Литмир - Электронная Библиотека
A
A

При взгляде на спящего сына глаза Оливии заволоклись слезами: единственное, что она может дать ему, — это свою безграничную любовь.

— Итальянский дедушка Тедди очень богат и может дать тебе и ребенку все, что вы только пожелаете. — Голос отца прозвучал гораздо мягче, чем мамин. — В письме, которое его сын оставил для тебя, он заверяет, что если ты почувствуешь себя несчастной в Италии, то всегда сможешь вернуться в Англию.

Услышав раздраженное восклицание матери: «Упаси, Господи!» — Оливия чуть не разрыдалась. В письме, которое она заставила себя прочитать, не было обвинений или угроз отнять у нее ребенка. Никколо Мазини, милый старый джентльмен, выразил желание увидеть не только своего внука, но и ее саму, дать им приют в своей семье. Он пригласил погостить у него столько времени, сколько они пожелают, но «чем дольше, тем лучше».

Так чего я боюсь? — подумала она. Откуда такая тревога? Пусть у меня не хватает ума, но я достаточно сильна и решительна, чтобы сделать максимум для сына. Если же в Пизе что-то получится не так, если, скажем, я обнаружу, что итальянские предки сына перетягивают его на свою сторону, притесняя меня и лишая мальчика самого нужного для его благополучия — материнской любви, то быстро соберу вещички и мы уедем. В сумочке вместе с паспортами лежат остатки моих сбережений. Немного, но наверняка хватит на обратные билеты, успокаивала себя Оливия...

— Вот и он. — Вивиан быстро опустила тюлевую занавеску и торопливо вышла в прихожую. — Пошевеливайся, Оливия. Не нужно заставлять его ждать.

С глазами, наполненными слезами, мисс Добсон повесила сумочку на плечо и подняла переносную люльку. Не могут дождаться, когда освободятся от меня и Теда, с грустью заметила она. Но как их винить? Я никогда не оправдывала их надежд, а появление на свет незаконнорожденного внука стало последней каплей.

Пьетро Мазини хмуро посмотрел на сваленный в кучу багаж. Он выглядел весьма неприветливо, даже казался угрюмым в своем изысканно скроенном светло-сером костюме, темно-серой шелковой рубашке, дополненной однотонным синим галстуком. Его глаза сверкнули из-под тяжелых век, и она почувствовала себя особенно неуклюжей, пока протискивалась с люлькой в дверь.

— Что это такое? — Пьетро брезгливо уставился на кучу раздувшихся полиэтиленовых сумок и картонных коробок, примостившихся рядом с ее потрепанным чемоданом.

Оливия едва удержалась от желания ударить по его красивому и такому надменному лицу и пробурчала сквозь сжатые зубы:

— Это главным образом вещи Теда. Дети не путешествуют налегке.

В ту же секунду мать прошипела, не переставая широко улыбаться:

— Говорила же я тебе, что не нужно брать так много вещей.

— На вилле «Красивый источник» есть все необходимое для ребенка, — холодно заметил Пьетро. — Нужно взять лишь смену белья и пеленок на дорогу.

Не очень-то много я знаю о потребностях детей, с горечью подумал он при этом. Его собственный ребенок умер, не успев родиться.

Оливия выпятила подбородок и прищурила огромные серые глаза. Действуй, как собиралась, приказала она себе, будь твердой и храброй хоть раз в жизни. Она сделала глубокий вдох и не без дрожи заявила:

— Тедди нужны его собственные вещи. Без них мы никуда не поедем.

Ни с чем из своего запаса баночек с детскими смесями, бутылочек для детского питания, детской присыпки, кремов, лосьонов, особого шампуня, не говоря уже о привычных мягких пеленках и прелестных, любимых малышом игрушках, — подарках подруг и соседей, Оливия не желала расстаться. Раз уж она собралась жить среди чужих людей, все эти вещи должны послужить ей моральной опорой, воображаемой страховочной веревкой.

— Я тебе помогу. — Словно почувствовав надвигающийся бунт, Хоуп Добсон подхватил несколько сумок и зашагал к двери.

Мать схватила Оливию за руку и нетерпеливо пробормотала:

— Не будь занудой! Послушай, ты напрасно боишься, что тебя там обидят. Отец позвонил итальянскому дедушке, и тот заверил его, что все будет в порядке.

— Папа звонил? — Нежное сердце Оливии наполнилось любовью и благодарностью. — И все проверил?

— Разумеется. Мы же не чудовища какие-нибудь.

— О, мама! — Вот и все, что Оливия смогла выдавить из себя, но не удержалась от улыбки. В глубине души родители все же заботились о ней и малютке Тедди!

— Садитесь, — холодно приказал Пьетро, указывая на заднюю дверцу и беря из ее рук люльку с ребенком. Вздохнув, он осторожно поместил теплый, укутанный в шаль сверток на сиденье и накинул на люльку со спящим ребенком ремень безопасности. Пока Мазини с недовольным лицом усаживал ее в припаркованный у калитки сверкающий «даймлер», напряжение полностью сошло с ее лица.

Двухмесячный сын Франко уже утратил свойственный новорожденным сморщенный вид и теперь выглядел просто прелестным мальчуганом, а копна черных как смоль волос лишь подтверждала его принадлежность семейству Мазини. У Пьетро вдруг дрогнуло сердце. Сын Франко!.. Если бы его сводный брат был верным и ответственным мужем, этого ребенка могла бы родить София, а он, старший брат, приветствовал бы с гордостью и радостью новое поколение своей семьи. Теперь же...

Удобно усевшись, Оливия взглянула в сторону Пьетро и удивилась тому, как ловко разобрались его длинные, тонкие пальцы со сложной системой ремней. Затем она подняла глаза и взглянула в его лицо — лицо человека, занятого очень серьезным делом. Его невероятно густые черные ресницы отбрасывали глубокую тень на оливковую кожу широких скул, чувственный и страстный рот был сосредоточенно сжат. Он в самом деле великолепен, подумала Оливия, ощущая, как пересохло горло от странного внутреннего трепета. Его мощный торс, облаченный в прекрасно сшитый пиджак, наводил на мысль о надежной защите и пробуждал инстинктивное желание подчиняться этому мужчине.

Пьетро поднял голову и заглянул прямо в ее восхищенные глаза. Странная дрожь пробежала по спине молодой женщины. Мягко очерченный рот Оливии приоткрылся, словно она жаждала набрать побольше воздуха в легкие. Светлые глаза распахнулись, будто она пыталась смириться с чем-то немыслимым. Какие мощные сексуальные флюиды распространял вокруг себя этот высокомерный тип, считавший ее дешевой девкой, недостойной появляться среди членов его благородного семейства!

Огромные глаза, в которых как бы струилось мерцающее расплавленное серебро, с безразличием наблюдали за тем, как горячая краска заливает лицо Оливии, как мучительно судорожно она дышит, отчего ее грудь соблазнительно вздымается и отчетливо прорисовывается сквозь одежду. Его красивый широкий рот презрительно скривился. Он захлопнул дверцу и повернулся к ее родителям.

Не соображая, что хуже — собственное смятение или унижение, Оливия с силой переплела пальцы рук и неподвижно уставилась прямо перед собой. Бедняга даже не поняла, что они вот-вот тронутся в путь, а она так и не успела должным образом попрощаться с родителями, пока не заметила, что Пьетро Мазини занял водительское место, а шофер в униформе замер рядом с ним на месте пассажира.

Оливия чуть не крикнула: «Остановите машину!» — но подавила в себе этот детский порыв, сосредоточась на спящем ребенке. Она поправила складки шали, пытаясь успокоиться и вычеркнуть из памяти ощущения, испытанные в момент, когда ее взгляд встретился с взглядом темных глаз Пьетро.

Вскоре она была полностью поглощена малюткой Тедди. Его ротик, похожий на розовый бутон, раскрылся в улыбке. Малыш был прекрасен от макушки пушистой головки до ноготков на пальцах ножек! Они вместе, и это самое важное в предстоящем путешествии. А дальше, как и подобает любящей матери, она уж как-никак позаботится о том, чтобы никто не смог разлучить их. Никогда!

Стоит надеяться, что этот тип поищет себе более подходящую компанию, как только доставит их к итальянскому дедушке Теда. Только дождаться бы этого момента!

Подняв голову, Оливия заметила, что Пьетро Мазини разглядывает ее в зеркале заднего вида. Лицо женщины порозовело, и она ощутила, как учащенно забилось сердце. Ей трудно было понять, что с ней происходит, и это раздражало и настораживало. Не может же он сексуально привлекать ее. Просто не может, и все тут!

4
{"b":"148453","o":1}