— Ну не колдую же! Так, слово уронил… ремесленное. Как у кузнецов, скажем. Сейчас объясню… Деривативом называется особая расписка. Точно как та, что почтенные Тармоны желают положить на хранение: в ней обещается вернуть не серебро или золото, а другие расписки. Такие мне приказано не брать. Так что я не вредный, я хороший… Сейчас придет начальство, объяснит понятней, я сам тут новенький…

   А вот новое явление: серебряный замок на шее, пластинчатый доспех, меч. Пусть в Кер–Сиди оружие дешево — все равно человек не маленький!

   — Я начальник над этой сменой. Приветствую вас, почтенные. Чем мы вам не угодили?

   — Иниры — клан честный! Всегда платят долги. А твой мальчишка не берет их расписки.

   — Ясно… Поверьте, я уважаю и клан Иниров, и ваш клан. Горцы блюдут честь… Но мы — тоже. Присягу дали — должны выполнить приказ. А он гласит: не брать кожу, которая обещает другую кожу… Вот и все. Никаких обид и сглазов. За корявые слова городскую молодежь простите: набрались иноземных слов. Латинских, греческих…

   — Холмовых да аннонских, — прибавляет один из клетчатых. Но — уже не зло.

   Другой — не поймешь, то ли возмущается, то ли уговаривает:

   — Они же безымянные! Вдруг кто украдет! Возьми. На неделю. Плачу вдвое против обычного… Двадцать расписок клана Инир, каждая обещает серебряный милиарисий! Вот палец старейшины, вот палец казначея! Никакого обмана.

   Рука начальника над Хранилищем сжимает рукоять оружия чуть сильней.

   — У меня приказ. Извините. У вас есть здесь иные дела?

   Горцы ответом не удостаивают, тянутся к выходу. На лицах недоумение, обида. Последней идет женщина. На выходе поворачивается. Совсем девчонка, и на ушах ленточки — точно, как у говоруньи! Резкий жест, указующий и обвиняющий.

   — Если кожу украдут, виновны вы!

   — Нет.

   — Да!

   Шагнула наружу. Высокая дверь тихо затворилась следом — сама. Тихо… Лучше бы скрипнула. Воин с серебряным замком на шее хлопает кулаком о ладонь.

   — Ну что за день! Сегодня — пятая компания. И у этих — четвертый этаж! Расписка, обеспеченная распиской третьего уровня, обеспеченной распиской второго уровня, обеспеченной распиской, обеспеченной… Нет, не серебром — еще одной распиской. Немайновой. Каково? Правда, двадцать милиарисиев… Откуда у простых горцев такие деньги? У Тармонов только старшина жирует…

   Откуда — выяснилось чуть позже, на второй половине форумной подковы. Лавка, не хуже и не лучше других. И что выкрикивает зазывала?

   — Купите расписки клана Инир! Сейчас отдаете медь — через год получаете…

   — Золото? — встрял принц Пеада. Известно, золото нечистой силе родней.

   — Нет! Серебро, сэр. И никакого мошенничества! Просто у клана закончилось серебро… А расписок сиды много!

   — Продали бы. За серебро.

   — Так и хотели. Потом подумали… Решили — можно сделать лучше. Советчик нашелся. Хороший! Понял, почему у сиды денег на все хватает… Секрет раскрыт! Мы открыли денежное колдовство, и предлагаем его вам!

   — Колдовства нам не надо… Мы христиане.

   — Немайн тоже христианка! И ничего тут черного нет, только логика и математика! Смотрите: у клана есть расписка хранительницы. Немайн ее оплатит… куда денется! Значит, расписка — все равно, что серебро. Так?

   — Пусть так.

   — Значит, расписка клана, обещающая на ближайшей ярмарке расписку Немайн — столь же надежна! Тогда ты принесешь ее казначею клана, он тебе дает расписку сиды. Ты идешь в контору Немайн — и вот оно, серебро. За такую расписку я прошу пять медяков! Но можно сделать хитрей! Четыре медяка или половина милиарисия — и ты получаешь расписку, обеспеченную распиской клана — той, что я предлагаю за полдесятка монет… Смотри: ты на ярмарке приходишь к казначею, ждешь, пока ему отдадут расписку за пять медяков. Меняешь четверную на пятерную… А как получить из пятерной расписки серебряную монету, известно! А еще у меня есть расписки за три, две, одну медяшку! Разница — сколько придется на ярмарке перед палаткой казначея отстоять! Понимаешь?

   Пеада задумался. Окта тоже попытался мысленно пробежать схему. Места в голове сразу стало мало. Как будто все верно… Но подвох есть! Причина проста — таких расписок можно написать много. Хоть четыре уровня, хоть пять, хоть восемь! [3]Значит, и людей за серебром может явиться сколько угодно.

   Значит… Или колдовство сиды, или чужое мошенничество!

   — И в чем секрет?

   — Ни в чем. Просто это плата — за ожидание и хлопоты. Побегать придется. Но и доход не плох, а? Покупай…

   — Я погожу…

   — А я беру! — мимо принца протолкался бедно одетый молодец… рубаха конопляная, штаны залатаны, на ногах — деревянные сабо. Таких в городе много. Бедняк, которого собственный клан выдавил с плодородных земель, теперь предпочтет не пасти скот богатого соседа, а податься в город. В Кер–Сиди сыто и весело! Да и монетка–другая в кармане звенит.

   Окта не выдержал, вмешался. Его дело — сторона, но уж больно крепок душок от проделки! Пахнет кровью… до которой пока не дошло, но дойти может. Вспомнилась стычка в Хранилище. А что, неплохой совет!

   — Добрый человек, дошел бы ты до Хранилища.

   — Так там надо медяк к медяку откладывать! Мне, сэр, каждый пОтом дается. А тут… Дождаться лета, и к ярмарке — серебро!

   О прилавок звякнула монетка.

   — Давай кожицу… Невелик труд, подпереть палатку казначейскую!

   Мозолистая рука загребает вожделенное обещание веселой ярмарки. Но вдруг — бьет по ушам медь колоколов. Фальшивая! Колокола — не горшки, вдруг лить не научишься… Впрочем, громко. Достаточно, чтобы наступила тревожная тишина. В которой над городом разнесся крик. Далекий, но четкий. Хранительница говорит!

   — Граждане Республики! Берите только расписки, что обеспеченны золотом и серебром! Не послушаете — на себя пеняйте! Немайн сказала.

   Снова тишина. Потом — надвинувшаяся на торговца расписками толпа.

   — Мошенник! Колдун!

   Человек за стойкой не теряется. Выставил перед собой ладони, словно в лист совершенно прозрачного стекла уперся.

   — Нет! Честное, белое волховство. Только сида не желает выдавать секрет! Я думал, добрей она… Все секреты людям открывала. Оказывается, лучшее для себя держит. Ладно, раз такой оборот — готов выкупить расписки. По той цене, что продал. Так — честно, граждане Кер–Сиди?

   В ответ — гул одобрения. Снова стук монет по прилавку, только теперь они возвращаются к хозяевам. Вот и давешние Тармоны отдают расписки: написано — серебрушка, получают два медяка. Суровая горянка недовольна. Говорит:

   — Может, пусть по–настоящему платит? Сколько обещал к лету. Или подождем… Честь в горах дороже серебра. Заплатят. А нет… Саксы теперь далеко, можно и на домашнюю распрю отвлечься.

   — Так они не виноваты, — сказал старший из воинов, — Слышала же… Клану серебро на какое–то дело понадобилось. А продолжат расписки продавать — Немайн их, как есть, сглазит! Так что успокойся, дочь. Вот продадим полотно… найдется для тебя немного серебра.

   — Да уж, — буря прошла, но тучи остались, — только и тут городские впереди: на них ветер и речка работают, и продавать только через них… Может, и мне податься в городские? Ополчение от хорошей лучницы не откажется. Я — из лучших! Ну, а после присяги и дело завести станет проще.

   — Душно внизу, — откликается один из молодых воинов. — А вот ветер… Уж чего в горах много! Может, и у нас можно поставить башню с крыльями и лежачие станки?

   Семья — теперь ясно, что семья! — отправляется дальше, обсуждая животрепещущий вопрос: согласится ли ветровая башня работать в горах, хватит ли простого мастера или нужно просить Ушастую, где можно взять денег в обход старшины…