Гречин набрал на клавиатуре ее имя и начал поиск. И тут же увидел сообщение: «Инта Сомс (Эльфстранд), уроженка г. Пярну, профессор социологии университета в Гетеборге. Замужем за бизнесменом Рольфом Эльфстрандом». Далее шел список написанных ею книг и опубликованных статей. Все они касались темы взаимоотношения полов и семейно-брачных отношений. «Границы секса», «Шведская семья как прообраз семейных отношений будущего», «Любовь и групповой брак», «Полиандрический брак у африканских народов», «Гостевой брак», «Условия выживания семьи в эпоху финансовых кризисов»… Тут же шли выдержки из статей.

Алексей начал читать.

«Любовь заканчивается там, где есть насилие и принуждение. Я не утверждаю, что садомазохистские ролевые игры не могут приносить удовольствие. Они достаточно ярко разнообразят секс, но вряд ли способны сохранять и укреплять любовь длительное время, потому что наличествует подчинение одного партнера другому. Точно такая же ситуация складывается, когда имуществом семьи или семейным бюджетом управляет один из супругов. Если все деньги в руках жены, мужчина ощущает себя альфонсом, если деньгами распоряжается муж – женщина чувствует себя содержанкой. Что бы ни происходило между такими супругами ночью, какая бы сексуальная гармония ни была между ними в постели, большая часть жизни проходит за стенами спальни, и дневная действительность доказывает, что равенства между ними нет, нет дружбы, взаимопонимания и любви. Когда у жены есть секреты от мужа, а у мужа от жены (причем эти секреты таятся длительное время, и не важно, с чем они связаны: с припрятанными в чулане сэкономленными деньгами или же с сексуальными связями на стороне), это разрушает любовь и семью. Проще иметь общий бюджет и общих сексуальных партнеров. Я не утверждаю, что следует, как это делают жители заполярной Чукотки, отдавать на ночь всякому остановившемуся в доме гостю свою жену или посещать по выходным вдвоем свингер-клубы. Как раз наоборот, союзы должны быть прочными, и не важно, сколько сексуальных партнеров вы имеете. Чем многочисленнее семья, тем она прочнее в экономическом и духовном аспекте своего существования. В Древней Индии жил народ, у которого не было семьи в современном понимании этого слова. Там все жили одной семьей, все были общими мужьями и женами. Общими были дети и хозяйство. Народ был немногочисленным, но трудолюбивым, благосостояние его было огромно. Многие раджи пытались покорить этих людей, но долгое время не могли, пока не истребили их полностью. Враги восхищались мужественностью мужчин и красотой женщин, а главное – жертвенностью каждого ради выживания всего народа-семьи…»

Алексей посмотрел на фотографию Инты Сомс – вполне привлекательная брюнетка лет тридцати пяти. Снова включил поиск и наконец нашел страничку, на которой имелся ее телефонный номер по скайпу. Подумал немного и набрал цифры на клавиатуре. Пошли гудки вызова, затем на мониторе появилась Инта Сомс, сидящая в кожаном кресле. На первой жене Дарькина была полупрозрачная майка с приспущенным плечом и густо украшенная перламутровыми блестками, прикрывающими просвечивающую грудь.

– Я вижу вас, – произнесла Инта по-русски, видимо догадавшись, что видеовызов пришел из России.

– Добрый день, госпожа Сомс, – сказал Гречин, – я майор полиции. Дело в том, что ваш бывший муж умер. И я расследую обстоятельства его смерти.

– Как это случилось? – спросила госпожа Сомс.

Женщина протянула руку и взяла с невидимого Алексею стола пачку сигарет.

– Он покончил с собой.

– Да-а? – удивилась Инта, прикуривая сигарету.

Потом выпустила дым и на несколько секунд исчезла в тумане. Оставаясь невидимой, произнесла:

– Вот уж никогда бы не подумала.

Когда туман рассеялся, Алексей спросил:

– Что вы можете о нем сказать?

– Но вы же знаете, что о покойниках – либо ничего, либо только хорошее. Если хотите конкретно, то Герман был целеустремленным и волевым. Всегда знал, чего хочет.

– А чего он хотел?

– Быть богатым. Точнее, быть очень богатым.

Щелкнул дверной замок в прихожей. Створка с легким скрипом открылась и захлопнулась. По полу зачастили каблучки Марины.

– Больше ничего сказать о нем не можете?

Первая жена Дарькина пожала плечами и спросила:

– Я вас не отвлекаю?

Алексей обернулся и увидел подходящую к кухне с большой белой коробкой в руках Марину.

– Это моя невеста, – представил ее майор.

– Красивая, – оценила Инта Сомс.

Марина подошла к Алексею.

– Добрый вечер, любимый.

Наклонилась и поцеловала его в подставленную щеку.

– Я сейчас закончу, – сказал он.

Марина помахала рукой монитору.

– Привет. Я – Марина.

– А я – Инта, – ответила госпожа Сомс. И тоже помахала рукой, в которой держала сигаретку.

Потом женщина обратилась к Гречину:

– Итак, господин майор, если вопросов больше нет…

– Все, наверное, – кивнул Алексей.

– Но вы тем не менее звоните, если вдруг что-то понадобится.

Бывшая жена Дарькина еще раз помахала рукой.

– Будете в Гетеборге, заходите вдвоем.

– Обязательно, – откликнулась Марина и сама покачала ладошкой.

Гречин отключил скайп. И, указав глазами на коробку, поинтересовался:

– Что это?

– Секрет, – рассмеялась Марина.

Алексей вдруг вспомнил отрывок из статьи бывшей жены Дарькина.

– Я думал, что между нами не может быть тайн.

– Ладно, скажу. Там свадебное платье. Только ты не должен его видеть, потому что это плохая примета. Наши партнеры, которые прилетели вчера из Лондона, оказывается, знали, что я выхожу замуж, и привезли мне подарок. Один из них заказал в Париже настоящее свадебное платье от Лагерфельда! Я даже представить не могу, сколько оно может стоить. Все стразами украшено, и к нему еще парчовые туфельки со стразами. В общем, увидишь через месяц.

Счастливая Марина направилась в спальню примерять наряд. Гречин посмотрел на монитор и прочитал одну из ссылок на запрос «Веста»:

«Веста – в Древнем Риме богиня домашнего очага, культ которой отправлялся женщинами-жрицами. Жрицы (весталки) выбирались из самых красивых девочек, которые должны были дать тридцатилетний обет безбрачия. Официально считались девственницами, но, по некоторым данным, можно утверждать, что весталки были храмовыми проститутками…»

Гречин вышел из кухни, прошел по коридору до дверей спальни и постучал.

– Нет, нет! – закричала в спальне Марина. – Не заходи, умоляю!

– И не собираюсь. Скажи только, почему ваша компания так называется?

– Так это Колосков, наш председатель правления, придумал. Хотел назваться как-нибудь типа «вест-инвест», а потом решил, что разных «инвестов» слишком много, к тому же слово «инвест» похоже на «инцест»…

Марина засмеялась за дверью.

– И потом, «Веста» – красиво и необычно, – произнесла она после небольшой паузы. И тут же воскликнула: – О-ой! Какие перчаточки!

Алексей вошел в гостиную и опустился на мягкий кожаный диван. То, что незнакомые и чужие люди подарили Марине свадебное платье, не нравилось ему. Вполне вероятно, что платье от великого кутюрье безумно дорогое, но если бы Марина попросила, он бы дал ей деньги на покупку.

– А с кем ты сейчас по скайпу разговаривал? – крикнула Марина из спальни. – Кто такая эта женщина?

– Инта Сомс – шведский социолог, – начал объяснять Гречин, – надо было у нее кое-что узнать по работе.

Марина вышла из спальни, застегивая шелковый халатик с гипюровыми рукавами.

– Симпатичная, – сказала она. – И маечка у нее классная. Тоже от Лагерфельда. На последнем показе в Милане почти такую же представляли. А почему она так хорошо по-русски говорит?

– Потому что из бывших наших. Вышла замуж за шведского бизнесмена по фамилии Эльфстранд, кажется.

– Рольф Эльфстранд? – удивилась Марина. – Банкир Эльфстранд? Колосков к нему в Гетеборг летал на переговоры пару раз. Возможно, мы и с ним будем сотрудничать. Надо же, как тесен мир! Постой, значит, эта шведка и есть Инта Эльфстранд?