Она распахнула дверь и вышла на террасу. Там все время дул ветер с моря, так что было все же не так душно.

Джиллиан всю жизнь, сколько она себя помнила, боялась находиться в месте, откуда она не может выйти. Это было нечто вроде клаустрофобии. Но эта боязнь не имела ничего общего с размерами помещения — это была просто острая нужда в свободе, в возможности свободно передвигаться и все время видеть выход.

А сейчас выхода не было. Джиллиан могла выйти из комнаты, но оставить остров она не могла. Все, что ей оставалось — это сидеть и ждать, когда Стефан прилетит и заберет ее. Для Джиллиан такая ситуация была абсолютно невыносимой.

Она направилась на пляж, краем глаза отметив, что охранник на расстоянии следует за ней. Сегодня его постоянное присутствие раздражало ее, как нудный комар, которого хочется прихлопнуть. Она видела также нескольких людей с одинаковыми серебристыми прядями в волосах. Они входили в дом, выходили наружу, собирались по двое и по трое, беседовали…

Джиллиан изо всех сил старалась не замечать их.

Выйдя на пляж, она сбросила туфли и подошла к воде. Закатав джинсы до колен, она вошла в воду, теплую, как парное молоко, и прозрачную, как стекло.

«Ну что плохого может случиться среди такой красоты?» — спросила себя Джиллиан.

Но, оглядев берег, она поняла, почему Син и его семья выбрали для себя именно этот остров. Они, разумеется, не могли расставить охрану по всему берегу, но защищать этот остров было легче, чем какой-либо другой. К тому же его уединенное расположение препятствовало вмешательству закона в дела хозяев острова. Возможно, Дамароны ни в силе, ни в богатстве не уступают Стефану. Они тоже предпочитают жить по своим собственным законам. Эта мысль поразила Джиллиан.

Она вышла из воды и опустилась на белый песок, мелкий, как сахар, и горячий от солнца. Ласковые волны накатывались на берег, подбирались к самым ногам Джиллиан и уходили, оставляя на песке извилистые полосы. Над головой, в ярко-голубом, как китайский фарфор, небе, парили чайки. Красота была сказочной, а вот угроза насилия — более чем реальной.

Джиллиан легла, опершись на локти и раскинув длинные ноги, и попыталась еще раз хладнокровно обдумать то, что сказал ей Синклер. Если — если!— Стефан действительно убил родителей Синклера, вместе с его тетями и дядями, она может понять, почему Дамарон ее похитил. Она не могла ему простить, что он захватил ее против ее воли, но понять его она могла. И ей пришлось согласиться, что он прав: Стефан может покинуть свое надежное убежище, чтобы ее спасти. И, скорее, всего, он так и сделает.

Джиллиан тяжело вздохнула и растянулась на песке во весь рост. Солнце грело тело и успокаивало нервы. Высоко-высоко плыли пухлые, белые, как вата, облака. Когда Джиллиан была маленькая, она, бывало, по нескольку часов лежала, глядя в небо, и искала облака, похожие на разных зверей. Но сейчас ей было не до того. Слишком многое поставлено на карту, чтобы позволить себе забавляться детской игрой.

Она медленно опустила веки, чтобы не видеть облаков. Но вместо облаков перед ней появились зеленые глаза, те самые, из-за которых она и попала в эту передрягу. С того дня эти глаза и их обладатель возбуждали в Джиллиан самые противоречивые чувства. Отчаяние. Гнев.

Любопытство. И своего рода восхищение. Когда Джиллиан увидела его в первый раз, он сидел на берегу и смотрел на надвигающуюся бурю так, словно он не просто не боялся бурь, но давно привык встречать их лицом к лицу.

Ну что ж. Выманив Стефана из его убежища, он, несомненно, навлек на свою голову настоящий ураган. И когда этот ураган явится сюда, он обрушится на этот мирный остров с невиданной разрушительной силой. Надвигающаяся буря затронет всех жителей этого острова. И Синклера, и его семью, и саму Джиллиан…

— Тс-с, папа! Тетя спит! — послышался голос Лили.

— Тогда давай оставим ее в покое, малышка, — ответил Синклер. — Ей, наверное, надо отдохнуть…

— Но я хочу ее спросить…

— Да нет, я не сплю.

Джиллиан села и отбросила назад волосы, падавшие ей на лицо. Какой уж тут отдых, когда над ухом разговаривают!

— Привет, Лили!

Лили была очаровательна. В бледно-зеленом передничке, в белых сандаликах, и с зеленым бантом в волосах. Она на всякий случай спряталась за отца и выглядывала из-за него.

— Здрасьте…

Джиллиан подумала, что зеленые глаза Лили по-своему не менее примечательны, чем у ее отца. Но смотреть в глаза девочке было куда проще.

— Ты что-то хотела, Лили?

Девочка кивнула. Синклер легонько подтолкнул ее вперед.

— Давай, Лили. Что ж ты стесняешься? Спрашивай.

Лили шагнула вперед — впрочем, продолжая держаться за отцовские брюки. Немного подумала — и расплылась в очаровательной улыбке.

— Мы с папой устраиваем чайный прием. Вы разрешите вас пригласить?

— Чайный прием?

Конечно, сейчас на острове очень спокойно, но ведь это затишье перед бурей! Эта наивная затея показалась Джиллиан ужасно неуместной и очень трогательной.

— Ну да! — кивнула Лили. — Папа говорит, что вы заняты, но вы же ничего не делаете, а просто спите, так, может, придете?

А, значит, Синклер дал ей возможность отказаться. Интересно, о ком он заботился — о ней или о себе самом?

— Чайный прием… — повторила Джиллиан, просто затем, чтобы убедиться, что она не ослышалась.

Лили кивнула.

— Я вчера обещал Лили, что сегодня мы с ней устроим что-нибудь особенное, — вмешался Синклер. — И она решила устроить чайный прием.

Ах да, конечно! Он уговаривал Лили идти спать. Теперь Джиллиан вспомнила.

Она встала — у нее затекла шея оттого, что она смотрела на Синклера снизу вверх, — и отряхнула джинсы от песка.

— А где же будет этот чайный прием, а, Лили?

Девочка указала в сторону дома. Там на лужайке уже разостлали большое покрывало.

— Я ее предупреждал, что у вас могут быть другие дела, — снова вмешался Синклер.

Джиллиан посмотрела на него.

Он смотрел на нее с задумчивостью и еще каким-то странным выражением, которого Джиллиан не поняла. Но, как бы то ни было, Джиллиан была уверена, что он не хочет видеть ее на этом «приеме».

— Ты знаешь, Лили, сегодня я не занята. Так что я с удовольствием приду.

Лили просияла.

— Ура! Ура! Идем, пап! — и она потянула отца за рукав.

— Спасибо, что согласились, — тихо сказал Синклер, когда они поднимались наверх.

«М-да, — кисло подумала Джиллиан. — Стало быть, я ошиблась. Он ничего не имел против моего присутствия. Тогда зачем же согласилась? Впрочем, меня, кажется, хотела видеть Лили. Зачем же было ее разочаровывать?»

Девочка семенила рядом с отцом, доверчиво уцепившись за его руку, и на лице у нее сияло безоблачное, ничем не омраченное счастье. Джиллиан от души ей позавидовала.

— Вы в самом деле очень любезны, — продолжал Синклер. — Учитывая обстоятельства, было бы неудивительно, если бы вы отказались.

— Учитывая обстоятельства? — Джиллиан усмехнулась. — Мягко сказано!

Ее усмешка застала Синклера врасплох. А тут еще Лили вырвалась и вприпрыжку побежала к дому.

— Я стараюсь устроить ей нормальную жизнь, понимаете?

— По-моему, каждый ребенок имеет право на нормальное, беззаботное детство, независимо от того, кто…

Теперь уже его губы скривились в невеселой усмешке.

— Независимо от того, кто его отец?

— Независимо, от того, кто он и что из себя представляет, — спокойно ответила Джиллиан.

На лужайке перед домом, под джакарандой, ронявшей голубые лепестки, было расстелено большое покрывало, на котором было рассажено несколько кукол.