— Давайте, ребята, — окликнул Менедем команду. — Нам придется поработать больше, чем я ожидал, и это очень скверно, но если мы вовремя управимся, то сегодня ночью будем спать в тепле.

И он негромко добавил, обращаясь к Соклею:

— То есть если выйдем к материку вблизи от Каллиполя.

Большую часть дня Соклей провел в размышлениях — поймут ли они, что добрались до материка, прежде чем на него наскочат. Дождь продолжал хлестать, словно стояла середина зимы, а ведь еще даже не наступило равноденствие. Вскоре после полудня — во всяком случае, Соклей считал, что недавно миновал полдень, но он слишком устал, чтобы это уточнять, — в поле зрения появилась рыбацкая лодка.

Менедем заорал:

— Как отсюда попасть к Каллиполю?

— Думаю, это в ту сторону, — указал рыбак. — Но голову на отсечение я бы не дал… Раненько в этом году начались дожди!

— И то верно! — согласился Менедем. — Спасибо, друг. — Он повернулся к Соклею. — Если я не ошибся в расчетах еще больше, чем думаю, рыбак указал почти на восток.

— Слишком легко сбиться, когда нет ничего, по чему можно сверить курс, — заметил Соклей.

— Ну, в принципе, да.

Однако, судя по тону Менедема, он не был убежден, что плывет правильно. Он так же гордился своим умением управлять судном, как Соклей — своими историческими познаниями.

«Только Менедем, в отличие от меня, всегда предпочитает то, из чего может извлечь реальную пользу», — подумал Соклей.

Ближе к вечеру погода наконец начала улучшаться.

— Земля! — выкрикнул Аристид. — Земля прямо по курсу, и земля справа по борту!

Соклей тоже увидел землю, как и все остальные на «Афродите».

Акатос находился в сорока-пятидесяти стадиях от берега, налететь на который ему не грозило.

К удивлению Соклея, очертания берега впереди показались ему знакомыми. У него ушло мгновение, чтобы вспомнить почему. Потом, повернувшись к Менедему, он сказал:

— Разве не здесь мы избавились от Алексидама после того, как тот пытался украсть павлиньи яйца?

— Ух ты, а ведь точно! — воскликнул Менедем, как следует вглядевшись в берег.

— Я почти ожидал увидеть его в Таренте — с копьем в одной руке и со щитом в другой, алчущего отомстить за то, что мы вышвырнули его с судна, — сказал Соклей.

— Алексидама, должно быть, прикончили грязные самниты, прежде чем он добрался до полиса, — ответил Менедем. — Не могу сказать, что сожалею об этом. Хуже вора на борту может быть только человек с заразной болезнью.

— Как далеко мы от Каллиполя? — поинтересовался Соклей.

— До него пара сотен стадий, может, немного больше, — ответил его двоюродный брат. — Если я хорошо помню эту часть берега, мы примерно на полпути между Тарентом и Каллиполем.

— Мы сможем добраться туда к ночи?

— Сомневаюсь. — Менедем тяжело вздохнул и сделал такое движение, словно собирался пнуть камень, которого на борту не было. — Я не рассчитывал провести в море две ночи подряд, но я не хочу вытаскивать «Афродиту» на берег.

— Да уж надеюсь, что нет. — Соклей содрогнулся при мысли о том, что они потеряют все серебро, заработанное тяжким долгим трудом.

И все члены команды, слышавшие их разговор, закивали, показывая, что они тоже против того, чтобы высаживаться на берег.

— Это все из-за дождя, — сказал Менедем. — Без него мы бы двигались быстрей и я бы ориентировался лучше.

— Может, задержка сослужит нам неплохую службу, — утешил его Соклей. — У нас появится возможность обсушиться, и мы не будем походить на оборванцев, когда войдем в порт.

— У нас осталось не так уж много товаров на продажу, так что нечего об этом беспокоиться.

— Но мы когда-нибудь можем вернуться туда снова, — возразил Соклей. — Люди нас вспомнят. Они всегда запоминают то, что их шокирует.

Соклею не требовалось читать никакие истории, чтобы это знать, однако Менедем в ответ лишь легкомысленно пожал плечами.

«Он думает только о настоящем моменте, — с тоской понял Соклей. — Наверное, поэтому и попадает в беду с женщинами так часто».

Ему и в голову не приходило поразмыслить — а какого мнения Менедем о нем самом?

Они не добрались до Каллиполя к закату, поэтому бросили якорь в виду берега. Команда слегка поворчала на этот счет, что удивило Соклея. Спрашивается: где логика? Они только что ясно дали понять, что боятся рисковать, высаживаясь на берег, но и оставаться в море им тоже не по душе. А чего же тогда они хотят? Соклей представил себе, как «Афродита» плывет в воздухе в нескольких локтях над землей. Такой корабль мог быть у Дедала с Икаром, но где простому человеку раздобыть такое судно?

Менедем рассуждал более практически:

— Я не хотел проводить ночь в Каллиполе, но, думаю, все-таки лучше будет там заночевать, чтобы дать людям возможность выпить и покутить.

— Отлично придумано, шкипер, — одобрил Диоклей.

Если начальнику гребцов подобная идея пришлась по душе, Соклей не собирался с ним спорить.

Когда на следующее утро они достигли Каллиполя, оказалось, что он лежит на острове совсем рядом с италийским материком, точно так же как Ортигия располагалась неподалеку от Сицилии. Каллиполь, однако, никогда не расширял свои владения, подобно Сицилии. Он оставался таким же, какими были в свои ранние дни многие колонии Великой Эллады: эллинским форпостом на краю земель, кишащих варварами.

Несмотря на свое название, Каллиполь не произвел на Соклея впечатления очень красивого города. Он так и сказал Менедему, и тот засмеялся в ответ.

— А как бы ты хотел, чтобы его назвали? Какополь? То-то жители повеселились бы, пытаясь завлечь поселенцев в город с таким названием, верно? Уродоль?

— Хорошо, я понял твою мысль, — сказал Соклей. — Но если бы ты нашел землю, состоящую сплошь из снега и льда, неужели ты назвал бы ее Зеленой землей?

— Представь себе, назвал бы, если бы хотел, чтобы там поселился кто-нибудь, кроме меня, — ответил Менедем. — Но я — истинный родосец. Я не хочу даже думать о льде и снеге, не говоря уж о том, чтобы жить среди них.

— Когда я жил в Афинах, там шел снег, — произнес Соклей. — Это было красиво, но — Зевс! — так холодно.

Он задрожал, вспомнив об этом.

— Здесь о снеге можно не беспокоиться, — заметил Менедем. — Ну ладно, перейдем к делу: у нас есть вино и шелк. Давай посмотрим, сумеем ли мы их сбыть. И… — Он помахал пальцем перед носом Соклея. — Не стоит говорить жителям Каллиполя, что мы думаем об их городе.

— Понятно, — ответил Соклей. — Лучше отпускать им комплименты.

Его двоюродный брат засмеялся.

— Ну да! Зеленая земля и все такое прочее!

Когда они оказались на узких, продуваемых всеми ветрами улочках, Каллиполь понравился им еще меньше, чем издали. Поскольку остров был не очень большим, а люди жили на нем уже века, местные использовали каждый палец свободного пространства. Многие из домов имели два-три этажа; они наклонялись друг к другу, нависая над улицами и делая их еще более тесными, темными и вонючими.

Это поразило Соклея в первую очередь. Вскоре у него нашелся еще один повод для удивления.

— Ты заметил, что здесь никто не улыбается? — спросил он двоюродного брата. — У всех здесь хмурые лица.

— А чему им радоваться? — ответил Менедем. — Если бы ты жил в захудалом маленьком городишке на краю света, разве ты был бы счастлив? Они, наверное, гадают, не нападут ли на них завтра или послезавтра варвары.

Так как, скорее всего, Менедем был прав, Соклей больше не развивал эту тему.

Им пришлось спросить, как пройти на агору. По пути на рынок братьям попалось несколько компаний наемников: некоторые из воинов были эллинами, другие — италийцами в самых обычных шлемах, но в странных, почти треугольных кирасах; с точки зрения Соклея, такие кирасы почти не прикрывали грудь. Наемники выглядели ничуть не радостнее, чем простые жители Каллиполя, и Менедем не преминул указать на это Соклею.

Рыночная площадь выглядела больше, чем была на самом деле. Дома вторгались в нее со всех сторон, как сорняки, осаждающие поле. Люди здесь покупали и продавали, теснясь друг к другу в тени зданий. Наемники и завсегдатай то и дело оглядывались через плечо, словно боялись, что стоит им отвернуться, как вырастут новые дома.