Она откинулась на стуле, отпивая приятное вино, а Жан-Клод подошел к стереопроигрывателю и поставил компакт-диск с квартетом Моцарта. Когда он приглашал Кэролайн, то сказал, что всю работу будет делать сам, и, уставшая после суеты дня, она с удовольствием приняла это условие. Он поставил на стол белые фаянсовые тарелки и бокалы ручной работы — Жан-Клод объяснил ей, что они из Мустье. На столе стояли свечи и маленькая вазочка с красными анемонами. Перед каждой тарелкой лежали аккуратно сложенные льняные салфетки. Кэролайн поймала себя на мысли, что на Сисси все это произвело бы хорошее впечатление.
Жан-Клод стоял перед маленьким разделочным столиком и очищал спаржу, сезон которой только начинался. Он был очень привлекательным мужчиной, и Кэролайн до сих пор не верилось, что она находится с ним здесь, в его необычной квартире. Только сегодня утром, когда Сисси получила почту, она видела его фотографию в «Нью-Йорк пост» — он был на премьере нового фильма с актрисой Региной Куинн. А день назад там же была заметка Лиз Смит о его связи с Мэрили Стерлинг, очаровательной директрисой рекламного агентства. И Кэролайн напомнила себе, что она — Кэролайн Шоу, выросшая «на той стороне улицы», и не из тех, кто шагает впереди всех. Так почему она оказалась здесь? Что такое увидел в ней Жан-Клод Фонтэн? Очередную победу? Очередную дырку в ремне? Или просто он был послушным сыном и делал одолжение знакомой его отца?
— Как прошел сегодняшний день? — спросил он, прерывая ее размышления. — Что касается меня, то день был кошмарным. Мой кондитер пригрозил, что уйдет от меня.
— Почему? Ты что, настаивал, чтобы он добавлял сушеные томаты в яблочный пирог? — поддразнила его Кэролайн.
— Что ты, в какой яблочный пирог? — с притворным ужасом отпарировал он. — В «крем-карамель»!
Они посмеялись над шуткой.
— А мой день не был кошмарным. Но очень длинным. И утомительным, — сказала Кэролайн, наблюдая, как Жан-Клод выдавливает лимонный сок и вливает его в зеленое оливковое масло, добавляет мелко порезанный лук и поливает этой смесью спаржу. В черной рубашке поло с расстегнутым воротом и в плотно сидящих джинсах, подчеркивающих его бедра и длинные ноги, он был просто неотразим. Неудивительно, что женщины увивались вокруг него. Неудивительно, что он произвел такой фурор в «Романтике любви». Как только ее мысли о его привлекательности и чувственности достигли той силы, что она почувствовала себя неловко, Кэролайн посмотрела на свое вино и приказала себе сконцентрироваться на чем-нибудь, что подходило бы для непринужденной беседы. Вместо того чтобы позволить своим фантазиям разыграться, она перескочила на спасительную тему своего бизнеса и рассказала Жан-Клоду, как прошел ее день.
— Я заходила в различные выставочные павильоны, чтобы подобрать специфические товары для моего магазина. Довольно трудно найти действительно красивые и необычные вещи, ведь постоянно приходится бороться с бешеным уличным движением Нью-Йорка...
— И с манерами ньюйоркцев, — закончил он за нее. — По-моему, ты заслужила хороший ужин. — Он открыл духовку, чтобы проверить, протушилась ли утка. — Ну-ка, попробуй. — Он поднес к ее губам деревянную ложку с каким-то пахучим густоватым соусом.
Она осторожно попробовала и ничего не сказала.
— Ну, как? — Жан-Клод стоял перед ней, скрестив руки на груди, и ждал комплимента, в котором ни минуты не сомневался.
Кэролайн подержала соус во рту, медленно и задумчиво проглотила его, а Жан-Клод терпеливо ждал, считая, что она пытается подобрать слова, чтобы выразить то, что сейчас испытывает.
— Никакого вкуса, — сказала она, пожав плечами.
— Никакого вкуса?! Моя «канар брэзе о вэн руж»? — Жан-Клод не верил своим ушам. Он тут же поднес ложку к губам и сам попробовал соус из красного вина. — Ведь это восхитительно! — воскликнул он. — Что же ты... — Он снова попробовал соус, и понял, что над ним подшутили. — Очень смешно, Кэролайн, — с укоризной сказал он. — Очень смешно.
— Просто не могла удержаться, — призналась она, прекрасно понимая, что он совершенно не привык к тому, чтобы его критиковали. — Но я заслужу прощение?
Жан-Клод выдержал время, чтобы помучить Кэролайн, как она только что мучила его.
— Только в том случае, если скажешь правду, что ты об этом думаешь. — Он снова протянул ей ложку с соусом.
— Потрясающе, — с улыбкой произнесла она, все еще чувствуя на языке привкус вина, смешанного с пряностями и соком утки. — Впрочем, я подумала и решила, что не просто потрясающе. Это грандиозно.
— Грандьозно, — повторил Жан-Клод с французским акцентом. Наклонившись, он взялся за самодельную ручку духовки и закрыл ее. По его мнению, утка должна была потушиться еще пару минут. Он поставил на сервировочный столик блюдо со спаржей и корзиночку с хрустящей золотистой багеткой, завернутой в льняную салфетку, и провозгласил, что можно приступать к первому блюду. Жан-Клод зажег конусообразные восковые свечи, налил еще вина и занял стул напротив Кэролайн, расстелив на коленях салфетку.
— За наш первый вечер! — провозгласил он, поднимая бокал.
— Первый? — Кэролайн вопросительно подняла брови.
— Один из многих, которые, как я надеюсь, последуют за этим, — сказал Жан-Клод и, поднеся свой бокал к ее бокалу, дотронулся пальцами до ее пальцев. Соприкосновение было несколько дольше, чем могло бы быть.
Кэролайн подумала, что он просто неисправим. Непревзойденный льстец, искушенный в комплиментах.
Они выпили вина, и Жан-Клод подал первое блюдо, положив немного спаржи на тарелку Кэролайн и столько же себе.
— Прекрасная еда для прекрасной дамы, — сказал он.
Кэролайн улыбнулась. Она ничего не могла с собой поделать — ей был приятен его комплимент, хотя она прекрасно понимала, что не надо строить иллюзий, ведь Жан-Клод говорит такие комплименты всем подряд.
— Спасибо, — ответила она, откусив кусочек аспарагуса и наслаждаясь свежим лимонным привкусом соуса и приятным травяным запахом овоща. — Очень вкусно. «Грандьозно», — попыталась она сымитировать его французский акцент.
Он кивнул, молча принимая ее похвалу. На мгновение их глаза встретились. Его изумрудные глаза за темными ресницами и ее светло-карие с интригующими зеленоватыми и темными пятнышками, затененные черными ресницами.
— Может быть, ты покажешь мне, как это делается? — спросила Кэролайн.
— Ох, моя дорогая, — прошептал он со своим таким сексуальным акцентом. — На свете есть масса вещей, которые я показал бы тебе, как делаются, но сейчас у меня на уме далеко не рецепт приготовления спаржи.
Кэролайн улыбнулась.
— Знаешь, ты действительно неподражаем, Жан-Клод, — сказала она.
— Неподражаем? — Он притворился обиженным. — Когда все, что я говорю, — чистая правда?
Да, этот человек неисправим! Кэролайн просто не знала, что ему сказать, и только покачала головой, удивляясь, как легко и непринужденно он находит слова и одерживает над ней верх. Впервые с начала вечера она почувствовала, что для нее нет легкого пути назад. Может быть, это подействовало вино и она расслабилась? Но ведь было так приятно, что для нее готовят, совсем не противно слушать комплименты и просто здорово подшучивать над ним в ответ на его шутки. Может быть, настало время насладиться этим вечером — и красивым, очаровательным французом, который сидит напротив.
— Куда бы я ни пошла в Нью-Йорке, люди только и говорят, что о «Мустье», — сказала она. — Ты можешь мне объяснить, как ты сумел сделать его таким популярным? Я знаю кое-что о розничной торговле, но совершенный профан в ресторанах.
— Все не так здорово, как кажется, — ответил Жан-Клод. — Фактически это очень тяжелый, кропотливый труд с утра до вечера. Это сегодня я ушел пораньше, чтобы приготовить для тебя ужин, моя дорогая, но обычно все мои вечера посвящены работе, а не развлечениям.
— Не развлечениям? — переспросила Кэролайн. — А как же тогда Регина и Мэрили?
— Ну ладно. Совсем немного развлечений, — признался он, польщенный, что она читала о нем. — Но скажу тебе честно: зачастую мне приходится вставать в пять часов, чтобы проследить за доставкой рыбы и мяса, проверить, получено ли столовое белье и цветы и что все овощи самого лучшего качества. Мне нужно следить, чтобы повара строго соблюдали мои рецепты, чтобы все клиенты, зарезервировавшие столик, получили именно то место, которое хотели, мне нужно приготовить специальные блюда для постоянных клиентов, подобрать к каждому блюду вино и ликеры. А потом у меня встреча с издателем, который настаивает, чтобы я ускорил написание второй кулинарной книги. И еще все эти постоянные телефонные звонки бухгалтеров, агентов, поставщиков... Что ж, как говорят американцы, я думаю, что «нарисовал полную картину»?
