— Ну, так что вы думаете о моем брате? Кажется, он в вашем вкусе?

— Я хорошо отношусь ко всем, кого я повстречала в этой стране, — стараясь говорить так же спокойно, ответила Лори. — Люди есть люди, где бы они ни жили, ведь так? Тем более что английское произношение для меня привычно, так говорил мой отец.

— Я не об этом спрашивал. Что вы думаете о Стивене?

Лори ответила не сразу. Роберт явно старается поставить ее в неловкое положение, да и потом, что за манера — расспрашивать вот так бесцеремонно постороннего человека? Стивен тоже порой проявляет излишнее любопытство, но совсем по-другому. Он человек деликатный, а Роберт... Лори почему-то была уверена, что он способен и на грубость, и на жестокость.

— Он мне очень нравится, — твердо сказала она. — Он с большой добротой относится к людям, очень старательный и любит дело, которым занимается.

Роберт громко расхохотался.

— Боже, как это скучно! Да никогда женщина не скажет такое обо мне!

Лори рассердилась.

— Не знаю, как насчет скуки — а я нисколько не нахожу Стивена скучным, — только я уверена, что уж он-то точно не захотел бы пользоваться такой репутацией среди женщин, какой пользуетесь вы!

— Я вижу, он нашел в вашем лице горячую сторонницу, — язвительно заметил Роберт.

— Послушайте, может, мы поговорим о чем-нибудь другом? Я не хочу тратить время на задушевные разговоры. — Лори глубоко вздохнула, соображая, о чем бы спросить, и заговорила опять о том, что ее волновало: — Я надеюсь, тетя Фрида полностью оправилась после случившейся с ней неприятности.

— Еще как полностью! Она вообще никогда не зацикливается на том, что невозможно изменить, к тому же у нее есть теперь о чем посудачить с приятельницами. Она в центре всеобщего внимания.

Чувствовалось, что ему глубоко безразлична и тетя Фрида, и то, что происшедшее, возможно, потрясло старую женщину. Весь остаток пути до деревни Кингкум Лори просидела в молчании. В голове у нее крутилась одна-единственная мысль — пусть он и хорош собой, этот Роберт Коннорс, но еще немного, и она просто возненавидит его.

В Кингкуме царило настоящее веселье. Над улицами были протянуты полотна с приветственными лозунгами по случаю ежегодного праздника. На лужайке плясали, вокруг толпился народ. Роберт затормозил.

— Хотите посмотреть?

— Да, непременно! Как красиво! — закричала Лори, совершенно не заботясь о том, что Роберт, наверное, считает дураками всех этих взрослых мужчин, которые, выряженные черт-те как, трезвоня колокольчиками, прикрепленными к башмакам, скачут по лужайке, помахивая разноцветными платочками в такт музыке. Впрочем, в движениях танцоров прослеживался какой-то особый смысл. — Извините, мэм, эта пляска что-то означает? — обратилась Лори к стоявшей рядом женщине, поскольку Роберт, как она заметила, не был склонен рассказывать ей что бы то ни было. Он со скучающим видом ходил взад-вперед вдоль машины, дожидаясь, пока она насмотрится.

— Танцы разные, и у каждого своя история, голубушка. Я слышала, когда-то давно были такие специальные обряды в честь плодородия, я, правда, и сама точно не знаю, что и как, — ответила женщина, с любопытством глядя на Лори. — А ты, как я вижу, не местная?

— Нет, я из Бостона.

— Это где-то на севере, что ли? Лори улыбнулась.

— Нет. Это в Америке.

Женщина, потеряв всякий интерес к Лори, отвернулась и принялась энергично хлопать танцорам. Незаметно подошедший Роберт сказал ей на ухо:

— Вы с таким же успехом могли ей сказать, что прибыли с другой планеты. Что ей до Америки? Может, хватит стоять здесь? Главное происходит дальше за деревней.

— Поехали, — сказала Лори.

Она уже начала задумываться, зачем он вообще приехал с ней сюда. Может, просто назло своему брату... или это тетя Фрида потребовала от него вести себя по-соседски. Ни то, ни другое Лори очень не понравилось.

— Если у вас есть какие-то дела, вы поезжайте, Роберт, я прекрасно проведу время одна, — сказала она, сев в машину. — А вы потом подъедете и меня заберете.

— С чего это вы вдруг решили, что я брошу самую очаровательную девушку графства ради каких-то дел?

Лори предпочла бы не слышать этот комплимент, произнесенный им с такой легкостью и ничего не означающий. Она промолчала. Роберт глубоко вздохнул.

— Наверное, если бы это сказал Стивен, вы бы вели себя иначе, да?

Лори взглянула на него с изумлением. В его голосе звучала едва ли не ревность, какое-то человеческое чувство вместо обычной рисовки. Но не успела она об этом подумать, как он засмеялся.

— Все в порядке, не одна вы относитесь к нему так. Он — добропорядочный представитель семейства, а я — большой серый волк.

— Роберт, если вы не хотите испортить мне день, оставьте это, — резко одернула его Лори.

Она обрадовалась, когда впереди открылось поле, где стояли шатры и глухо звучала музыка. У Лори забилось сердце. Отец не раз рассказывал ей вот о таких сельских праздниках, на которых царит атмосфера добросердечия и приветливости.

Роберту все это, наверное, кажется обыденным, но она хочет все услышать и испытать, чтобы потом вспоминать с волнением, как вспоминал отец.

Лори, то и дело прыская со смеху, посмотрела, как бегают в мешках и «на трех ногах», решила не рисковать и не пробовать вытащить из воды яблоко зубами, зато вволю пошвырялась мокрыми тряпками в колодника, причем тот большинство их благополучно поймал под буйные выкрики и смех зевак. Пройдясь по торговым рядам, она не удержалась и накупила варенья и пирогов, а потом остановилась в раздумье перед шатром гадалки.

— Это просто переодетая жена фермера, — сообщил Роберт. — Она никакая не ясновидящая, если вообще такие существуют, в чем я сомневаюсь, и скажет вам то, что, как она полагает, вы хотите услышать.

— А разве не это нужно каждому из нас? — С этими словами Лори проскользнула мимо Роберта и вошла в темный шатер.

Там она немножко постояла, пока глаза не привыкли к темноте. Она прекрасно знала, что перед ней местная крестьянка в цыганском платье, тем более что при ее появлении женщина быстро спрятала вязанье.

— И чем же я могу тебе услужить, бриллиантовая ты моя? — заговорила женщина хрипловатым голосом. — Может, хочешь узнать, что тебя ждет впереди?

— Да, хочу, — с улыбкой ответила Лори. — Посеребрить вам руку?

— Обязательно, моя дорогая. Три пенса серебром, в церковную кассу. — Женщина взяла монету у Лори и уперла взгляд в лежащий перед ней хрустальный шар. — О, я вижу, ты проделала долгий, долгий путь, — монотонно говорила женщина. — Через море. Я вижу воду, много-много воды.

Ну, это понятно, подумала Лори. Кто-то тут ее узнал и сообщил, что она из Америки.

— Хрусталь помутнел, но все же я вижу мужчину... Нет, погоди. Там двое мужчин, и тебе предстоит выбирать.

Лори стало еще веселее. Ну конечно, этого и следовало ожидать. Несмотря на нарочитую многозначительность, с какой говорила женщина — словно вещала со сцены, вид у нее был самый простецкий. А еще Лори никак не могла забыть про вязанье...

— А что я выберу — ехать обратно домой или остаться здесь? — услышала Лори свой собственный голос. Она совсем не собиралась ничего говорить, вопрос сам вырвался у нее.

— Ну, что касается этого, то тебе и тут придется выбирать, дорогуша, — уклончиво ответила женщина. — Скажем так: придет время, и ты будешь благословлять тот день, когда приняла верное решение.

Непонятно почему, Лори вдруг почувствовала, как в душе ее закипает гнев. В маленьком шатре стоял удушливый запах каких-то трав, перед глазами все плыло, не хватало воздуха. Лори показалось, будто она тонет и сейчас задохнется. Единственное, чего она жаждала, — поскорее выбраться наружу.

— Ладно, спасибо, мэм, все это очень интересно, — с трудом выдавила Лори, стремительно откинула полог, загораживавший вход в шатер, и остановилась, судорожно хватая ртом предвечерний воздух. Ей было дурно, на миг показалось даже, что она вот-вот упадет в обморок, а к обморокам Лори Хартман относилась крайне неодобрительно.