– Так может они денежки-то те, втихомолку и прикарманили? – задумчиво отозвался Михаил, когда я замолчал.

– Кто?

– Кочубей с Яковлевым. А что? Запросто могли! Под покровом ночи, например…

– Окстись, Миша! – звонко хлопнула его по спине Наталья. Это же были не какие-то там нищие советские голодранцы, а образованные господа! Князь и полковник генерального штаба! О чём ты говоришь? Да к тому же не они сами занимались раскопками-то. Небось, землю-то у них копали мужики, да военные сапёры. И если бы те что-нибудь отыскали, то тут же об этом узнали бы все. Ты подумай сам, зачем им было карьерой своей рисковать, что-то там втихомолку присваивать? Они, надо полагать, не бедные были люди!

– Денег всегда не хватает! – сыто рыгнул Михаил. Я бы, например, не отказался, хотя бы от горсточки тех денежек. Интересно, они у французов были золотые или серебряные?

Он пристально взглянул на меня, и сразу стало понятно, что мой рассказ его заинтересовал не на шутку. Но ответить по существу мне было нечего, поскольку и в этом вопросе я пока был полным профаном. Впрочем, быстро нашёлся, что ответить.

– В этом деле ещё очень много неясного, – пожал я плечами. Переписка, в том числе и официальная, зачастую велась на французском языке. В данном деле тоже масса страниц на французском. И среди них есть даже карта, на которой крестиком указано место захоронения неких ценностей! Вот только совершенно непонятно где же расположено именно это место, поскольку комментарии к ней тоже следует перевести. Короче говоря, нужно непременно отыскать грамотного переводчика.

– Неужели мы сами эту безделицу не осилим? – грузно пододвинулся ко мне Воркунов. Вот и Натаха моя во французском неплохо разбирается. Правда, ведь, подружка? – цепко обхватил он её за талию. Если дружно навалимся, мы эту страничку за час распатроним!

– Страничку! – недовольно фыркнул я. Да этих страничек там, в общей сложности, штук пятнадцать будет, не меньше! Так что к этому вопросу нужно подходить со всей серьёзностью. Думаю нечётные страницы отдать одному переводчику, а чётные другому. Когда всё будет готово, мы просто сложим их по номерам и прочтём тексты от начала до конца.

– Рискованно всё это, – принялся с жаром возражать Михаил. Один Бог знает, какие у этих переводчиков могут появиться мысли и подозрения. Может быть, они там все между собой связаны, как в сицилийской мафии. Запросто могут друг с другом договориться и соединить разрозненные листки. Ты лучше подумай ещё разок, прежде чем показывать материалы дела № 31 ещё кому-то!

Я едва сдержал улыбку. Было предельно ясно, что мои усилия даром не пропали и Михаил перепуган не на шутку. Теперь следовало закрепить успех, и словно фокусник на арене цирка, я вытащил из внутреннего кармана ветровки сложенные вчетверо два первых листа «Дела». Расправив их на столе, я для пущей убедительности постучал по ним пальцем.

– Если ты так настаиваешь, то для начала можете ознакомиться с парой этих документов. Поскольку в деле Яковлева они самые первые, то весьма возможно нам удастся узнать, с чего собственно началась эта история.

– А, узнав, как она начиналась, – с готовностью подхватил мой друг, – мы узнаем, почему она окончилась неудачей! Натусик, солнышко, – тут же пододвинул он листочки супруге, – взгляни, будь добра, на эти бумаги. Может быть, что-то здесь поймёшь и без словаря?

Наталья скептически взглянула на бледноватые ксерокопии, но всё же взяла одну из них и поднесла к глазам.

– Довожу… до Вашего Сиятельства… предсмертного…, или предсмертную… – неуверенно произнесла она, то и дело запинаясь, – при отступлении французов…, Дорогобуж, Смоленск, Орша…, где расположено…, сокровища…, найдены. Нет, мальчики, крайне трудно вот так с налёта! – недовольно сморщившись, отложила она листочек в сторону. Буквы здесь уж очень мелкие, а некоторые слова без увеличительного стекла вообще разобрать невозможно!

– Мне собственно и не горит, – переместил я листочки ближе к Михаилу. Ознакомьтесь с ними дома, не торопясь, вдумчиво. Сами понимаете, разгадка этой истории может таиться в одном единственном слове. Поэтому, прежде чем браться за окончательный анализ имеющейся у нас информации, следует сделать очень качественный перевод всех имеющихся текстов!

На этом мы и порешили. Сами супруги Воркуновы брались за перевод значительной части доставшегося мне собрания документов. Я же должен был найти максимально точные карты среднего течения Днепра, по которым можно было бы визуально отыскать заветное место. Надо сказать обе эти задачи оказались очень и очень непростыми, и мы провозились с ними всю осень и часть зимы. Что касается поиска старых карт, то это отдельная история, а вначале хочу рассказать о том, как мы работали с текстами. Не желая выпускать контроль за наиважнейшей фазой расследования, я регулярно наведывался на улицу Народного ополчения, где мы корпели над переводом вместе. С той самой поры я безмерно уважаю труд всяческих переводчиков, будь то переводчиков технических текстов, или же литературных произведений. Достаточно самой маленькой халатности или небрежности, и мгновенно утрачивается либо техническая скрупулёзность, либо литературное очарование.

В этом я имел возможность убедиться во время нашего первого же переводческого собрания. Прежде всего, мы столкнулись с совершенно неожиданной проблемой. Довольно быстро выяснилось, что почти все исходные письма были написаны чрезвычайно мелким почерком, распознавание которого было затруднено из-за неоднократного копирования текста. И нам пришлось, прежде всего прочего, заниматься элементарным отождествлением букв, отдельных слов, и даже целых предложений. Поэтому каждый раз приступая к работе, мы вооружались трёхкратной лупой и, разглядывая строку за строкой, старались точнейшим образом воссоздать оригинальный текст. При всём при этом почти всегда сохранялась вероятность того, что окончательный вариант того или иного слова не совсем соответствовал авторской задумке.

Так что мы для начала вручную переписали все малопонятные страницы, отобразив друг под другом несколько вариантов написания спорных слов. Собственно говоря, только потом началась сама работа по их переводу. И сразу же выявилась ещё одна неприятность. В современном франко-русском словаре напрочь отсутствовали многие из тех слов, которые мы собрались переводить. Впрочем, этого и следовало ожидать. Ведь доставшиеся мне документы были написаны без малого двести лет тому назад. Ожидать, что расхожие термины эпохи Александра Сергеевича Пушкина доживут до наших дней, было, по меньшей мере, наивно.

Пришлось буквально облазить всю букинистическую Москву, пока наконец в неприметном магазинчике на Кузнецком мосту Наталье не попался нужный словарь, изданный в славном городе Киеве аж в 1902-м году. И только с этого момента работа над разгадкой «Дела императорской канцелярии», как мы его называли между собой, сдвинулась с мёртвой точки. И первая же расшифрованная страница вызвала в нас небывалый подъём энтузиазма. Но прежде мы полностью прочли вводную докладную записку графа Панина, которую ранее не смогла одолеть Наталья, во время дачных посиделок.

Санкт Петербург, 8 октября 1839.

Господин Граф!

Настоящим довожу до сведения Вашего Сиятельства докладную записку относительно предсмертного заявления королевского сержанта Семашко, сделанного Князю Сапеге о значительном монетарном кладе, заложенном при отступлении французов в 1812 году по большой дороге Дорогобуж – Смоленск – Орша. Приметы, которые даны в помощь на двух картах так (неразборчиво), что позволят легко узнать, где расположены (неразборчиво) и сокровища могут быть действительно найдены.

Затем мы взялись за самое лакомое блюдо, как бы приданное к рукописной французской карте, т. е. за письмо некоего Евстахия Сапеги, по-своему весьма любопытное. Конечно, перевод наш был довольно коряв и литературно убог, но нам удалось сохранить главное – его смысловую достоверность, что на тот момент было гораздо важнее. Вот о чём писал некогда весьма известный и влиятельный вельможа: – «Когда я приехал в Париж в 1819 году, то я возобновил некоторые знакомства, и в том числе с русским господином Семашко, которого я не приглашал, и которого я нашел очень больным, и который рассказал мне о последнем периоде своей легочной болезни. Семашко мне рассказал, что (ранее) он был в отношениях с моей семьей и, доверил мне историю обо всем, что касается вопросов (некоего) богатства.