Кэролайн не ответила на слова Бретта, а просто положила ему руки на плечи и растворилась в танце. В своих ощущениях.

Они танцевали молча. Ее голова покоилась на плече Бретта, а тело двигалось в унисон с его телом. Не было никаких мыслей ни о его эксцентричности, ни о ее замкнутости. Только музыка, звезды и теплый ночной воздух.

И вдруг, только музыка закончилась, набежала туча и, как это часто бывает во Флориде, пошел дождь: короткий, но сильный ливень, который мигом промочил их насквозь и загнал в машину. Они закрыли окна и стали наблюдать за дождем, за лужицами на мокром асфальте.

— Боже, мои волосы, — проговорила Кэролайн, пытаясь отжать мокрые пряди. Она потратила целый час под феном, укладывая прическу для вечера. Теперь волосы противно прилипли ко лбу и шее. — И наверное, косметика размазалась по всему лицу!

— Ага. — Бретт посмотрел на нее и рассмеялся.

— А моя одежда! — Дорогое платье, купленное в «Саксе», облепило ее, как старые обои, в босоножках хлюпала вода.

— Похоже, я снова промочил тебя.

— Снова? — не поняла Кэролайн.

— «Кровавая Мэри»! На самолете!

Кэролайн кивнула. Вдруг она поймала себя на мысли, что случай в самолете как бы произошел много лет назад. Сейчас она жила настоящим, чувствовала его близость, ощущала, какие они мокрые, а в ее ушах все еще звучал ее смех на тихой ночной улице.

— Сильно разозлилась? — спросил он, легонько взяв ее пальцами за подбородок и поворачивая к себе.

— Это моя подруга Франческа разозлится, — ответила Кэролайн. — Она очень хотела, чтобы я пришла к ней на вечер, а я ее подвела.

— Ну уж с ней мы договоримся.

— Мы?

— Ага.

— А как быть с твоими боссами с телевидения? Они будут в ярости, что ты не пришел.

— Может быть, но они переживут. Все время они получают от меня именно то, что хотят, и достаточно ценят это. Все остальное чепуха.

Он приблизил свое лицо. Кэролайн чувствовала его теплое дыхание, но не отстранилась.

— Ты шикарная, не только когда смеешься, а еще и когда мокрая, — пробормотал Бретт, пригладив ей волосы и проведя на удивление тонкими пальцами по ее губам.

Кэролайн сидела молча, потрясенная ситуацией и присутствием этого мужчины, не в силах сопротивляться физическому ощущению его тела, находящегося так близко от нее. Она закрыла глаза и приготовилась к тому, что он сейчас ее поцелует. К черту его дурные манеры и острый язычок! Она повеселилась с ним — так, как не веселилась вот уже столько лет, — и теперь ей хотелось, чтобы он предпринял те действия, которые грозил предпринять с самого первого дня их встречи.

Но вместо того чтобы обнять ее, Бретт отстранился. Он решил не пользоваться моментом.

— Не думаю, что это правильно, детка, — сказал он, берясь за руль. — У меня разболелась голова. — Она, конечно, не собиралась тыкать его носом в грязь, да и к черту все эти советы отца! Нельзя унижать женщин. Особенно таких, как Кэролайн Годдард. Бретт завел машину.

— Разболелась голова? — щеки Кэролайн пылали, а ноздри раздувались. — Да ты после... И ты смеешь... Ты говоришь мне это после того, как хвалился, что я буду еще бегать за тобой?

— Я и собираюсь подождать, пока ты будешь бегать за мной. — Бретт снова обрел свой привычный хозяйский тон, включил дворники, выехал на дорогу и направил машину в ту сторону, где, по его мнению, находился дом Кэролайн. — Как я и говорил с самого начала, ты должна просить меня.

— Только через мой труп!

— Шикарный труп!

— Не надейся, ты и близко не подойдешь ко мне!

— Не зарекайся, лапочка. Все идет строго по расписанию. В следующий раз, когда я соберусь поцеловать тебя, ты станешь просить, чтобы я не останавливался.

— Не смеши меня! — воскликнула Кэролайн. — Ты до меня и не дотронешься! Ты не в моем вкусе!

— А мысленно представляешь, как я до тебя дотрагиваюсь, — с довольной ухмылкой заявил Бретт. И серьезным тоном добавил: — Да, кстати, пока не забыл. Сегодня у меня был действительно прекрасный вечер. Хочу, чтобы ты знала об этом.

Кэролайн отвернулась от него и всю обратную дорогу молча смотрела в окно.

На следующее утро в половине десятого Кэролайн позвонила Франческе, чтобы извиниться за то, что не была на вечере, и узнать, как он прошел. Но не успела она произнести и слова, как Франческа засыпала ее вопросами.

— Как ты познакомилась с Бреттом Хаасом и где вы купили эти замечательные экстравагантные цветы? Теперь мой офис похож на оранжерею! А кто из вас написал эту милую записку?

Итак, Бретт знал, о чем говорил, когда заявил: «С Франческой мы все уладим». Кэролайн подумала о том, что если он так серьезно отнесся к этому, то, может быть, он серьезен и в другом: в том, что он обязательно понравится Кэролайн.

— Я встретила его в самолете, когда возвращалась...

— Да ладно, не надо объяснений, — прервала ее Франческа. — Я должна сказать тебе, что вечер удался на славу, и единственное, что расстроило всех этих гостей с телевидения, — отсутствие Бретта Хааса. Кажется, они думают, что он намеренно оставил их с носом.

— Правда? — развеселилась Кэролайн.

— Конечно. Они считают, что у него большое будущее как у спортивного обозревателя. Его, судя по всему, уважают и любят не только зрители, но и шишки с телевидения, которые делают на нем неплохие деньги. Они говорят, что он яркая и необычная личность, с которой приятно и легко находиться рядом.

— Яркая? Да просто ослепительная! — воскликнула Кэролайн. — Ты бы видела его в красном блэйзере и оранжевых спортивных брюках! Стоит только посмотреть, как сразу голова разболится.

Франческа ответила, что в любой момент была бы рада такой головной боли.

— Ты мне только скажи, может, у Бретта есть брат? Не женатый и похожий на него? — пошутила она.

Кэролайн рассмеялась. Она все время забывала, что Бретт Хаас — действительно знаменитость и что Франческа, которая читает все журналы, включая «Спортс иллюстрэйтед», прекрасно знает, кто он такой и как выглядит. — По правде говоря, я знаю о Бретте очень мало, за исключением, может быть, того, что он танцует так же хорошо, как, я слышала, играет в бейсбол.

— Танцует? Похоже, что вы довольно-таки сблизились, — сказала Франческа. — Ну и как он тебе?

Кэролайн немного помолчала, а потом выложила Франческе все, что думает:

— Обычный мачо. Задавака. Бесчувственный. Дурной тон. Полное отсутствие вкуса. Никаких манер. Просто обожает собственную персону.

Франческа рассмеялась:

— Короче говоря, ты от него без ума.

Глава 25

«Франческа ошибается, — подумала Кэролайн, повесив трубку. — Очень сильно ошибается».

Нет, она не может быть без ума от Бретта Хааса. От этого грубияна, наглеца и дальтоника? Ха! Франческа с тем же успехом могла сказать, что Кэролайн без ума от какого-нибудь марсианина. Конечно, ей было весело с Бреттом, когда она на минутку переняла его философию — «плевать-что-обо-мне-могут-подумать» — и потанцевала с ним твист посреди дороги Бог знает где. Да, она смеялась так, как давно не смеялась. Но ведь все равно было поздно ехать на вечер, она устала и решила, что может немного пошутить с ним. На самом деле Бретт, как она уже сказала Франческе, — несносный, бесчувственный, самовлюбленный тип. Конечно, следовало признать, что он очень сдружился с Джеком, как бы заменяя отца, которого тому так не хватало. Но представить его себе в качестве объекта любви? Да никогда!

Сейчас ее заботил Жан-Клод. Он позвонил из Нью-Йорка вчера вечером и просил Селму передать ей, что завтра собирается в Палм-Бич. Он остановится у своего отца в его квартире над кафе «Павильон», и если Кэролайн не перезвонит ему, то в шесть вечера он зайдет к ней в «Романтику любви». Прежде чем положить трубку, он добавил:

— И передай, пожалуйста, Кэролайн, что мне очень хотелось бы провести некоторое время с ней наедине, чтобы продолжить то, что мы начали в Нью-Йорке.