Потом Камар аз-Заман поднял руку девушки и снял с ее маленького пальца перстень, который стоил много денег, так как камень его был из великих драгоценностей, и вокруг него были вырезаны такие стихи:
Не подумайте, что забыть я мог обещания,
Сколько времени вы бы ни были в отдалении.
Господа мои, будьте щедрыми, будьте кроткими;
Целовать смогу я уста, быть может, и щеки вам.
Но клянусь Аллахом, уйти от вас не могу уж я,
Даже если бы перешли предел вы любви моей.
Потом Камар аз-Заман надел этот перстень с маленького пальца царевны Будур на свой маленький палец, а затем он повернул к девушке спину и заснул.
И, увидя это, джинния Маймуна обрадовалась и сказала Дахнашу и Кашкашу: «Видели ли вы, какую мой возлюбленный Камар аз-Заман проявил воздержанность с этой девушкой? Вот как совершенны его достоинства! Посмотри, как он взглянул на эту девушку с ее красотой и прелестью – и не поцеловал ее и не обнял и не протянул к ней руки, – напротив, он повернул к ней спину и заснул». – «Да, мы видели, какое он проявил совершенство», – сказали они.
Тогда Маймуна превратилась в блоху и, проникнув в одежды Будур, возлюбленной Дахнаша, прошла по ее ноге, дошла до бедра и, пройдя под пупком расстояние в четыре кирата, укусила девушку.
И та открыла глаза и, выпрямившись, села прямо и увидела юношу, который спал рядом с ней и храпел во сне, и был он из лучших созданий Аллаха великого, и глаза его смущали прекрасных гурий, а слюна его была сладка на вкус и полезнее терьяка. Рот его походил на печать Сулеймана, его уста были цветом как коралл, и щеки подобны цветам анемона.
И когда царевна Будур увидела Камар аз-Замана, ее охватили безумие, любовь и страсть, и она воскликнула про себя: «О позор мне: этот юноша – чужой, и я его не знаю! Почему он лежит рядом со мною на одной постели?»
Потом она взглянула на него второй раз и всмотрелась в его красоту и прелесть и воскликнула: «Клянусь Аллахом, это красивый юноша, и моя печень едва не разрывается от любви к нему! О, позор мой с ним! Клянусь Аллахом, если бы я знала, что это тот юноша, который сватал меня у отца, я бы его не отвергла, но вышла бы за него замуж и насладилась бы его прелестью». И она посмотрела ему в лицо и сказала: «О господин мой, о свет моего глаза, пробудись от сна и воспользуйся моей красотой и прелестью!»
И потом она пошевелила его руку, но джинния Маймуна опустила над ним крылья и сделала сон его непробудным, и Камар аз-Заман не проснулся. А царевна Будур принялась его трясти, говоря ему: «Заклинаю тебя жизнью, послушайся меня, пробудись от сна и взгляни на нарцисс и на зелень. Насладись моим животом и пупком, играй со мной и дразни меня от этой минуты до утра. Заклинаю тебя Аллахом, встань, господин, обопрись на подушку и не спи!»
Но Камар аз-Заман не дал ей ответа, а, напротив, захрапел во сне, и девушка воскликнула: «Ой, ой, ты гордишься своей красотой, прелестью, изяществом и нежностью, но как ты красив, так и я тоже красива! Что же ты делаешь? Разве они тебя научили от меня отворачиваться, или мой отец, скверный старик, тебя научил и не позволил тебе и взял с тебя клятву, что ты не заговоришь со мной сегодня ночью?»
Но Камар аз-Заман не раскрыл рта и не проснулся, и девушка еще больше его полюбила, и Аллах вдохнул в ее сердце любовь к Камар аз-Заману. Она посмотрела на него взглядом, оставившим в ней тысячу вздохов, и сердце ее забилось, и внутри ее все затрепетало, и члены ее задрожали. И она сказала Камар аз-Заману: «Скажи мне что-нибудь, о мой любимый, поговори со мной, о возлюбленный, ответь мне и скажи, как тебя зовут. Ты похитил мой разум!»
Но при всем этом Камар аз-Заман был погружен в сон и не отвечал ей ни слова, и царевна Будур вздохнула и сказала: «Ой, ой, как ты чванишься!»
А потом она стала его трясти и повернула его руку и увидела свой перстень на его маленьком пальце, и тогда она издала крик, сопровождая его ужимками, и воскликнула: «Ах, ах! Клянусь Аллахом, ты мой возлюбленный и любишь меня. И похоже, что ты отворачиваешься от меня из чванства, хотя ты, мой любимый, пришел ко мне, когда я спала (и я не знаю, что ты со мной делал), и взял мой перстень, но я не сниму моего перстня с твоего пальца!»
И она распахнула ворот его рубашки и, склонившись к нему, поцеловала его, а затем она протянула к нему руку, чтобы поискать и посмотреть, нет ли на нем чего-нибудь, что она могла бы взять. Но она ничего не нашла и опустила руку ему на грудь, и рука ее скользнула к животу, так мягко было его тело, а потом она опустила руку к пупку и попала на его срамоту. И сердце девушки раскололось, и душа ее затрепетала, поднялась в ней страсть, так как страсть женщин сильнее, чем страсть мужчин, и девушка смутилась.
А потом она сняла перстень Камар аз-Замана с его пальца и надела его себе на палец вместо своего перстня, и поцеловала Камар аз-Замана в уста, и поцеловала ему руки, и не оставила на нем места, которого бы не поцеловала. И после этого она придвинулась к нему и взяла его в объятия и обняла его и положила одну руку ему под шею, а другую под мышку и, обняв его, заснула с ним рядом.
Маймуна сказала Дахнашу: «Видел ты, о проклятый, какое проявил мой возлюбленный высокомерие и гордость и что делала твоя возлюбленная из любви к моему возлюбленному? Нет сомнения, что мой возлюбленный лучше твоей возлюбленной, но все-таки я тебя прощаю».
Потом она написала ему свидетельство, что отпустила его, и, обернувшись к Кашкашу, сказала: «Подойди вместе с Дахнашем, подними его возлюбленную и помоги ему снести ее на место, так как ночь прошла и от нее осталось лишь немного». – «Слушаю и повинуюсь!» – сказал Кашкаш. И затем Кашкаш с Дахнашем подошли к царевне Будур и, зайдя под нее, поднялись и улетели с нею и принесли ее на место и уложили на постель. А Маймуна осталась одна и смотрела на Камар аз-Замана, который спал, пока от ночи не осталось только немного, и потом она удалилась своим путем.
А когда показалась заря, Камар аз-Заман пробудился от сна и повернулся направо и налево, но не нашел около себя девушки. «Что это такое? – сказал он себе. – Похоже, что мой отец соблазнял меня жениться на той девушке, которая была подле меня, а после тайком взял ее от меня, чтобы увеличилось мое желание жениться». И он кликнул евнуха, который спал у дверей, и сказал ему: «Горе тебе, проклятый, поднимайся на ноги!» И евнух встал, одурев от сна, и подал таз и кувшин. И Камар аз-Заман поднялся и вошел в место отдохновения и, исполнив нужду, вышел оттуда, омылся, совершил утреннюю молитву и сел и стал славить великого Аллаха.
А потом он посмотрел на евнуха и увидел, что тот стоит перед ним, прислуживая ему, и воскликнул: «Горе тебе, о Сауаб, кто приходил сюда и взял девушку, что была рядом со мною, когда я спал?» – «О господин, что это за девушка?» – спросил евнух, и Камар аз-Заман отвечал: «Девушка, которая спала подле меня сегодня ночью».
И евнух испугался его слов и воскликнул: «Клянусь Аллахом, не было подле тебя ни девушки, ни кого другого! Откуда вошла к тебе девушка, когда я сплю у двери и она заперта? Клянусь Аллахом, господин, не входил к тебе ни мужчина, ни женщина». – «Ты лжешь, злосчастный раб! – воскликнул Камар аз-Заман. – Разве ты достиг таких степеней, что тоже хочешь обмануть меня и не говоришь мне, куда ушла девушка, которая спала подле меня сегодня ночью, и не рассказываешь, кто взял ее у меня?»
И евнух сказал, испугавшись его: «Клянусь Аллахом, я не видел ни девушки, ни юноши». А Камар аз-Заман рассердился на слова евнуха и воскликнул: «О проклятый, мой отец научил тебя хитрить. Подойди-ка ко мне». И евнух подошел к Камар аз-Заману, а Камар аз-Заман схватил его за ворот и ударил об землю, и евнух пустил ветры. А потом Камар аз-Заман встал на него коленями и пнул его ногой и так сдавил ему горло, что евнух обеспамятел.
