– Нет.

– Ладно. И что ты чувствуешь?

Глупо улыбнувшись его вопросу, я вспомнил, сколько раз сам говорил то же самое. Нужно уйти от этого вопроса.

– Видишь это? – Я показал на свой шрам. – Я получил его, спросив о том же в подобной ситуации.

– Прости.

– Не надо. Я бы сам не извинялся.

Посмотрев материалы о смерти брата, я захотел детально изучить расследование убийства Терезы Лофтон. Рассчитывая написать, что совершил мой брат, мне следовало знать все то, о чем знал он сам. Необходимо самому понять обстоятельства, к пониманию которых пришел Шон. И в этом мне Гролон не помощник. Дела о нераскрытых убийствах всегда хранились за семью замками, а риск не компенсировался бы полученными выгодами.

Заглянув в комнату, где обычно работали сотрудники КОПа, я не обнаружил там никого – продолжался ленч. Первым, в поисках Векслера, я посетил «Сатир». Этому заведению полицейские обычно отдавали предпочтение, чтобы перекусить, да и выпить немного за ленчем.

Векслера я заметил сразу. Он сидел в одной из расположенных в глубине кабинок. Единственной проблемой оставалось присутствие Сент-Луиса. Меня копы не видели, и я задумался: не лучше ли пока исчезнуть и попытаться застать Векслера одного, попозже? Тут взгляд детектива остановился на мне.

Пришлось подойти к столику. Судя по вымазанной кетчупом посуде, они уже поели. Перед Векслером на столе стояло нечто напоминавшее «Джим Бим» со льдом.

– Вы только посмотрите! – вполне добродушно сказал Векслер.

Я проскользнул в нишу, сев за стол рядом с Сент-Луисом. Сторона была выбрана не случайно – мне лучше находиться против Векслера.

– Это кто еще? – слабо протестуя, пробормотал Сент-Луис.

– Это пресса, – сказал я. – Как продвигаются дела?

– Не отвечай, – быстро сказал Сент-Луис, обращаясь к Векслеру. – Он хочет получить то, чего у нас не может быть.

– Разумеется, я этого хочу, – ответил ему я. – Что еще нового?

– Нового? Ничего, Джек, – ответил мне Векслер. – Что, правду говорит Большой Пес? Тебе действительно нужно то, чего у нас не может быть?

Ситуация напоминала игру. Добродушный обмен репликами с целью выпытать информацию, специально ею не интересуясь и не спрашивая ничего прямо. Она началась с обращения к кличкам.

Такие знакомые ужимки. Я видел их много раз, да и сам поднаторел в этом достаточно. Отработанные до совершенства движения. Как тренировка связки из трех игроков в школьной команде по баскетболу. Не отрывая взгляда от мяча, следить в то же самое время за перемещениями партнеров.

Я всегда был ловким игроком. За Шоном оставалась физическая сила. Он представлял футбол. Я – баскетбол.

– Не совсем, – ответил я Векслеру. – Но я, ребята, приступил к исполнению. Сейчас я на работе.

– О, приехали, – простонал Сент-Луис. – «Шапки долой!»

– Итак, что есть по делу Лофтон? – Вопрос я адресовал Векслеру, игнорируя замечание Сент-Луиса.

– Ты вообще что делаешь, Джек? Хочешь говорить со мной как репортер?

– Я просто разговариваю с тобой. И, если хочешь, как репортер.

– Тогда без комментариев на тему Лофтон.

– Итак, твой ответ – ничего нового.

– Я сказал: без комментариев.

– Видишь ли, мне необходимо ознакомиться со всем, что у вас есть. Делу уже почти три месяца. Скоро оно попадет в список нераскрытых, если только уже там не находится, о чем вам также должно быть известно. Я лишь намерен ознакомиться с материалами и хочу знать, что именно потрясло Шона так глубоко.

– Ты кое-что забываешь. Твой брат, как это уже признано, покончил с собой. Его дело закрыто. И не имеет значения, что именно потрясло его в связи с убийством Лофтон. Кроме того, существует и другой факт: о том, что и как он сделал, известно все. Здесь в лучшем случае косвенная связь. Но мы не узнаем этого никогда.

– Хватит трепаться. Я только что видел материалы о смерти Шона. – Брови Векслера от удивления поехали вверх, и мне показалось – неосознанно. – Там уже есть все. Шона глубоко потрясло убийство Лофтон. Мой брат искал выход, и он отдавал этому расследованию все свое время. Так что не стоит говорить «не узнаем никогда».

– Видишь ли, малыш, мы...

– Ты называл так Шона хоть раз? – прервал я Векслера.

– Как?

– "Малыш". Ты хотя бы раз попробовал назвать его «малыш»?

Векслер сконфуженно потупился.

– Нет.

– Тогда не называй и меня.

Векслер примирительно поднял обе руки вверх.

– Почему я не могу увидеть материалы? Вы же не сдвинулись с места.

– Кто сказал?

– Я говорю. Мужики, вы его боитесь. Вы увидели, что оно сделало с Шоном, и не хотите пройти тем же путем. Так что оно просто лежит у кого-то в ящике. Оно собирает пыль, вот и все. Гарантирую.

– Знаешь ли, Джек, ты сам в дерьме по самые уши. И если бы ты не приходился Шону родным братом, вылетел бы отсюда, вращаясь на собственной жопе. Ты достал. А я не выношу, когда достают.

– Что ты говоришь? Теперь вообрази, что чувствую я. Дело в том, что я его брат. От вас же просто выворачивает наизнанку.

Сент-Луис ухмыльнулся, что явно демонстрировало его желание меня унизить.

– Эй, Большой Пес, не пора ли тебе пойти кое-куда и заняться орошением пожарных гидрантов и всего такого? – поинтересовался я.

Векслер было хмыкнул, но поперхнулся и сдержал порыв смеха. Однако сам Сент-Луис моментально побагровел.

– Слушай, ты, маленький недоделок, – проговорил он, – я засуну тебя...

– Ребята, – вмешался Векслер, – не надо так резко. Рей, покури пока снаружи: мне нужно переговорить с Джеки, а потом я сам провожу его к выходу.

Я вышел из-за стола, дав выбраться Сент-Луису. Проходя мимо, он наградил меня убийственным взглядом. Потом я скользнул на свое место.

– Выпей, Векс. Ничто не действует так благотворно, как виски.

Векслер оскалился и хлебнул из стакана.

– Знаешь, близнецы или нет, но вы с братом очень похожи. Ты не отказываешься от своего. И ты можешь быть достаточно хитрожопым. Если избавишься от своей бороды и прически хиппи, вполне можешь сойти за него. Правда, тебе придется сделать что-то со шрамом.

– А как насчет материалов?

– Что насчет материалов?

– Ради Шона ты просто обязан дать мне взглянуть на дело.

– Я так не считаю, Джек.

– Я так считаю. Я не могу просто забыть про все это, до тех пор пока их не увижу. Мне нужно понять.

– И тебе нужно написать про расследование.

– Писанина значит для меня то, что для тебя означает пойло в стакане. Если я могу писать, значит, я в состоянии понять. Но я могу и похоронить это. Вот все, что мне нужно.

Векслер посмотрел в сторону, изучая содержание оставленного официанткой счета. Затем он допил виски и боком двинулся на выход из-за стола. Встав в проходе, он посмотрел на меня в упор и тяжело выдохнул, обдав выхлопом от бурбона.

– Ступай обратно в офис, – проговорил он. – Я дам тебе один час.

Он оттопырил палец и повторил, на тот случай, если я еще сомневался:

– Один час.

В служебной комнате КОПа я сел за тот стол, что раньше принадлежал брату. Он все еще оставался никем не занятым. Возможно, теперь на нем стояло клеймо несчастья. Векслер находился около стеллажа с папками, просматривая одну из ячеек. Сент-Луиса поблизости не было. Похоже, он решил не иметь с этим дела. Наконец Векслер отошел от стеллажа, держа в руках две толстенные папки, и положил их на стол передо мной.

– Это все?

– Все. У тебя один час.

– Да ладно, здесь пять дюймов бумаги, – начал было я. – Давай уже решайся: я заберу их домой – и обещаю, что верну...

– Смотри-ка, ты и вправду точно как брат. Один час, Макэвой. Проверь свои часы – потому что все это вернется обратно на полку ровно через час. У тебя остается пятьдесят девять минут. Теряешь время.

Прекратив препирательства, я открыл верхнюю из папок.

Тереза Лофтон. Красивая молодая женщина, поступившая в университет, чтобы получить диплом педагога. Она хотела стать учительницей начальных классов.