Аля слушала ее не слишком внимательно. Она думала. Начальника нечего и думать просить о переносе отпуска. Он ее в кабинете ногами затопчет. Что она может сделать? Бросить все и полететь на море. Но, во-первых, жалко денег, потраченных на путевку. Во-вторых, лето, время отпусков, и ни гостиницы, ни билетов на самолет за неделю она не достанет. Нет, конечно, все можно организовать, были бы деньги. Но у Али таких денег нету.
Что остается? Проваляться неделю на диване, изредка выбираясь из дома, чтобы заскочить в солярий? Противно и унизительно.
Или же провести эту неделю на даче у родителей… Мать будет ее все время воспитывать, твердя, что она неорганизованная и расхлябанная, не умеет себя правильно поставить с мужчинами… Ведь придется ей рассказать про путевку и про Максима, уж мамочка умеет вывернуть человека наизнанку, чтобы получить информацию! Во всяком случае, с Алей у нее всегда это получалось.
Нет, только не это! Обязательно нужно уехать. Хоть куда, хоть в дом отдыха без горячей воды и с туалетом в конце коридора, хоть в глухую саратовскую деревню. Хоть в лес комаров кормить, но только не на дачу!
– Вы меня слушаете? – пробилась к Алиному сознанию туроператор. – Если ваш спутник не едет, вы же можете найти себе кого-нибудь в пару…
– Не знаю, успею ли… – растерялась Аля. – Осталось так мало времени…
Дама из агентства выразительно промолчала, но Аля прекрасно поняла, что она подумала: «Если тебя, милочка, хахаль бросил, то нечего было тянуть его в Польшу. Поехали бы как все люди на море, там бы мужик размяк… Теплое море, ласковое солнце, вечером ненавязчивая музыка и пиво, что еще надо человеку на отдыхе? А она вишь, чего выдумала – мотаться по жаре в душном автобусе… Ясное дело, мужик от такой радости сбежал к другой, которая его в Турцию повезла. Или с приятелями на рыбалку, тоже милое дело…»
Аля промолчала – какой толк объяснять постороннему человеку всю их сложную ситуацию с Максимом?
Она бросила клич по знакомым, но получила в ответ искреннее непонимание и даже насмешки. «Что мы потеряли в Польше? – недоумевали подруги. – Нет, мы, конечно, ничего не имеем против этой страны, но в отпуске хотелось бы отдохнуть…»
Аля совсем пала духом, когда как-то поздно вечером раздался телефонный звонок.
– Это вы ищете спутника для поездки в Польшу? – выпалили на том конце.
Так они познакомились с Дашкой. Ее нашла та самая дама из турагентства.
На «ты» перешли тут же, при первом разговоре. При встрече Аля испытала легкий шок, увидев новую знакомую во всей красе – девяносто килограммов живого веса, синяя свободная кофта немыслимого размера и ярко-желтый шарф. Волосы растрепаны, глаза ненакрашены, босоножки без пяток сорокового размера, Дарья сама называла их лыжами. Она их вечно теряла в самых неподходящих местах – на пешеходном переходе, на эскалаторе метро, как-то раз одна «лыжа» провалилась на пути между вагоном и перроном. По ней прошел поезд, и то, что вытащила потом дежурная, надеть было никак нельзя. Дарья со смехом рассказывала, как потом шла домой босиком, хорошо, что недалеко, всего две остановки.
Однако от новой знакомой исходили такая жизненная сила и оптимизм, что она Але сразу понравилась. Вроде бы и не расспрашивала Алю специально, та сама рассказала, каким образом получилась накладка с путевкой.
– Ну, уехал и уехал! – махнула Дашка рукой, выслушав. – Не этот отпуск, так другой вместе проведете. Что у тебя, последний, что ли? Какие наши годы!
И Але показалось, что все и правда не так плохо. Дарья обладала уникальным качеством – в ее присутствии людям казалось, что все проблемы разрешимы, мелкие неприятности не стоит брать во внимание, а крупные автоматически переходят в разряд мелких.
– А ты зачем едешь? – в последнем приступе недоверия спросила Аля. – Что позабыла там?
– Мне интересно, – последовал ответ, – я в Польше была, но замков не видела…
В дальнейшем разговоре выяснилось, что Дарья была везде, в каждой стране Европы уж точно, и не по одному разу. А кроме того, в Штатах, Канаде, Мексике, Японии, Таиланде, Камбодже, Египте – в общем, во всех частях света.
– Вот в Австралии не была, – вздохнула Дашка, – и в Антарктиде тоже. Ну, все еще впереди, какие мои годы…
Аля отвела взгляд, на мгновение позавидовав новой подруге. Все у нее просто.
Дашка сказала, что у нее сейчас большой отпуск – два месяца, и за это время можно черт-те сколько успеть. Она преподает в университете, подрабатывает в школе на экзаменах, переводит документы в салоне по продаже автомобилей, изредка нанимается синхронистом на кинофестивале, занимается репетиторством. Сейчас студенты и школьники не учатся, и у нее есть время для поездки. Она знает два языка – английский и испанский – и еще может объясниться по-польски и по-чешски, так что проблем не будет.
Аля приободрилась и даже купила новые белые брюки. Они продавались в дорогом магазине с большой скидкой.
Дарья сразу же перезнакомилась со всеми туристами, Аля же держалась в стороне. Товарищи по путешествию не вызывали у нее особых восторгов. Как уже говорилось, в основном это были тетки в районе пятидесяти. Мужчины оказались в меньшинстве, ни одного относительно молодого, на которого можно было кинуть взгляд или перекинуться словом на стоянках.
Дашка сразу же дала всем прозвища. Одну пару средних лет она назвала «голубочками». Аля с тех пор не могла смотреть на них, чтобы не хихикнуть. Муж с женой были очень похожи – оба невысокого роста, кругленькие, розовощекие, в одинаковых джинсовых шортах и клетчатых рубашечках. Они всегда появлялись вместе, держались за руки, как подростки, внимательно слушали экскурсовода и между собой почти не разговаривали, понимая, надо думать, друг друга не то что с полуслова, а с полувзгляда.
Был еще странного вида мужчина с длинными усами, как у знаменитого кавалериста Буденного. Дашка, увидев его впервые, откровенно разинула рот, за что удостоилась недовольного взгляда жены усатого типа – пергидрольной блондинки в красном платье в крупный горошек. Оказалось, что усатый немного говорит по-польски – когда-то давно гонял в Польшу груженые фуры, там и научился. Об этом он сам громко рассказывал всей группе, за что и получил от Дарьи кличку «Усатый Пан».
Он все время пытался заговорить по-польски с экскурсоводом пани Малгожатой и, судя по тому, как она морщилась, здорово мешал работать.
Была еще Мымра – противная с виду тетка, со скрипучим голосом, в очках со старомодной оправой и с потрясающей способностью появляться всегда не вовремя. Когда кто-то из группы пытался фотографировать достопримечательности, Мымра всегда оказывалась рядом, чтобы вовремя перекрыть вид. Так что фигурировала практически на всех фотографиях. Когда кто-то пытался уединиться, Мымра немедленно увязывалась следом. Когда кто-то пытался задать вопрос экскурсоводу, Мымра непременно перебивала.
В автобусе она каждый раз садилась на новое место, вызывая этим путаницу и создавая беспорядок. Пани Малгожата не могла смотреть на Мымру без зубовного скрежета после того, как весь автобус ждал ее на стоянке почти час. Мымра явилась как ни в чем не бывало и сказала, что перепутала время: думала, что сказали не пятнадцать тридцать, а шестнадцать двадцать.
Дашка только посмеивалась, утверждая, что во всякой группе найдется такая Мымра.
– Скоро приедем! – сказала Дарья. – Вон уже замок виден…
– Девушки, а вы почему с нами не поете? – спросила Мымра через проход.
Как всегда, вопрос прозвучал не к месту, поскольку все замолчали, повинуясь знаку пани Малгожаты.
– Нам медведь на ухо наступил, – любезно сообщила Дарья, – еще вопросы будут?
Сзади послышалось хрюканье – это еще один член группы выражал отношение к происходящему.
С этим человеком все было не так просто. Немолодой, прилично за пятьдесят, а то и к шестидесяти, и единственный одинокий мужчина во всей группе. Выглядел он очень прилично – одет со вкусом, дорогие очки в золоченой оправе. По причине своей незанятости мужчина, ясное дело, вызывал сильнейший интерес у дамской части группы соответствующего возраста. Но он очень удачно уклонялся от всякого совместного времяпрепровождения. Вечерами безвылазно сидел у себя в номере, днем садился в автобусе обязательно один и не отвечал на неуклюжие заигрывания и приглашения вместе попеть, выпить кофе и поговорить о жизни и литературе. Аля его даже зауважала.
