— Прекрасная идея. — Он поцеловал ее. — Ты начинай первая.

— Хорошо. Мы поедем кататься на яхте. Поедим пирожных в «Павильоне»...

— ...и поедем в Кейс...

— ...посетим Эверглэйдс...

— Не стоит также забывать Мэн, — сказал Джеймс. — Летом наступит самое замечательное время. Тебе понравится Кэмден.

Они все говорили о том, как проведут вместе лето, но Кэролайн все это казалось не реальностью, а какой-то фантазией. В душе она все еще оставалась девчонкой, выросшей на Пэттерсон-авеню, для которой лето в Мэне представлялось цитатой из книги, а не жизнью.

— Мы в самом деле поедем в Кэмден? — спросила она.

— Конечно, — с нежностью в голосе сказал Джеймс, поднося ее руку к губам. — Я уже начал подыскивать место, где мы будем жить...

Кэролайн подумала, что все идет уж слишком гладко, и просто не верила в свою удачу. Сначала она встретила Джеймса, что само по себе уже было настоящим чудом. Потом потеряла работу, а в результате — повышение в должности, приличная зарплата и даже комиссионные. Кроме того, она сумела сдружиться с графиней, которая за обедом призналась ей, что планирует закрыть магазин на лето, когда дела идут вяло. Тамара поедет в Европу, и Кэролайн сможет отправиться в Мэн с Джеймсом. Она проведет с ним лето, и они будут любить друг друга. Просто невозможно было представить остальные чудеса, которые могут последовать за всем этим.

— Нам повезло, правда? — спросил Джеймс, гладя ее волосы.

Кэролайн кивнула. Она никогда еще в жизни не считала себя везучей. Раньше не считала. А теперь все изменилось. Изменилась и она сама. Она стала более уверенной в себе, более раскованной, иона научилась любить и быть любимой. И все это благодаря человеку, чьи руки сейчас обнимали ее.

— Люби меня, — сказала Кэролайн. — Еще хоть раз до того, как уедешь.

Не ожидая ответа, она встала, протянула ему руку и вместе с ним спустилась в уютную, тихо покачивающуюся каюту. Кэролайн хотелось, чтобы Джеймсу запомнилась эта ночь. Она знала, что два месяца — это очень долго, когда любишь, поэтому сейчас дорог каждый миг.

Глава 9

К концу марта, когда стих зимний сезон благотворительных балов, начался весенний сезон свадеб и светских дебютов молодых барышень. Графиня, постоянно следившая за изменчивыми требованиями клиентуры, обновила ассортимент, исходя из традиционных событий конца весны и конца сезона в Палм-Бич. Вместо бальных платьев она теперь предлагала большой выбор свадебных нарядов. Платья из тюля для дебютанток сменили креповые наряды для торжественных обедов. В витринах «Элеганс» были выставлены платья для подружек невест, ансамбли для посаженных матерей, изысканные наряды для матерей, сестер и тетушек дебютанток этого сезона.

— Зима — время старой гвардии, — говорила графиня Кэролайн. — А весна — время молодых.

Кэролайн старалась изо всех сил и использовала не только методы обращения с клиентами, которым за зиму научила ее графиня, но и те приемы, которые подсмотрела сама, наблюдая за своей начальницей. Ведь теперь она получала комиссионные и была заинтересована в том, чтобы список ее постоянных клиентов возрастал. Она начала с того, что оповестила тех клиентов, которых уже давно поручила ей графиня. Послала каждой своей клиентке по открытке с монограммой «Элеганс», где сообщала о том, что магазин получил новые товары и аксессуары. Не забыла она и тех барышень, с которыми познакомилась на вечере у Кэнделл Лоусон, а если в «Элеганс» появлялось новое лицо, она обязательно представлялась и предлагала свою помощь в выборе наиболее подходящего платья.

— Ты становишься просто искусницей, — как-то сказала ей графиня, с довольным видом просматривая чеки за неделю и отмечая, что вместе с платьем Кэролайн обычно продавала пелерину, вечернюю сумочку или украшения для прически. У нее оказался врожденный вкус и способность быстро подбирать ансамбли, и, кроме того, ей не понадобилось много времени, чтобы научиться убеждать нерешительных покупательниц сделать покупку. А самое главное, она всегда знала, когда следует остановиться и дать клиентке возможность подумать, чтобы потом согласиться с ее доводами, причем у последней оставалось впечатление, что эта идея сама пришла ей в голову. — Я вижу, что твои клиенты приходят снова и снова, — добавила Тамара, заметив, что в чеках имена покупательниц периодически повторялись.

Но графиня была не такой уж ласковой и добродушной, как могло показаться.

— Ты зарабатываешь слишком много, — ворчливо заметила она в конце апреля, подавая Кэролайн комиссионный чек на значительную сумму.

— Я много работала, и это честные деньги, графиня, — ответила ей Кэролайн, вспомнив слова Джеймса, что такие люди, как Тамара, уважают уверенных в себе и презирают слабых.

Графиня решила дать ей добрый совет.

— Надеюсь, ты собираешься вложить хотя бы часть этих денег в дело, — сказала она и предложила представить Кэролайн своему брокеру, Клиффорду Хэмлину.

— Когда на счете в банке у меня соберется достаточная сумма, я обязательно так и сделаю. Этому я тоже научилась у вас, — ответила ей Кэролайн. Она знала, что Клиффорд Хэмлин оказывал графине действительно неоценимые услуги, и поблагодарила ее за предложение. — Но сначала мне надо расплатиться с долгами.

Графиня не стала вникать, какие это долги у Кэролайн, а та не стала сама ей рассказывать, но каждую пятницу, получив зарплату, Кэролайн сразу спешила в банк и перечисляла деньги с комиссионного чека на специальный счет. Ведь она привыкла жить на одну зарплату, а теперь, с прибавкой жалованья, это стало еще легче. Комиссионные деньги были особыми. Она откладывала их, чтобы вернуть Джеймсу долг за платье, которое позволило ей вернуть работу, да еще и на ее условиях.

* * *

Телефон в пансионе Селмы звонил каждый вечер ровно в восемь. Всегда просили позвать Кэролайн. И всегда это был Джеймс. Он рассказывал, как прошел день, спрашивал, как у нее дела, и обязательно говорил, как сильно он ее любит.

— Этот парень — настоящий спонсор телефонной компании, — как-то сказала Селма. Это было вечером во вторник, в начале мая. Они только что закончили обслуживать других постояльцев пансиона и мыли на кухне посуду. Часы на стене показывали без четверти восемь.

— Я уже говорила ему, что не стоит звонить так часто, — ответила Кэролайн. — Но он не обращает на это внимания.

Без пяти восемь всю посуду уже вымыли, вытерли и расставили по полкам. Остатки салатов разложили по пластмассовым судкам и спрятали в холодильник. Полотенца развесили на сушке. В восемь Кэролайн и Селма перешли в опустевшую гостиную. Селма устроилась на диване с новым романом Джудит Макнот, а Кэролайн включила телевизор и стала ждать звонка.

— По Джеймсу Годдарду можно сверять время, — сказала Селма, взглянув на свои часики.

Кэролайн улыбнулась. Да, это было так. Но сегодня пробило восемь часов, а звонка не было. Прошло четверть часа, затем еще четверть. Кэролайн сначала подумала, что Джеймс, наверное, забыл ее, что ему надоела эта затея со звонками, что он раздумал продолжать их отношения или встретил кого-нибудь. Но она сразу же отругала себя за то, что старые мысли и опасения опять вырываются наружу. Ведь она стала совсем другой. Более уверенной в себе, уверенной в чувствах Джеймса. Ведь она знала, что Джеймс не повеса. Он не обманывает ее. Он говорил, что любит ее, и все, что он делал с тех пор, подтверждало искренность его чувств. Должна быть какая-то другая причина того, что он не позвонил в восемь, как обычно. А вдруг с ним что-нибудь случилось? Вдруг он не позвонил потому, что просто не смог.

Перед мысленным взором Кэролайн вдруг возникла ужасная автомобильная авария. Потом она представила себе, как на Джеймса возле общежития напали хулиганы. Она подумала о том, что его кругом может поджидать опасность, ведь не зря каждый вечер выпуск новостей начинался с сообщений о насилиях и убийствах. А Филадельфия, как ей говорил Джеймс, по количеству совершенных преступлений ничем не отличается от юга Флориды. Кэролайн стала мысленно молить Бога о том, чтобы он защитил его, чтобы с ним ничего не случилось. Ведь они только-только нашли друг друга.