Вскоре в палатку пришёл папа. Я только заметила, что выглядеть он стал куда моложе. Значит всё вернулось на свои места…Как странно, а мои волосы так и остались прежними, может у колдуна было какое-то волшебное оружие? А может это было мне напоминанием об Имисере, как и кольцо на пальце.

- Как ты, родная? – отец присел рядом, а я почувствовала себя виноватой. Для него мы не виделись больше трёх лет, а я вот так сижу и жалею себя. Но мне действительно хотелось побыть слабой хоть раз в жизни, только потому, что в тот момент я была действительно слаба.

- Если честно, то я не знаю, пап. Я просто чувствую внутри нереальную пустоту от всего произошедшего, словно у меня вырвали огромный кусок сердца, - в подтверждение область сердца неожиданно заболела, и я прижала к груди левую руку.

- Детка, мне так жаль, - искренне проговорил Дин, прижимая меня к себе. А я почему-то больше не могла заплакать, так как поняла: мне больше не больно, потому что прежней меня уже нет, это лишь остатки былого…

Вечером я решила позвонить маме, потому что мне очень хотелось услышать её голос. Может быть, так я почувствую себя лучше? Благо в лагере появился спутниковый телефон, и я дозвонилась до Лондона без особого труда. Как оказалось, дядя Берни всё-таки раскололся и поведал маме о том, что я еду в Египет, правда о пропаже отца не сказал.

- Милая, у тебя всё хорошо? – я буквально увидела через несколько тысяч километров, как мама нахмурила свой аристократический лоб. Конечно, она уже простила меня за столь спонтанный шаг, но всё-таки недовольства в ней ещё было хоть отбавляй.

- Разумеется, и Египет даже ещё стоит! – сухо усмехнулась я, взглянув на звёздное небо.

- Ну, я рада, что тебе весело. Когда вы с отцом планируете возвращаться? – я слышала в голосе мамы нотки грусти.

- Честно сказать, мы ещё не разговаривали на это тему, - вздохнула я. Станет ли мне лучше, когда я вернусь в Майами? А может мне сразу возвращаться в Лондон к серым будням и расписанному дню? Там-то мне будет некогда думать о сердечной ране и о том, что в мире любимого когда я проснусь следующим утром пройдёт полгода, что он возможно уже позабыл меня, встретил другую…

Мне стало больно. Но это нечестно по отношению к моему принцу, он волен делать все, что хочет…Я ведь сама виновата в том что потеряла его навсегда. Ну почему я никогда не могу не в чём разобраться? Наверное, я просто не могу позволить себе стать счастливой.

Мы поговорили с мамой довольно-таки долго, она рассказала мне о том, что сын её подруги Луизы очень похорошел. А дочка наоборот подурнела. О том, что её старый друг наконец-то женится и о том, что как раз на одинокой Луизе. В общем, жизнь в Лондоне не стоит на месте, как и часы на Бигбэне.

После разговора с Лидией, я присоединилась к общему собранию за костром. Все буквально облепили отца, я кое-как протиснулась между археологами и присела рядом с Джастином, который увлечённо, буквально как на смысл жизни, смотрел на моего отца.

- Я вам говорю, совершенно ничего не помню! Я отключился возле стены и пришёл в себя возле неё же! А рядом стоит моя дочурка! – улыбнулся мне Дин. В мою сторону послышались одобрительные слова. Ну а я, обхватив себя руками и укутавшись в спортивную кофту наблюдала за языками пламени, в котором, казалось бы, сгорала моя душа…

Всё собрание я так и продолжала смотреть на костёр, от пустых мыслей меня отвлёк голос папы:

- Детка, идём спать! – прошептал он мне. Я только-только заметила, что все кругом разошлись, остался лишь Джастин, который, как мне показалось. Заметил во мне перемены.

- Пап, я боюсь, - прошептала я. Мне и в самом деле было страшно.

- Сынок, - обратился Дин к Джастину, - Иди-ка ты спать! – папа многозначно взглянул на парня.

- Да, сэр…Спокойной ночи, сэр! Спокойной ночи, Хлоя! – пробормотал парень и удалился.

- Что тебя пугает, милая? – папа сел возле меня и так же стал наблюдать за огнём, словно стараясь сквозь него увидеть мои мысли.

- Утром я проснусь, а в Имисере пройдёт уже полгода…Папа, я боюсь, что он забудет меня. Конечно, эгоистично этого бояться. Но пойми меня, для меня пройдёт всего два дня, для него год, за который он, возможно забудет меня, встретит другую! Господи, папа! А через неделю у него возможно уже появятся дети, а я сама всё ещё буду ребёнком! Как я бы не старалась, это всё о чём я могу думать! – в конце триады я расплакалась. Я очень боялась потерять с ним связь, я боялась, что моя любовь может стать ненужной уже через пару дней, которые станут для него годом или более…

- Милая, я тебе кое-что сейчас скажу. Разумеется, мне трудно говорить тебе это, поскольку ты всегда останешься для меня маленькой девочкой…И не надо сопротивляться этому – бесполезно! Так вот, как тебе известно, мне уже давно не двадцать лет, а точнее очень давно, и я вот что тебе скажу. Мне доводилось видеть множество пар, но как только я увидел, как вы с принцем друг на друга взглянули, даже когда ты думала что он предал тебя, то я понял что моя малышка уже взрослая, что теперь она способна любить не только приключенческие истории, не только игру в разбойников, ну, и, конечно же, своих родителей, она способна любить как настоящая женщина. Именно там я это и увидел. И как бы тебе сейчас не было странно слышать подобные слова, но я так действительно думаю. И поверь мне, твой принц будет помнить тебя всю жизнь и он больше никого так не полюбит! – закончил речь папа, после которой мне захотелось плакать ещё больше.

- Ну почему всё ТАК не справедливо? Почему мы не могли родиться в одном мире?

- Я не могу дать тебе ответ на этот вопрос! – вздохнул папа.

- А я не могу верить в то, что можно жить, когда внутри такая боль, - прошептала я, ещё крепче, до боли в рёбрах, обхватывая себя руками. Может так станет легче, может физическая боль приведет меня в чувство?

- Хлоя! Что ты несёшь? Ты самая храбрая, мужественная и отважная девушка, какую я когда-либо видел, неужели ты не выйдёшь из этого испытания с гордо поднятой головой? – глаза отца пылали и я поняла, что он прав. Я совсем расклеилась. Да, эта боль всегда будет со мной, но я делаю из себя тряпку тем, что показываю её окружающим. Нужно хотя бы постараться выглядеть прежней. Но откуда мне черпать силы? В Имисере я не сломилась лишь потому, что у меня была заветная цель – найти отца. И как только я нашла его, вся тяжесть обстоятельств надавила на меня с такой силой, что казалось, мне не устоять на земле! И где взять силы сейчас, когда моя любовь живёт от меня не на другом конце мира, а в другом пространстве и времени, в абсолютно ДРУГОМ мире? Как бороться, когда Ареш живёт без меня уже три месяца и возможно, его чувств уже нет? Как узнать, что он меня по-прежнему любит?

- Папа, мне не откуда брать силы, вдруг он меня больше не любит?

- Хлоя! Главное – это вера! Неужели ты не веришь в любовь человека, которого полюбила сама, который боролся за тебя с БОГАМИ? – в словах отца была истина. Как я могла забыть, что Ареш, не побоявшись кары от Дизашена, буквально переступил через его Величество.

Я нарисовала в мыслях образ любимого принца…Невероятно привлекательный, и главное, сам не осознающий своей обезоруживающей силы, тёплые глаза, такой понимающей, его руки греют, слова тоже, добрый, пусть даже немного замкнутый. Но по-моему, мы идеально дополняем друг друга: я активная, неусидчивая, вечно спешащая, болтливая, а он такой мягкий, добрый, меланхоличный, но в то же время невероятно сильный, готовый прийти на помощь…

В который раз я снова и снова рисовала себе в голове образ, и наконец, по сердцу разлилось тепло, и я на несколько мгновений забыла о том, что он далеко. Я вспомнила прикосновения его рук, которые обжигали, а как горели губы от поцелуев…Словно моя половинка…

- Ты прав папа, я буду верить в его любовь. А как там на самом деле – неважно! – улыбнулась я, - И, в конце концов, я же всё-таки девушка, пора строить себе в мечтах воздушные замки, а не ужасные крепости окружённые рвами с крокодилами! – после этой моей фразы мы с папой дружно рассмеялись. Я почувствовала себя хоть и немного, но лучше.