Мне кажется, что они неуспевают в сем потому что начинают обработывать землю в начале Июля, от чего семена не прежде всходят как в конце сего месяца. Если бы прилежнейший, не имея в земле ни малейшего недостатка, начинал свою работу в Маие месяце; то я никак не сомневаюсь, что он не только мог бы довольствоваться чрез все лето даже салатом, редисом, огурцами и проч; но и запасся бы горохом. бобами и капустою, которая впрочем, как утверждают, кочней не приносит. В Аваче (острог или малая деревня при устье реки Авачи) видел я небольшой огород, в коем в Июне месяце уже зеленел и цвел овощь, в которое время Петропавловцы, привыкшие садить в Июле, о том еще и не думают. Сей пример доказывает неосновательность их обыкновения. Препроводив в Камчатке в 1804 и 1805 годах весь Июнь, часть Июля, целой Август и Сентябрь, могу с достоверностию утверждать, что в сии четыре месяца было там столько же ясных дней, сколько и в других местах, имеющих подобное положение. Туманы случались правда не редко, но оным подвержены бывают и прочия северные области Европейской России. Чрез весь Июнь продолжалась хорошая и теплая погода, каковая только быть может в странах лучшего климата. В сем месяце обнажились даже и горы от снега, земля везде разтаила; однако живущие в Петропавловске все думали еще, что рано приниматься за заступ. Ничто не удерживает их от того, кроме вкоренившагося предразсудка, от которого не совсем свободны и Господа гарнизонные Офицеры, хотя они впрочем и заслуживают похвалу, подавая полезный пример к разведению огородов.

"В половине Мая, ^[177]говорит Капитан Кингв третьем Куковом путешествии, собрали мы много дикого чесноку, (черемши), селлери и крапивы для служителей." Итак если в половине Мая уже производит природа сама собою много расстений; то я думаю, что в сем месяце можно начинать обработывать и огороды, а не двумя месяцами позже, как то введено в обыкновение. бесспорно, что привычка и вкоренившийся предразсудок побеждаются трудно; однакож то, что трудно, не есть еще не возможно. ^[178]В Камчатке можно бы жить столько же хорошо или еще и лучше, нежели во многих других провинциях России. Надлежит только принять меры, совсем разные от прежних. Бдительное и совестное исполнение начертаний, относящихся до благоустроения и управления Камчатки, есть притом предмет важнейший. успех в оном по чрезмерной отдаленности однакож весьма труден. За несколько лет назад знал я Камчатку из описаний, большею же частию и из устных известий, которые не редко бывают вернее напечатанных, и основываясь на том, сообщил об оной письменно мое мнение. Теперь, видев страну сию собственными глазами, признаюсь беспристрастно, что суждение мое нашел я совершенно справедливым. К нещастию сбылось мое и предвещание, последствия коего я опасался. Камчадалы подверглись в 1800 и 1801 годах повальной болезни и все почти вымерли.

Прежде, нежели начну говорить о Камчадалах, не излишним почитаю упомянуть кратко об образе жизни Россиян в Камчатке. Сие обстоятельство откроет причины господствующей там великой смертности, которая и в многолюднейших городах, где царствуют роскошь и сладострастие, не бывают большею. Офицеры, духовные, купцы и солдаты не различествуют почти ни чем между собою в образе их жизни. Имеюший более других денег не может ничего купить за оные, а потому и принужден жить одинаково с прочими. Таковая трудная жизнь не расстроивает однако строгого военного порядка. Российский солдат, привыкший ко всем трудностям, переносит равнодушно Камчатской во всем недостаток. Он не думает об удобностях жизни и почитает свой жребий тогда только жестоким, когда поступают с ним крайне строго или терпит несправедливость и угнетение по службе. Сверх того предоставляют им способ к приобретению такого достатка, какового не имеют и Офицеры, некоторые из солдат владеют даже собственными домами и находятся в лучшем состоянии. Им позволяют во время зимы, когда не употребляются они по службе, перевозишь казенные и партикулярные тяжести, ходить на звериную ловлю, посредстном коей приобретает один солдат в зиму от 300 до 500 рублей. Жалко, что при таковых деньгах не могут они ничего купить кроме вина горячего, на которое по дороговизне и неумеренному употреблению скоро истощевают приобретенное. Холостая их жизнь много к сему способствует. Нет сомнения, что они, еслибы возможно было жениться, могли бы в супружественном состоянии располагать хозяйствениее своими деньгами. По прибытии нашем в Петропавловск скоро приметили мы великую перемену в одеянии тамошних жителей, а особливо женского пола. Камчатку можно было бы удобно снабжать всем с изобилием, если бы посылать туда ежегодно один корабль из какого либо Европейского Российского порта. Цены всех нужных вещей понизились бы многими сотнями процентов. По прибытии нашем вдруг упала цена кизлярской водки с почти на 6 рублей за шиоф, сахара с 7 ми на 1 1/2 рубля за фунт. Места северовосточной Сибири могли бы в та-ком случае получать из Петропавловска некоторые товары, а особливо иностранные, гораздо удобнее и дешевле, нежели как то производится ныне доставлением оных столь дальним и трудным сухим путем. Доказательством сему может служить то, что из привезенных нами в Камчатку товаров на щет Американской Компании отправлены многие скоро в Охотск для продажи. Крайне трудный и с великими издержками сопряженный перевоз нужных вещей из областей Европейской России в Охотск, а оттуда в Камчатку, был до сего единственною причиною, что нещастные жители сей провинции терпели и терпят крайний недостаток не только в вещах, относящихся до удобности, но даже и в необходимых жизненных потребностях. Находясь в таком бедном состоянии имеют они сильнейшую пред людьми других стран наклонность к горячим напиткам; но она им и простительнее. Купцы стараются питать ее всячески и возвышать цену на горячие напитки. Камчатской житель, приобревший с трудом и опасностию деньги, чувствует их излишество. Единственное средство освободиться от сей тяжести, при крайнем во всем недостатке есть прибежище к горячему вину. Он напивается пьян со своими товарищами и платит равнодушно за то 50 рублей и более. Люди, не научившиеся чувствовать других удовольствий наипаче тому подвергаются, а особливо в трудных обстоятельствах. Матросы Резолюции и Дисковери оказали таковую же преклонность, не имев способа к удовлетворению оной. Капитан Кинг объявляет о том следующими словами: ^[179]"Наши Матросы привезли с собою из Америки великое множество пушных товаров и восхищались не мало высокою ценою, продав оные купцам в Камчатке на серебреные деньги; однако, не могши ни повеселиться в трактирах, ни купить табаку или чего либо другого, ими желанного, чувствовали излишество серебреных рублей столько, что часто бросали оные с презрением на палубе, как то я неоднократно сам виделъ".

Хлеб и соль суть беспорно такия вещи, в которой не нуждается и последний нищий в Европе. Жители Камчатки и сего беднее. Они часто не имеют ни хлеба ни соли. Увеличенное число там войска требует и большего количества хлеба. Но как доставление муки крайне трудно и дорого, то и выдается солдату половина только пайка, ему назначенного; за другую половину получает он деньгами, но не по той цене, каковая бывает в Камчатке. Мука не привозится туда купцами для продажи; потому что, кроме трудного и дорогого перевозу, повреждается на пути столько, что причичиняет урон, а не прибыток; однако цену оной полагали при нас за пуд 10 рублей. Напитки напротив того доставляют скорый оборот и надежную выгоду. Поелику солдат не имеет никогда возможности есть мяса; то и следовало бы давать ему по крайней мере муки и крупы паек полной, от которого по недостатку в прочей пище и по худобе муки ^[180]верно ничего оставаться не будет, того более у семейнова имеющего детей более женского полу. ^[181]В рыбе не терпит он правда никакого недостатка, которая во время лета составляет здоровую и вкусную пищу, но зимою употребляется сушеная без всякого приготовления. В сем виде называют ее в Камчатке Юколою. Она не очень питательна, но, будучи хорошо приготовлена, делается отменно вкусною. Однакож всегдашнее употребление Юколы без всякой приправы должно быть вредно здоровью.