю, муж кого-то нанял.

– Да, может, просто пьяный за рулем был – поздно-то ночью! – усомнилась я. – Сама знаешь, как сейчас водители гоняют… Ты, конечно, извини, если бы муж кого-то нанял, то тебя бы наверняка сбили… Как же ты спаслась?

– Сама не понимаю, – вздохнула она, – оглянулась в самый последний момент и вдруг поняла, что сейчас меня давить будут. Скакнула в сторону таким прыжком – будто олимпийская чемпионка, от страха силы откуда-то взялись. А там подъезд незакрытый оказался. Я – туда, смотрю из-за двери, машина развернулась прямо на тротуаре и уехала. Молча так, деловито, водитель даже не вышел, хотя об угол дома бампером задел и что-то там разбил.

– Да, подозрительно… – протянула я.

– Дальше – больше, – продолжала Люба, – стою в метро на перроне, народу полно, поезда давно не было. Ну, видим, идет наконец поезд, все засобирались, придвинулись к краю перрона, давиться начали, вдруг как толкнет меня кто-то в спину. И вот чувствую, что лечу прямо на рельсы, сзади кричат, поезд гудит… я уже с жизнью успела попрощаться, и вдруг, в самый последний момент ловит меня кто-то за ноги и втаскивает на перрон. Мужик попался здоровенный, и реакция отличная, бывший спортсмен. Кошелек только из кармана вылетел и перчатки. Перчатки мне потом дежурная такой палкой специальной вытащила, а кошелек потерялся. Ну да и ладно…

– Не врешь? – спросила я, немного подумав.

– Вот честное слово, разрази меня гром! – поклялась Люба. – Да разве сама на себя такое наговаривать станешь? Ведь сглазить можно! Я себе не враг…

– Давай дальше! – деловито распорядилась я. – Ведь еще что-то было, так?

– Так, – согласилась Люба. – Тут не так давно, ранней весной, когда сыро было, иду я по улице, и вдруг с фонарного столба на землю падает оголенный провод. Попал он прямо в лужу и как давай искрить! Синие такие искры, ужас! Лужа огромная, никак ее не обойти, и какой-то добрый человек положил дощечку. Вот стою я на этой узенькой дощечке, окаменела вся от ужаса, тут дед какой-то палкой своей с резиновым наконечником провод этот из лужи вытащил – идите, говорит, девушка, теперь безопасно. Смотрим мы с ним наверх, на столб, а там – никого, вот как сегодня с ведром было…

– Да, – нахмурилась я, – досталось тебе. И не захочешь, а с катушек сойдешь.

– И еще, – грустно усмехнулась Люба, – думаешь, отчего у меня бедность такая с вещами? Как вселилась я в эту квартиру, с собой, конечно, ничего не принесла, не до того было. Но тут у хозяина сервиз был, простенький, правда, кастрюли опять же все новые, кофеварка, печка микроволновая… В общем, все самое необходимое, жить можно. И вот прихожу я как-то домой, а в квартире – как Мамай прошел. Все шкафы на кухне раскрыты, посуда перебита, техника бытовая сломана, а кофеварка и вовсе пропала.

– Силен твой муженек! – изумилась я. – Как же он в квартиру-то попал?