«с»
Галилей жил в эпоху, в которую наука еще не оказалась полностью отделенной от философии и литературы, а это означает, что и сегодняшние неспециалисты могут получать удовольствие, читая его основные труды: особенно приятное чтение составляют большие фрагменты его «Двух новых наук». В давней статье I. B. Cohen «Roemer and the First Determination of the Velocity of Light» [172], Isis, 31, 1940, pp. 327-79, подробно рассказывается о том, с чем вынужден был мириться Кассини; строгие, не позволявшие отступаться от чистой эмпирики правила, которым Кассини приходилось следовать, работая в католической стране примерно в то же время, в которое происходили гонения на Галилея, представлены в статье «The Galilean satellites of Jupiter from Galileo to Cassini, Romer, and Bradley» [173]by Suzanne Debarbat and Curtis Wilson, которую можно найти в «The General History of Astronomy, Vol. 2, Planetary Astronomy from the Renaissance to the Rise of Astrophysics, Part A: Tycho Brahe to Newton» [174], ред. Ren Taton и Curtis Wilson (Cambridge: Cambridge University Press, 1989), pp. 144–157. Книга Timothy Ferris «Coming of Age in the Milky Way» [175](New York: William Morrow, 1988) помещает все это в еще более широкий контекст — это идеальное введение в историю астрономии.
На долю Максвелла выпал биограф уместно ироничный — см. Martin Goldman, «The Demon in the Aether: The Story of James Clerk Maxwell» [176](Edinburgh: Paul Harris Publishing; with Adam Hilger, Bristol, 1983). Вместе с ней я порекомендовал в качестве первоначального чтения главу II («Gentleman of Energy: the Natural Philosophy of James Clerk Maxwell» [177]) книги Crosbie Smith «Science of Energy: A Cultural History of Energy Physics in Victorian Britain» (London: Athlone Press, 1998). Что касается книги Голдмана, в ней превосходные объяснения сути дела сочетаются с приятными анекдотами — мы находим в ней даже размышления Максвелла (близкие сердцу любого оксфордского автора) относительно образования, полученного им в Кембридже:
Как ощипанный тощий гусь, я
Неуверенно спрашиваю себя,
Принесет ли мне вся эта галиматья
Хоть какую-то пользу?
Рядовой читатель может получить непосредственное ощущение научных воззрений Максвелла, ознакомившись с его многочисленными предисловиями и комментариями к собственным трудам. Отличными примерами таковых являются «A Historical Survey of Theories on Action at a Distance» [178]и «Experiment on Lines of Force» [179], приведенные в книге «Physical Thought: An Anthology» [180], ред. Samuel Sambursky (London: Hutchinson, 1974). На смену предпринятому в 1890-м изданию статей Максвелла теперь пришло другое — «The Scientific Letters and Papers of James Clerk Maxwell» [181], ред. P. M. Harman (New York: Cambridge University Press, 1990, 1995). Общее представление о его трудах может дать классическое исследование Harman, «Energy, Force, and Matter» [182](New York: Cambridge University Press, 1982), с которым может поспорить еще даже более рафинированный труд Robert D. Purrington, «Physics in the Nineteenth Century» [183](New Brunswick, N.J.: Rutgers University Press, 1997).
«Innovation in Maxwell's Electromagnetic Theory» [184]by Daniel Siegel (New York: Cambridge University Press, 1991) содержит очень подробное, хоть временами и спорное освещение творчества Максвелла, включающее и его показательные контрасты с чрезмерно теоретизированной французской традицией, которая подробно и разносторонне рассматривается в книге Christine M. Crow, «Paul Valery and Maxwell's Demon: Natural Order and Human Possibility» [185](Hull, England: University of Hull Publications, 1972). Ричард Фейнман относился к Валери и большинству историков с полным равнодушием, о чем можно лишь пожалеть, однако в том, что касается исследований природы света, его сочинения (и исследования) почти не имеют равных — вместе с другими физическими текстами, упоминаемыми в следующем разделе, его «QED: The Strange Theory of Light and Matter» [186]by Richard Feynman (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1985) представляет собой отличное первоначальное чтение.
Дю Шатле и «квадрат»
У англоязычных биографов дю Шатле не в фаворе, а вот читатели, владеющие французским, могут считать, что им повезло. Элизабет Бадинтер пришла в голову превосходная мысль написать сравнительную биографию Эмилии дю Шатле и Эмилии д’Эпине и ее книга Elisabeth Badinter «Émilie, Émilie: l'ambition feminine au XVIIIe siècle» (Paris: Flamarion, 1983) представляет собой живо написанный, хорошо продуманный парный психологический портрет.
«Les Lettres de La Marquise du Châtelet», 2 vols. (Geneva, 1958), ред. T. Besterman показывают нам дю Шатле ничем не стесненной, порою забавной — как бывают забавными умные киносценарии, — а едва ли не в следующем предложении принимающей тон серьезный, говоря о своей озадаченности тем, каким образом только что произведенные ею наблюдения соотносятся со свободой воли или основаниями физики.
«Voltaire en son temps: avec Mme du Châtelet 1734–1748» (Paris: Albin Michel, 1978) by Rene Vaillot книга более педантичная, однако содержит такие крупицы золота, как живое описание дю Шатле, которая за утренним кофе читает пораженному гостю письмо от Христиана Вольфа о возможных гигантских обитателях планеты Юпитер. Написано это письмо было на латыни, а идея его, подробно обсуждавшаяся с Вольтером, несомненно легла в основу его рассказа «Микромегас» (который я вам от души рекомендую). Его тема — воззрения невинного и мудрого великана с душою, коей, как начинает догадываться читатель, хотел бы обладать и сам Вольтер, — возникала в ходе веков во множестве самых разных произведений: от Библии до голливудского фильма «День, когда остановилась земля» и до «Железного человека» Теда Хьюза.
Откровенная биография Nancy Mitford «Voltaire in Love» [187](London: Hamish Hamilton, 1957) не особенно, как того и следовало ожидать, точна по части биографических подробностей, беспомощна в научном отношении, несколько стервозна по интонации и представляет собой первоклассное чтение. Сочинение Фонтенеля «Беседы о множественности миров» прекрасно передает то восторженное чувство, которое дю Шатле могла испытывать, вглядываясь в ночное небо.
Лучшим введением в тему Лейбниц — дю Шатле — Ньютон является вторая глава книги «Science and the Enlightenment» [188]by Thomas Hankins (New York: Cambridge University Press, 1985); а книга I. O. Wade «Voltaire and Mme du Châtelet: An Essey on the Intellectual Activity at Cirey» [189](Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1941) далеко не так суха, как заставляет заподозрить ее название. Статья Steven Shapin «Of Gods and Kings: Natural Philosophy and Politics in the Leibniz-Clarke Disputes» [190], Isis, 72, (1981), pp. 187–215 расширяет тему интеллектуальной борьбы, что в еще даже большей мере делает его же полемически заостренная новая интерпретация научной революции — см. «The Scientific Revolution» [191](Chicago, University of Chicago Press, 1996).
